Эхо войны (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 17

Молча кивнув, я зашагал к выходу из внутреннего двора, под злыми взглядами охранников. С трудом поднявшийся на ноги Семен так и вовсе волком смотрел. Плевать. Тоже мне охранник уважаемого человека - не погнушался в вещах простого охотника покопаться. В этом смысле я и сам конечно не промах, случись наткнуться на бесхозный мешок, нагнуться не погнушаюсь. Но я - сам по себе. Опять же, одно дело обобрать чей-то труп и совсем другое, залезть в чужой рюкзак, пока гость беседует с хозяином. Крыса одним словом.

Первым делом я вновь завернул к крытым рядам и оказался у давешней кафешки, где еще совсем недавно смаковал жареное мясо. На этот раз меня сюда привел не голод, а желание срочно выпить. Для успокоения нервов. В рюкзаке было вино, но сейчас его градус меня совершенно не устраивал.

Завидев мое приближение, хозяин заведения высунулся из раздаточного окошка, покрутил головой по сторонам и убедившись, что я один, буркнул:

- Только не говори мне, дорогой, что мясо не понравилось и деньги обратно хочешь.

- На мясо пока не жалуюсь, дорогой - мрачно отозвался я - Помнится ты что-то говорил о самогоне, что чистый как слеза твоего отца и крепкий как кулак твоей мамы.

- Понял - с облегчением закивал хозяин закусочной, вернув на лицо улыбку. Окинул меня оценивающим взглядом и предположил - Грамм полтораста, а?

- Сто грамм хватит - не согласился я - И немного дешевого закусона, зажевать по быстрому. Дерябну и дальше двину.

Через минуту передом мной возник помощник, держа в каждой руке по тарелке. На одной стояло два наполненных до краев пластиковых стаканчика с мутной жидкостью неопределенного цвета, на другой лежал растопырив лапы лежал средних размеров жареный скорпион с обрубленным жалом и торчащей из спины вилкой. Для разнообразия вилка была алюминиевая, с почерневшим от времени черенком.

Видя появившееся на моем лице скептическое выражение при виде закуски, повар наклонился и доверительным полушепотом заверил:

- Свежак. Сегодня утром под кровать ко мне заполз, гнида. Едва не наступил когда вставал. Жало отсобачил гаду, в жирку агамы обжарил, чуток укропа с солью сыпанул и вот тебе самый лучший закусон! Вах, да что я объясняю? Для себя готовил, да! Пальчики оближешь, дорогой!

Неопределенно покрутив головой, я все же решился и махнув рукой, взял в каждую руку по стаканчику, выдохнул и двумя большими глотками покончил с самогоном. По горлу словно облитого бензином и подожженного ежа протащили. С трудом удерживая рвущийся наружу кашель, ухватился за вилку и вгрызся в хрустящего скорпиона, с треском перемалывая зубам хитиновый панцирь. Горьковато-пряный вкус насекомого великолепно притупил отвратительный привкус теплого самогона и несколько унял пылающий огонь внутри пищевода. Я с облегчением вдохнул, утирая выступившие на глазах слезы. С хлюпаньем обсосал клешни и выплюнул их на опустевшую тарелку.

- Вай, молодец! - одобрительно хмыкнул повар и заговорщически подмигнул - Скорп хорошая еда для мужчины. И для желудка и для… вай-вай, сегодня ночью настоящий батыр будешь!

- Да что ты? - сипло отозвался я, чувствуя как по телу прокатывается приятная теплая волна - На, держи деньги.

Отсчитав нужное количество потрепанных купюр, я прощально махнул рукой и зашагал дальше.

- Да, совсем забыл! - крикнул мне в след повар - Саха уже забегал. Налили ему как договаривались. Морда у него какая-то испуганная была.

- Хоп майле - не оборачиваясь отозвался я, ускоряя шаг и крутя головой по сторонам, выискивая приметные жилеты охранников из вараньей кожи.

Вот что за люди такие? Надо было ему орать на всю толкучку!

Добравшись до ворот толкучки, я наскоро кивнул охранникам и потопал дальше, держа курс на виднеющийся стадион, кругом обойдя Шашлычную и тем более Красное здание, вотчину Пахана.

Шел и глухо матерился себе под нос - я был в самом центре города, месте, где не было жилых домов, могущих прикрыть меня от посторонних взглядов. Раньше, еще до войны, центр города был густо засажен деревьями, промеж которых вились асфальтовые дорожки. Деревья давно были срублены и пошли на дрова, а окружающая Торговый Центр, стадион и Красное Здание местность превратилась в огромный пустырь, проглядываемый от края до края.

Добравшись до стадиона я резко свернул направо и спустя три минуты оказался в узком проходе. С одной стороны стена стадиона, чаще всего называемого Сад. По другую сторону притулилось приземистое и длинное одноэтажное кирпичное здание, со всех сторон огороженное высокой железной оградой с витками колючей проволоки по верху. Над входом висела старательно подкрашенная вывеска с надписью “НЕПТУН”, по обеим ее сторонам находились фигуры какого-то бородатого мужика с хвостом вместо ног и такой же хвостатой девки. Чуть ниже не особо понятной вывески, кто-то старательной рукой вывел синей краской “Баня, душ, кафе, девушка!” на двух языках сразу - узбекском и русском. В принципе все правильно - в бывшем спортивно-плавательном центре находились городские бани с горячей водой и прочие недешевые удовольствия. Сам я там никогда не был - не по моим средствам в такие места хаживать. Да и зачем? Мылся я регулярно и чтобы очистить тело от пота и налипшей грязи, мне хватало пяти горстей чистого песка и двух кружек воды. Как говаривал Тимофеич - дешево и сердито.

Отвернувшись от стоящих у входа в “Нептун” четырех мордоворотов я направил стопы в сторону покосившихся четырехэтажек, стоящих на самом краю второго микрорайона. Забежал в воняющий прокисшей мочой подъезд, резко ускорился и перепрыгивая через две ступеньки, поднялся на самый верхний этаж, благо здание было пустыми и мертвым. Люди предпочитали селиться в панельных пятиэтажках с несколькими подъездами, где можно было блокировать вход и организовать подъездную коммуну и поставить посменную охрану. А четырехэтажки с их длинными галереями словно проходной двор. Нет, в них тоже иногда селились, но только на первых этажах, где был отдельный вход в квартиру. Но этот дом пустовал, что было мне только на руку.

Не снижая хода я заскочил в крайнюю квартиру и проскакав через коридор и зал, прилип к стене около окна выходящего прямиком на только что пройденный мною узкий проход между стадионом и “Нептуном”. Обзор просто великолепный. С высоты четвертого этажа я даже углядел внутри стадиона перекопанное и разбитое на длиннющие грядки футбольное поле, где уже проклюнулись первые зеленые ростки. По периметру поля росли тонкие плодовые деревца, на чьих ветвях уже распустились белоснежные цветы. Возвышающиеся с одной стороны стадиона бетонные трибуны неплохо прикрывали поле от ветра и песка, а с другой стороны высился забор из металлических прутьев густо переплетенных все той же колючей проволокой. Вдоль забора стояло четыре сторожевые вышки, откуда одетые в халаты смуглые охранники лениво поглядывали на трудолюбиво суетящихся дехкан, таскающих ведрами воду для полива. На заключенной в овал бывшей беговой дорожке в длинный ряд выстроились цветастые юрты. Бегают детишки, галопом носятся громадные кудлатые псы, из поставленных на каменные очаги котлов вырываются первые струйки пара. Скоро ужин.

В Сад мне можно и не соваться - не пустят. Люди там мирные, добрые и… крайне правоверные. Внутри стадиона живут только мусульмане. Чужаков на своей территории не привечают, хотя и торгуют со всем городом выращенными на своих возделанных грядках овощами, фруктами и молоком от нескольких коров.

Еще в детстве, когда я был тощим и большеголовым пацаном, я часто забирался на крыши таких вот четырехэтажек и сглатывая голодную слюну таращился на зеленеющие за забором Сада деревья, представляя как впиваясь зубами в истекающую сладким соком мякоть яблока или урюка. Прошли годы, а яблок я так и не попробовал.

Но сейчас я оказался в пустой и давным-давно заброшенной квартире не ради любования зеленью. Я не отводил взгляд от узкого прохода - единственного пути через небольшую асфальтовую площадку и дорогу перед вторым микрорайоном. Ну не верил я, что хитрый татарин просто так от нечего делать спрашивал где я обитаю. Такие люди просто так ничем интересоваться не будут и уж тем более столь никчемным фактом, как местонахождение грязной норы простого охотника. Получается, причина была. И раз Бессадулин не стал на меня давить после моего крайне уклончивого ответа, значит, решил узнать правду другим путем. На тот случай если я вдруг решу уклониться от навязанного договора.