Дом у озера - Виггз Сьюзен. Страница 11

Джей Ди до сих пор помнил то ощущение беспомощности, с которым, лежа на больничной койке, слушал откровения своей ясноглазой подружки, описывавшей интимные детали их отношений. Чувство отчаяния, осознания того, что тебя предали, прошло через него глухой болью, пробудившей давние воспоминания о других изменах.

Но чему удивляться? Разве не так поступали все вокруг? Люди получали от него то, что хотели, и уходили не оглянувшись.

После драмы в госпитале даже Джанет выбралась на свет и начала снова называть себя его матерью. Придя к нему в палату, она прослезилась. Газеты тут же поместили новые фотографии — Джанет в позе Мадонны молится за его выздоровление.

Да вот только теперь ему было вовсе и не нужно, чтобы эта женщина любила его и молилась за него. Ее заботы и внимания ему не хватало в младшей школе. Потом, уже подростком, он не дождался от нее ни ободрения, ни поддержки. В восемнадцать Джей Ди заложил свое будущее, поместив мать в реабилитационный центр. Все, что откладывал на колледж и медицинскую школу, ушло на оплату клиники. И — вот чудо! — вложения дали результат. Проведя в «Сиринити-Хаус» — так называлось учреждение в городке Сильвер-Спринг, штат Мэриленд, — девяносто дней, Джанет Харрис вышла оттуда похорошевшая, чисто одетая и трезвая, и искренне благодарная сыну, который спас ее от передозировки и в результате не остался сиротой.

Да, она изменилась. Джей Ди увидел это сразу, а Джанет подтвердила.

— Хочу начать с чистого листа, — объявила она. — Порвать с прошлой жизнью. Не могу быть рядом с теми, кто видел меня пьяной и под кайфом.

Джей Ди не сразу понял, что под «теми» она подразумевает не только наркодилеров и сутенеров, с которыми водила компанию, пока рос ее сын, но и его самого.

То предательство было подарком, по крайней мере, он убедил себя в этом. Ее трезвость стоила ему всех скудных сбережений, но зато Джей Ди получил представление о том, что готовит будущее. Он остался при своих, и такое положение вещей вполне его устраивало.

Потом на него обрушилась слава, и Джанет вдруг вернулась — образцовая мать американского героя. А ведь должна была бы понимать, что репортеры ей не друзья. Разумеется, они вываляли ее в грязи, выставив на всеобщее обозрение все, что узнали. Не перенеся удара, Джанет попыталась найти утешение в привычном средстве. К счастью для нее, в распоряжении сына были теперь немалые ресурсы, и, прежде чем исчезнуть, он устроил ее в отличную клинику в Южной Калифорнии. Устроил с надеждой, что в клинике сделают свое дело, а Джанет сделает свое и выйдет здоровой. Годы трезвости пошли насмарку из-за дюжины газетных статеек. Господи, как же он ненавидел прессу и телевидение.

В юности Джей Ди всегда хотел стать семейным доктором, заботиться о людях от колыбели до могилы.

Ошибался. Оказалось, его истинное призвание — служба скорой помощи. Та самая, что спасла Джанет после смертельной передозировки. Джей Ди не узнал имен тех людей и никогда больше их не видел. Ему почему-то казалось, что так и должно быть. Идеальная работа — спасти человека и отпустить его в мир. Он испытывал вполне понятное удовлетворение, зная, что помешал кому-то умереть, сохранил кому-то жизнь, но не хотел думать, что будет со спасенным дальше — завтра, через месяц, через десять лет. Работник скорой помощи в среднем появляется в жизни пострадавшего на тринадцать с половиной минут и за столь короткое время круто меняет все.

«Работа для меня», — сказал Джей Ди армейскому вербовщику. После того как мать, выйдя из клиники и забрав остатки сбережений, променяла сына на лучшую жизнь в Калифорнии, он подался в армию. Там пообещали хорошую работу, стабильный доход, путешествия и приключения и деньги на образование.

Иногда Джей Ди корил себя за то, что не прочитал написанное мелким шрифтом. Так или иначе, он прошел все тяготы жесткой армейской подготовки и по истечении восемнадцати месяцев невероятного ада получил сертификат фельдшера частей особого назначения. Другими словами, стал самым квалифицированным, элитным специалистом-травматологом в вооруженных силах.

В Порт-Анджелесе, вдалеке от остального мира, Джей Ди свернул на Первую улицу и быстро отыскал парковочную площадку. В магазине, где, казалось, можно найти все необходимое для выхода в море, он развернул длинный список первоочередных покупок: наполнитель, лак, эпоксидная смола, клееная фанера, фибергласовый клей. Предложив пожить в домике у озера, Сэм также настоял, чтобы Джей Ди пользовался яликом, деревянной гребной лодкой, построенной его покойным отцом. Об этом ялике, как и о тех часах, что провел в нем с отцом, Сэм мог рассказывать часами. В его памяти лодка осталась чем-то вроде сказочного суденышка, идеального во всех отношениях. До идеала ей было далеко. Пожалуй, даже слишком. Лодочный сарай был затянут паутиной, корпус самого ялика изрядно прогнил. К тому же в нем обосновались какие-то грызуны, то ли еноты, то ли бурундуки. Имея весьма и весьма туманное представление о кораблестроении, Джей Ди тем не менее сразу же решил, что восстановление ялика будет главным летним проектом и, когда Сэм в конце лета пожалует на озеро со всей своей семьей, суденышко уже сможет принять его на борт.

Загрузив покупки в пикап, он подумал, что будет нелишним проверить почтовый ящик. Сэм согласился пересылать всю поступающую на его имя почту и обещание выполнял прилежно. При этом Джей Ди дал другу карт-бланш в отношении приходящих писем: вскрывать, читать и отправлять в мусорную корзину все странное, сомнительное и дурацкое. После отсева до него доходила лишь малая доля поступившего. Люди присылали что угодно, от приглашений вступить в молитвенную цепочку до брачных предложений. Женщины забрасывали фотографиями, иногда желание встретиться выражали и мужчины. Их личности в большинстве своем вызывали жалость, некоторые выглядели откровенно похотливыми, но были и такие, что просто пугали. В самом начале обрушившегося на него испытания Джей Ди допустил серьезную ошибку, подписав соглашение с неким Моррисом Уильямсом, доктором права. Этот медиаагент пообещал представлять и защищать его интересы, а при необходимости и вести за руку через трясину публичной жизни. На деле же он постоянно пытался убедить клиента дать согласие стать консультантом на съемках художественного фильма о его жизни. По словам Сэма, Уильямс пришел в бешенство, узнав, что Джей Ди куда-то уехал, и даже грозил подать в суд, что немало повеселило друзей.

Возвращаясь по главной улице Порт-Анджелеса, он на мгновение остановился и чуть было не решил перейти на другую сторону, чтобы не проходить мимо призывного пункта, но все же пересилил себя. Пенни и Сэм говорили, что ему нужно набраться уверенности, убеждали, что его не узнают. И все же, видя свое лицо на брошюрках и постерах, он испытывал странное чувство. Не спрашивая разрешения — армии это и не требовалось, — его превратили в образцового солдата. В окне, словно в витрине магазина, красовался его портрет — разумеется, в военной форме — с надписью «Реальные герои для реального мира».

Так и есть, все правильно. Он и впрямь реален. Реален настолько, что скоро о нем снимут фильм. Реален настолько, что ему до сих пор предлагают стать лицом новой линии туристического снаряжения, солнцезащитных очков или даже презервативов. В биографии, вышедшей всего лишь через неделю после «инцидента» — так окрестили случившееся в прессе, — его назвали «самым обаятельным брендом героя», того, кто «просто делает свою работу».

Издатель привлек к сотрудничеству не только Тину,но и Джанет. Джессика Линч получила Пулитцеровскую премию — как соавтор. А вот Джей Ди не получил ничего. Биографом был Нед Флэгг, незадачливый журналист с богатым воображением и быстрым Интернетом. Благодаря активному продвижению на рынок и налету сенсационности книга ненадолго попала в список бестселлеров.

Движимый какой-то мальчишеской дерзостью, Джей Ди остановился перед призывным пунктом и заглянул в открытую дверь. Сидевший за столом круглолицый, розовощекий парень втолковывал что-то внимательно слушавшему его потенциальному новобранцу, несомненно обещая все то, что обещали и самому Джей Ди несколько лет назад.