Единственная на всю планету. Трилогия (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 21

– На восьмой класс мне нужно, помимо этого, еще два дня, – сказал Нор. – Извини, но быстрее просто не получается. А отвлекаться на тренировки я смогу. Все равно ты больше двух часов в день ими заниматься не будешь. И вечером можем немного посидеть на крыльце.

– Не хочу, – отказалась Оля. – Точнее, хочу, но не буду. Магией я себя успокаиваю, а потом, после твоих поцелуев, такое снится... Нор, я два года так точно не выдержу. Я и одного не продержусь. И что тогда?

– Ты меня любишь?

– А то ты сам этого не знаешь!

– Ну и чего ты тогда боишься? Продержимся столько, сколько сможем. Надеюсь, я к тому времени уже стану для твоего отца родным человеком. Попросим его достать то, что нужно, а я дополнительно предохранюсь магией.

– Я тебе предохранюсь! – вскинулась Ольга. – Забыл, чем это кончается для мужчин? Это я сейчас не хочу детей, потом они у нас обязательно будут. Поэтому никаких «предохранюсь»! Мне муж, от которого нельзя родить, не нужен! Все понял? Тогда иди заниматься.

Вечером опять позвонил Сергей.

– Придется вам завтра встать пораньше, – сказал он Егору. – У меня на работе запарка, поэтому я к вам наведаюсь до восьми, а отвезу обратно только после четырех. Исходя из этого, планируйте, чем будете заниматься.

– Ты за лето отвыкла рано вставать, – сказал отец Ольге, – а завтра нужно будет подняться часов в шесть, поэтому ложитесь сегодня раньше, чтобы потом не тереть глаза. Обойдетесь без своих посиделок.

– Посиделок больше не будет, папа, – ответила Оля. – А встать разок в шесть для нас не проблема. Не будем мы тереть глаза.

– А что так? – спросил Егор. – Неужели поссорились?

– Никто ни с кем не ссорился. Мне с Нором просто так сидеть трудно, а не просто так – еще трудней. Ты прав – мне надо себя чем-нибудь занять. Сегодня после вчерашнего побаливают руки, завтра у нас занятий будет достаточно, а потом я займусь боем. Сначала сама, а дальше и Нор будет помогать. Когда пойдем в школу, должно стать полегче.

– Понятно, – вздохнул отец. – Терпи, дочь. В вашем возрасте влюбляются все, а вот до финала доходят немногие. И это в основном потому, что любят на расстоянии, а вы постоянно третесь друг об друга. Конечно, такое нелегко терпеть, а у тебя еще, помимо готовки, других дел почти нет. Сил и свободного времени много, и гормоны играют. А тут еще и парень под боком. Только это такое дело, что стоит начать, потом не остановишься. Была бы ты в выпускном классе, еще куда ни шло, а сейчас слишком рано. Старайтесь обходиться без поцелуев и больше нагружать себя работой. Со всех сторон будет одна польза. Да, кто-то обещал родному отцу, что добавит ему сил и ума. Что-то ни того, ни другого у меня не прибавляется. Долго ты еще все будешь проверять только на себе?

– Садись, – сказала Оля. – Сразу запущу тебе и то, и другое. Есть еще средство сделать человека быстрее, но там могут быть очень неприятные побочные явления. Нор в свое время на это так и не решился. Вот и все, скоро ты у нас станешь Шварценеггером. Нужно только будет повторить то же самое еще раза четыре. И учти, что может начаться жор. Завтра надо купить в Алейске больше мяса.

Поужинали раньше, а после ужина Нор попросил Олю заняться белкой.

– Машка немного освоилась и подружилась с твоим котом. Они по всей комнате друг за другом мотаются и мешают заниматься. Поговори с ней сама, у тебя это лучше получается. Пусть играют в догонялки в других комнатах, а еще лучше – во дворе. Объясни, что твои «ребята» их не тронут.

– Сам с ней сюсюкаешь, а заниматься воспитанием должна я? Ты хотя бы попробовал использовать ее зрение? Брал ведь, наверное, не только для того чтобы, она грызла наши орехи, а для дела.

– Закончу с учебой, попробую, – пообещал Нор. – И зрение, и кое-что еще. Пока некогда.

– А что еще? – заинтересовалась Оля. – Не скажешь, не буду помогать!

– У зверей, помимо зрения есть еще слух. Есть и обоняние, но людям оно мало что дает. А вот возможность подслушать чужие разговоры...

– А почему я ничего об этом не знаю?

– А ты подумай сама. Ты помнишь в магии только то, что было в наших книгах, или то, что я когда-нибудь применял сам. Но что это были за книги? В «Началах магии» были только основы, а два десятка трактатов описывали только какие-то отдельные способы применения силы. Но я ведь беседовал о магии и со своим учителем, и с некоторыми из магов, которые бывали у отца или просто посещали наш замок проездом. Ты все это тоже должна помнить, но все эти разговоры «размазаны» среди множества других воспоминаний. Чтобы вспомнить нужное тебе нужно знать, что искать, а еще лучше – получить подсказку, как в случае с многократным воздействием на человека. У меня ведь с памятью твоей жизни то же самое. Знаю вроде все, а вспоминается только то, с чем сталкиваешься сам или целенаправленно ищешь. Вспомни разговор с магом Разусом.

– Вспомнила! – радостно воскликнула девушка. – Надо будет попробовать.

– Вот иди и пробуй. Только вначале забери Машку.

Сидевшая на учебниках белка что-то протестующе заверещала, потом попыталась прыгнуть на Нора, но он отскочил от стола.

– Не вздумай ее к чему-то принуждать магией! – предупредил он Ольгу.

– Очень надо! – фыркнула она. – Еще всякая пузатая мелочь меня не будет слушать! А вообще-то, я твоей белке благодарна. Она показала, что воспитанием наших детей придется заниматься мне. Тебе их доверять нельзя, разбалуешь так, что потом, как ни лупи, ничего нельзя будет исправить.

– А тебя в детстве много лупили?

– Мало, – согласилась она. – После шести, по-моему, этого вообще не было. А почему?

– Была послушным ребенком? – предположил Нор. – Я что-то почти ничего из времен твоего сопливого детства не помню.

– Я тоже мало что помню, но отец рассказывал. Я в детстве немало чудила, за что и получала по заднице. Наказывал всегда отец, мама была добренькой вроде тебя. Зато я твердо усвоила, что родителей нужно слушаться и нарушала это правило только тогда, когда была уверена, что они об этом не узнают! Малышей наказывать нужно. Главное, чтобы провинившийся знал, за что его наказывают, и наказание было соразмерно вине и не причинило вреда. А теперь смотри на свою белку.

– Что ты ей сказала? – удивился Нор, когда Машка соскочила со стола и выбежала из комнаты. – Принуждение ты точно не применяла, я бы почувствовал.

– Я ей дала понять, что ты принадлежишь мне, а она идет довеском, – пояснила довольная Ольга. – И что, если она не будет меня слушать, выгоню на фиг из дома, и ты мне в этом не помешаешь. Занимайся, только не бросай дверь открытой. Я за нашим зверинцем все время следить не собираюсь, а у малышей в голове долго ничего не держится.

Остаток вечера Оля дрессировала Уголька с Машкой, попутно пытаясь настроиться на их слух. В этот раз у нее ничего не получилось. Отец провозился в конюшне с ремонтом сбруи и пришел в спальню, когда Ольга уже спала. Стараясь не шуметь, он разделся, покачал головой при виде спавших на дочериной подушке кота с белкой и выключил свет.

Побудка началась со звонка будильника, который Оля поставила на шесть утра. Будильником не пользовались давно, поэтому его звон оказался для котенка полной неожиданностью. Белку страшные звуки напугали еще больше. Оба зверька в панике кинулись к Оле под одеяло, напугав еще не отошедшую от сна девушку.

– Будешь знать, как разрешать им спать на своей кровати, да еще забираться на подушку, – сказал Егор сердитой дочери. – Я вчера не стал наводить порядок только потому, что не хотел тебя будить.

– Можно подумать, что я этим паразитам что-нибудь разрешала! – сказала девушка. – Воспользовались тем, что я заснула, и забрались сами. Ногу расцарапали до крови. А ну, выходите на суд и расправу!

– Чего ты кричала как резаная? – спросил вошедший Нор. – Я спросонья перепугался, пока не понял, что ты жива и здорова.

– Это все они! – Ольга отбросила одеяло, открыв прижавшихся друг к другу зверьков. – Забирай свою рыжую, она плохо влияет на Уголька.