Иной среди Иных - Каплан Виталий Маркович. Страница 3

Максим опустил глаза.

– Значит, – сказал он тихо, – вы любого человека, который что-нибудь такое умеет, считаете колдуном? Извините.

Разговор, похоже, поворачивал на второй круг.

– Ну, – задумчиво протянул Дмитрий, – возможны ведь всякие переходные случаи. Только всё равно в итоге человеку придётся выбирать. Или он с Богом, или с дьяволом. К сожалению, эти экстрасенсы и маги чаще всего выбирают последнее. Ты пойми, Максимка, я же не навязываю тебе православный взгляд на эти вещи. Ты спросил, я ответил. А что правильнее, как у нас или как здесь, – ткнул он пальцем в глянцевую обложку, – решай сам.

– Ладно, – вздохнул Максим, засовывая книгу в свой рюкзачок. – Интересно поговорили, спасибо вам. И за теорему тоже спасибо. Она, оказывается, красивая…

3.

Пламя, лишённое дровяного корма, давно уже отгорело, но малиновые угли тускло светились в темноте, и плыл от них обволакивающий жар.

Дмитрий не стал подкидывать свежих дров. Наутро понадобятся, когда придёт пора готовить завтрак. А сейчас можно посидеть и так, переводя взгляд с догорающего костра на истыканное острыми булавками звёзд небо.

Погода не подкачала. Пролившийся в среду дождь оказался случайностью, нелепостью, бабье лето шло уверенной бабьей поступью. Днём доходило до двадцати трёх, да и сейчас, в полпервого ночи, тепло было не только возле костра. К утру, понятное дело, сильно похолодает, тогда можно и в палатку уползти. А пока он сидел на бревне, дежурил. Подмосковье – это, конечно, не сельва, но чужих и тут не все любят. От станции они отошли километров на пять, но всё равно стоило остерегаться визита местной молодёжи. Во всяком случае, лучше подстраховаться. Дмитрий, правда, и сам не знал, что сможет сделать с пьяной шпаной. Суровую школу жизни – армию, – он прошёл заочно, мордобойными искусствами сроду не увлекался и кочергу, в отличие от иных героев, узлом бы не завязал. Оставалось уповать на Божью помощь и теорию вероятностей.

Пока везло. И в набитую дачниками электричку влезли без особых сложностей, и до места дошли вполне бодро. Ребятишки, правда, по большей части оказались непривычны к походному быту, но правильная организация стоила опыта. Марина Павловна мигом мобилизовала девчонок на ревизию продуктов и готовку ужина, Дмитрий, пресекая поползновения мальчишек побеситься на травке, пошёл с ними за дровами. Палатками занимались десятиклассники под присмотром историка Юрия Николаевича.

И как-то легко и быстро всё устроилось. Сварили вкусную гречневую кашу, по случаю пятничного поста сдобрили её рыбными консервами. В чай кинули несколько горстей малины (надо же – оставалась ещё в лесу!). После ужина прочитали вечерние молитвы, а потом долго сидели у костра, пели песни. Дмитрий сделал для себя открытие – директриса, оказывается, прекрасно владела гитарой. А на вид – суховатая, даже чопорная дама. Юрий Николаевич хорошо поставленным баритоном (ещё бы, шесть лет за клиросом) пел старинные русские песни, по большей части мало кому известные. Лариса Игоревна, биологичка, в своём репертуаре предпочитала бардовскую классику. Возможно, ребятам и хотелось чего-то посовременнее, но никто из них не отважился перехватить инструмент.

И вот сейчас все спали, разморённые лесным кислородом, усталостью и впечатлениями. Лишь изредка кто-то выбирался из палатки и с понятными целями бежал в заросли.

Всё-таки повезло ему с работой… Да, платят здесь куда меньше, чем в иных престижных заведениях, но это можно добрать частными уроками, лечением помирающих компьютеров и разными случайными халтурками. Зато чувствуешь – ты на своём месте. На острове… В оазисе. Значит, не всё ещё здесь погибло, истлело и выгорело. Вот этим ребятишкам – им и возрождать Россию. Которая всё-таки будет Третьим Римом, а не каким там по счёту Вавилоном. И тогда…

Он резко дёрнулся, сообразив, что сзади его тронули за плечо. Дежурный называется! Этак собственную смерть проспишь.

Угли почти не давали света, но его недостаток восполняла восходящая луна – круглая и оранжевая, как спелый апельсин.

– Дмитрий Александрович! – тонкая фигура Максима вылепилась из темноты. – Вы извините, что я вас разбудил. Но понимаете, там… – мальчишка вытянул руку в сторону деревьев. – По-моему, там что-то такое… что-то есть.

– Что? Ты о чём? – Дмитрий окончательно стряхнул с себя паутину сна. – Ещё раз, пожалуйста, и внятнее.

Максим примостился рядом на бревне. Волосы его были встрёпаны, а на голых плечах высыпали мурашки. Как-то сразу стало ясно, что парень испуган, но старается держать себя в руках.

– Ну просто… Ну мне понадобилось, понимаете…

Дмитрий про себя усмехнулся. Надо же, как далеко простирается его интеллигентность. Нет чтобы сказать «сходил отлить». Эвфемизмы. И впрямь – оазис на острове.

– Ну и вот… – напряжённо шепнул Максим. – Я подальше отошёл, и когда закончил – чувствую, там кто-то шевелится, в кустах. Кто-то большой. И запах… ну, странный какой-то запах. Я чуть поближе – а оттуда глаза, из кустов. Жёлтые такие. Честное слово, мне не показалось.

У Дмитрия неприятно заныло в желудке. Что ж, следовало ожидать – слишком гладко всё с самого начала шло. Может, Максиму просто кошмарный сон приснился? В процессе отлива? Не хотелось углубляться в тему кошмарных снов… сразу всплыла в памяти та гроза… и залитый серыми сумерками салон троллейбуса…

– Что ж, надо сходить. Посмотрим, что за чудо-юдо. Пойдём, покажешь.

А что ещё оставалось? Будить коллег? Запустить вирус паники? Но ничего не делать тоже нельзя. Хоть тут и не сельва… а всякое бывает.

Он на всякий случай взял топор. Придаёт уверенности.

– Направление-то помнишь?

Максим молча кивнул.

– Не замерзнешь так-то? Может, сходишь в палатку, накинешь чего?

– Да ладно! – мальчишка передёрнул плечами. – Не зима ведь. Пойдёмте. У меня фонарик есть, – добавил он.

Деревья бесшумно сомкнулись за их спинами. Ночной лес, оказывается, полон был звуков. Прерывистые птичьи голоса, треск сучьев под ногами, шелестящий листвой ветерок. И ещё что-то непонятное.

Дорога оказалась долгой. Свет луны почти не пробивался сквозь ветви елей, и без фонарика им бы пришлось туго. Но тусклое жёлтое пятно всё же помогало ориентироваться. Несколько раз они повернули, дважды перелезали через поваленные стволы.

– Далеко же ты забрался, – проворчал Дмитрий. И как этот сверхинтеллигентный ребёнок умудрился запомнить дорогу? Тем более, что мама его жаловалась на абсолютный, как она выразилась, «топографический кретинизм» сына. «Он даже в метро умудряется заблудиться!» Видать, лес всё же попроще. Или тут нет мамы с её гиперопёкой.

– Кажется, здесь! – Максим остановился возле огромной ели, сломанной у основания ствола. – Чувствуете?

Дмитрий почувствовал. Вновь заныло в желудке, и ледяная струйка стекла между лопаток. Кто-то здесь определённо был. Кто-то спокойно и вместе с тем заинтересованно наблюдал за ними. Сперва Дмитрию показалось, будто шевелятся высокие кусты малины. Потом он понял свою ошибку. Не движение – а взгляд. Странный, холодный взгляд – причём со всех сторон одновременно. И ещё – запах. Вроде и не явная вонь – но что-то гаденько-склизкое, вызывающее ассоциации с помойным ведром.

– Кто здесь? – сдавленным голосом прошипел он и изо всей силы сдавил топорище.

Ответа не последовало – если не считать ответом глухое, на пределе слышимости, рычание. Если бы миллион мух жужжали строго в унисон – пожалуй, получилось бы похоже.

А спустя мгновение сзади раздался лёгкий шорох. Дмитрий резко обернулся. Максим последовал его примеру – и луч фонаря высветлил из плотной тьмы фигуру.

– Ни фига себе… – вырвалось у Дмитрия. Такого зверя ему ещё не доводилось видеть. Даже в зоопарке. Его можно было бы счесть волком – но размеры! Такие размеры приличествуют медведю – и не из самых мелких. Задние лапы значительно длиннее передних, острые уши скошены назад. И морда – не по-волчьи и уж тем более не по-медвежьи вытянута, едва ли не на полметра вперёд. Скорее уж щучья пасть – если представить себе мохнатую щуку на четырёх лапах и весом с тонну.