Единственная на всю планету. Трилогия (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 107

– Увозите, – ответил Фролов. – Только не тяните с разрешением. Я с дочерью надолго здесь не задержусь. В ближайшее время нас никто не тронет, но так будет не вечно. И хоронить я их буду не здесь, а в Москве.

– Это уж как получится, – сказал майор. – Вы не хотите быть с нами откровенным, и несете галиматью. Хоть вы и потерпевшая сторона, зацепить вас будет несложно. Понятно, что без нашего разрешения вы можете отлучаться только в Алейск. Скорее всего, уже завтра мы вас вызовем. Ковалева выразила желание все здесь убрать. Скажите ей, что это уже можно сделать.

Тела родных унесли, и Виктор спустился на первый этаж, где в креслах сидели Егор и Ольга.

– Ты хотела все убрать? – спросил он у Ольги. – Они разрешили, но лучше тебе этим не заниматься. Завтра я кого-нибудь найму.

– Я все сделаю сама, – поднялась девушка. – Виктор Олегович, перебирайтесь сегодня к нам. Отец с Сашей уедет в город, так что где вас положить, мы найдем. Вам с Людой у нас будет лучше. Хотя бы сегодня...

– Спасибо, – ответил он. – Так и сделаю. Мы вообще скоро отсюда уедем. Если у Михеева все получится, то вернемся в Москву, если нет – найдем другое место. Для нас здесь будет опасно, да и не сможем мы жить в этом доме. Я его отдам вам. Не спорьте, Егор, так будет лучше. Мне он недорого обошелся в деньгах и слишком дорого во всем остальном. А вы сегодня еще раз спасли мне жизнь. И дочь вам обязана если не жизнью, то здоровьем. Когда бы она смогла самостоятельно выбраться с чердака! Могла замерзнуть или переломать себе ноги, да и они могли все-таки обыскать чердак. За меня просто не успели взяться всерьез, иначе я бы им все выложил, в том числе и то, что дочь в доме.

– Да, совсем забыла! – вспомнила Ольга. – Я спрятала диктофон, на который записывали ваш разговор. Он в одном из навесных шкафов на кухне.

– Можно было и не прятать, – сказал Виктор, – но все равно спасибо. Там, кроме пары их вопросов и моих воплей, ничего не записано. Хотя сами вопросы могут вызвать интерес у следователей, так что ты все сделала правильно. Если мы уедем в Москву, я бы хотел предложить вам все здесь бросить и приехать туда же. А в «Фазенду» будете приезжать на отдых. У вас здесь друзья и могила близкого человека. Я в эти края больше не приеду.

– Давайте подождем, чем все закончится с этим Дерешковым, – предложила Ольга, – а уже потом будем что-то решать. Мы ведь об этом узнаем?

– Мне позвонят, – кивнул Виктор. – Все-таки хочешь сделать уборку? Тогда я тебе буду хотя бы носить воду и двигать мебель. И выброшу ковер из спальни Шуры.

– Сейчас все вместе уберем, – сказал отец. – Куда дела Нора?

– Вышел на улицу, – сказала Ольга. – Он мне на время снял боль, но сам тяжело переживает смерть Олега. Только вы стараетесь никому не показывать свои переживания, а загоняете их вглубь. Из-за этого мужчины живут меньше. Я ему предложила свои услуги, но он отказался.

Уборкой занимались недолго. Скоро к ним присоединился Нор, так что к тому времени, как в приехавший из города автозак загрузили задержанных и оперативники перенесли в свои машины изъятое оружие, «Фазенда» приняла почти нормальный вид.

– Можем подбросить до лесничества всех желающих, – предложил майор Лыткин. – Мы забираем оба оставленных автомобиля, так что мест много.

– Завтра уберу снег с кровью и похороню Умницу, – сказал Фролов. – А сейчас мы отсюда уедем все. Спасибо за предложение, но я всех отвезу на своей машине.

Автозак и четыре машины с полицейскими небольшой колонной уехали в сторону города, а Виктор вывел из гаража «найт», завел двигатель и включил климат-контроль.

– Забирайтесь в машину, – сказал он своим спасителям. – В ней все быстро прогреется. А я сейчас соберу те вещи, которые могут понадобиться мне и дочери.

Через десять минут он вышел на крыльцо с саквояжем в руке, запер входную дверь и пошел к машине. Выгнав «найт» за ворота, он запер и их, и занял место водителя. Через несколько минут они уже заезжали во двор лесничества. Егор остался запирать ворота, а остальные прошли в дом. У Люды при виде отца задрожали губы, она вся затряслась в рыданиях и бросилась ему на грудь. Это послужило толчком для Ольги. Вся боль, все напряжение сегодняшнего дня, до того скованные ее волей и магией Нора, прорвались и захлестнули ее с головой. Заревев и отмахнувшись от бросившегося к ней друга, девушка ушла плакать в свою спальню. Вернувшийся Егор показал Виктору рукой на дверь своей спальни и повел всхлипывающую Александру к ее машине.

– Хоть ты не реви, – сказал он девушке, когда они через калитку вышли к стоявшей за забором машине. – Сейчас поедем к тебе, там и заночуем, а они пусть приходят в себя. Можно, конечно, достать из сарая раскладушки, но при наличии твоей квартиры это будет лишним. Тебе вытереть слезы? А то ведь не увидишь дороги.

– Я, знаешь, как переволновалась? – сказала Александра, обхватив его руками. – Я тебя нашла совершенно случайно, а ты, вместо того чтобы вызвать полицию, рискуешь и собой, и детьми! А меня вообще завернули!

– Так почему завернули, Шура? – сказал он, поцеловав ее в губы. – Пользы от твоего присутствия ноль, а риск тебя лишиться большой. И что мне потом делать? Как лебедю подняться вверх и сложить крылья? Дочь мне этого не позволит, только без тебя у меня не будет жизни, так, унылое существование. Пошли в машину, а то к ночи стало подмораживать. И вот еще что... Нам, наверное, придется немного перенести свадьбу. Я думаю, что недели на две, не меньше. А то сейчас она будет слишком напоминать поминки.

Прошло два часа. Наплакавшись, девушки немного успокоились. Все нормально ели только утром, а дневной перекус можно было не считать за еду. Поэтому Ольга пошла готовить плотный ужин. Обычно мясного вечером не употребляли, но сегодня Ольга не захотела ни с чем возиться. Была гречка с мясом, ее она и разогрела. Все собрались на кухне, выпили горячий чай, а потом поужинали. Уже в конце ужина Люда начала засыпать за столом. Ольга повела ее в спальню отца, разобрала кровать, на которой раньше спала сама, и вышла, прихватив с собой Уголька.

– Уже спит, – сообщила она Виктору. – Плохо, что она перед сном плотно поела, но сон поможет справиться с горем, а мы ее еще завтра немного успокоим. Наверное, Люде есть смысл сходить завтра в школу. Не нужно ей сидеть дома одной или вдвоем с вами. Плохо, что не захватили ее школьную сумку.

– Я завтра, перед тем как вас отвозить, за ней съезжу, – пообещал Виктор.

– Виктор Олегович, можно задать вопрос? – спросила Ольга. – Зачем это все? Я поняла, что у вас с этим Дерешковым конфликт. Неужели нельзя было от него как-то откупиться? И для чего ему убивать всю семью? Надели маски и заперли всех в подвале. Помощи они не вызвали бы и никого не смогли бы опознать. Мне этот Михеев сказал, что они к убийствам прибегают в крайних случаях. Значит, ваш именно такой? Если вам на этот вопрос тяжело отвечать...

– Чтобы это понять, нужно знать самого Дерешкова, – сказал Виктор. – Для него убийство человека ровным счетом ничего не значит. Это не означает, что по его приказу убивают налево и направо, но когда убийство является самым быстрым или простым способом в достижении цели, используется именно оно. Он владеет контрольным пакетом акций очень крупного комбината. Я тоже его акционер, но у меня относительно небольшой пакет акций. Если предприятие является очень доходным, приобрести его акции бывает непросто. И дело даже не в их высокой цене, просто имеющие контроль над комбинатом делают все, чтобы его не потерять. Я не могу просто так купить у кого-нибудь из акционеров много акций. Физически их просто не существует.

– Как это? – не поняла Ольга. – А что же тогда покупают и продают?

– Записи, – пояснил он. – В большинстве акционерных обществ акции обращаются в бездокументарной форме. Права на них подтверждаются только выпиской из реестра акционерного общества. Поэтому такая купля-продажа мимо людей Дерешкова просто не пройдет. Он сразу же почувствует угрозу своим интересам и организует мне неприятности. А учитывая его криминальные наклонности, эти неприятности могут стать для меня несовместимыми с жизнью.