Война за трон - Новожилов Денис. Страница 20

– Ой, спасибо, касатики, – тараторила бабка, ковыляя, – волков-то тут давно не было, если бы не вы – пропала бы бабушка.

– Если бы не мы, бабушка, многие бы пропали, – ответил Соловей степенно, – на таких, как мы, молодцах земля Русская держится!

Скворец что-то хмыкнул: мол, ты не завирайся, но Соловей иногда любил прихвастнуть.

– И то верно, – согласно закивала бабка, – вы вот бабушку спасли, а я вас и накормлю, и спать уложу; и вам хорошо, и мне приятно.

Долго ли, коротко ли, а подошли друзья к избушке, в которой жила бабка.

– Смотри, Соловей, – Скворец показал пальцем на две сваи, на которых стояла изба, – как ноги куриные.

– Избушка на курьих ножках, – пошутил Соловей.

Бабка взобралась на крылечко и отворила дверь, из избушки вышел навстречу черный как сажа кот.

– Васенька мой, киса моя. – Бабка принялась гладить кота, и тот ластился под ее руку; наконец он вышел к друзьям и, сверкнув на них своими зелеными глазами, сказал:

– Мяу!

Внутри избы было довольно просторно, вдоль стен стояли скамьи, в середине высился стол, а в углу – русская печь; все как в обычных избушках.

– Бабушка на печке будет спать, кровь старую надо греть, – поясняла тем временем бабка, – а уж вы, милки, располагайтесь где захотите; сейчас мы и обед сообразим, только печку натоплю.

Соловей блаженно вытянулся на лавочке – все-таки жизнь хороша: крыша над головой, тепло, а сейчас еще и ужин будет… Скворец пристроился на полу, он тоже выглядел довольным. Кот подошел и обнюхал каждого из них. Соловушка попытался погладить его, но тот ловко отпрыгнул в сторону и сверкнул оттуда своими зелеными глазами. Запахло чем-то вкусным. «Каша», – понял Соловей и облизнулся: каши он не ел уже давно.

– За стол, милки, – позвала бабка, постукивая поварешкой. Она навалила друзьям полные тарелки каши, каждому дала по крынке медовухи и по куску хлеба.

– А чего ты, бабушка, одна в лесу живешь, – поинтересовался Соловей, наворачивая кашу, – не одиноко тут тебе?

– Как же одна, – удивилась бабка, – мы тут с Васенькой вдвоем.

Кот запрыгнул ей на колени и начал тереться, подставляя спинку, по которой его гладила бабка сухонькой рукой.

– Ну а все-таки? – не унимался Соловей. – Лес же вокруг…

– Так, милок, охотиться сподручней, – пояснила бабка.

– Охотиться!.. – смеясь, протянул Соловей. – Наверное, знатный из тебя охотник.

– Лучший в племени, – ответила бабка как-то слишком серьезно.

– На кого охотишься-то, бабуль? – все еще улыбаясь, спросил Скворец. Он еще не успел уловить перемены, которая произошла с тоном бабкиного голоса.

– А вот на таких, как вы, молодых да вкусных, голуби мои сизокрылые, – ласково ответила бабка.

Соловей попытался дернуться, да не смог: руки больше его не слушались. Он с ужасом посмотрел на Скворца – тот был гораздо здоровей и попытался встать, но тут же рухнул вниз.

«Отравила», – подумал Соловей. Ноги его больше не держали, и он рухнул на пол.

Кот и бабка в его глазах начали расплываться, превращаясь в ужасающих существ, напоминающих одновременно и людей, и хищных птиц, и даже немного – крыс. Выступающий рот, похожий чем-то на клюв, был утыкан острыми мелкими зубками, огромные белые глаза с маленькими зрачками смотрели прямо на Соловья.

– Ты уверена, что тебя никто не видел? – спросило одно из существ.

– Конечно, милый, я была осторожна, – ответило второе, – этих никто искать не станет.

– Тот слишком щуплый, а вот этот хороший, – существо нежно погладило по ноге Скворца, – жирный такой.

«Это ягги! – понял Соловей запоздало, и тело его еще пуще свело от накатывающего ужаса. – Что они тут делают, ягги же только на севере живут… как они тут очутились?» – в страхе подумал он, но тяжесть все сильней и сильней накатывала на него, пока все не стало черным… и Соловей потерял сознание.

Глава 11

Кот на обочине

Войско растянулось на многие версты. Друг за другом шагали полки, скрипели повозки, ржали кони. Княжеский шатер располагался на самой вершине холма, с которого хорошо было видно дорогу, над шатром вился по ветру стяг с бурым медведем, символом Тридевятого царства. Иван-царевич оглядывал порядки войска, собранного со всех подвластных князю Владимиру земель. Вот реет стяг с желтым львом на синем поле – это галицко-волынские полки, два лучших из них: отборная пехота, как и обещал князь Даниил. Рядом с галичанами их вечные соперники, черниговцы, с черным орлом на знаменах, от числа их коней в глазах рябит. Туровцы и смоленцы, переяславцы и киевляне – колонны войск тянутся нескончаемым потоком. Командовать такой силой – великая честь, но и ответственность большая. Иван-царевич не собирался принимать глупых, поспешных решений, что так свойственны молодым. Быть осторожным и в военных вопросах слушать воевод опытных да Илью – такой путь он для себя избрал: пусть отец зря не волнуется.

От размышлений его отвлек княжич Роман Даниилович, сын Даниила Галицкого. Был он внешне не сильно похож на отца: глаза его, такие же серые, горели дерзким огнем и совсем не были холодными, а густые каштановые волосы непокорной гривой спадали на плечи. Княжич был всего на год старше Ивана, и они быстро сдружились.

– Скоро должны подойти полки Василисы, – сообщил Роман, гарцуя на своем белом в яблоках коне.

«Тот самый конь, что его отец предлагал Владимиру», – отметил Иван про себя. Казалось бы, он должен быть благодарен князю Святославу за то, что войском теперь командует он сам, но почему-то не доверял этому толстому и неприятному для него человеку. Кто знает, не подстроил ли тот нарочно это происшествие? Нет, Святославу доверять нельзя. Черниговский же князь, напротив, всячески набивался к Ивану в друзья и советчики, постоянно приглашал в свой шатер отведать яств изысканных. Но Иван старался отказать, однако каждый раз придумывая какой-нибудь предлог. В конце концов, не стоит наживать себе врагов, особенно столь могущественных. Единственный из старшего поколения князей, с кем Иван чувствовал себя хорошо, был Рогволд. Весельчак и балагур, любитель вина и прочих удовольствий, князь имел веселый и легкий нрав, на него было трудно обижаться, а сам он, казалось, не обижался вовсе ни на кого. Рогволд постоянно захаживал к Святославу: он обожал вкусно поесть. Иван было насторожился, но представить Рогволда, всегда растрепанного и немного пьяного, в роли заговорщика он был просто не в силах. Из палатки раздался зычный голос Ильи Муромца, созывающий на совет.

Иван-царевич еще раз кинул взгляд на движущееся войско и направился к палатке, следом шли неразлучный с ним Волк и княжич Роман.

В палатке было шумно. Илья склонился над картой и что-то говорил Святославу и Рогволду. Рядом задумчиво стоял Ярополк, старший брат туровского князя Изяслава; именно он возглавлял войско туровчан. В углу на пне сидел галицкий воевода Лютополк, даже рядом с Ильей Муромцем он смотрелся внушительно: огромного роста, с черными усищами и черной повязкой, прикрывающей выбитый в давнишнем сражении глаз. Увидев легкое замешательство Ивана, Роман шепнул ему на ухо ободряюще: «Он и меня пугает, где только отец такое чудовище нашел?»

– Ага, вот и царевич. – Илья отвлекся от карты и поднял глаза на Ивана. – Мы уже дошли до самых границ владений Василисы. Скоро подойдут ее полки, наши разведчики уже обнаружили их. Надо решать, что делать дальше.

– Что мы знаем о действиях врага? – спросил Иван, подходя к карте.

– Войско Кощея и степняков перешло границу и встало лагерем вот тут. – Палец Ильи указал на карте место возле Рязани. – Они сожгли несколько окрестных деревень и дальше пока не идут.

– Испугались, – довольно заметил Роман, – не ждали, что такая силища на них двинет.

– А вот мне это не нравится, – толстый Святослав вытер рукавом пот со лба, – так не наступают. Они могли за это время и Рязань взять, и Муром, но почему-то стоят.

– Выманивают они нас, – согласился Рогволд с черниговским князем.