Звоночек 2 (СИ) - Маришин Михаил. Страница 6

— Шутишь. Это хорошо, значит, не паникуешь, будет тебе приказ — понимающе ответил погранец и, набросав в блокноте карандашом пару строк, вырвал лист — Была б моя воля, я б тебя в маршалы произвёл, лишь бы из этой передряги выбраться.

— …непоезд! — донеслось сверху от наблюдателя.

— Чего!? — переспросил комендант.

— БРОНЕПОЕЗД!!! — крик раздался одновременно с разрывом снаряда ниже по склону холма, следом докатился звук выстрела.

— В Господа Бога душу мать! ПО МЕСТАМ!!! — наш главнокомандующий разразился приказом, может и неправильным, зато не допустившим паники. Мы рванулись к своим секторам обороны, но нас тут же остановил стоп-приказ. — Отставить! В укрытие! Отставить!!! Всех раненых, женщин и детей — в подвал!!!

Эвакуация, несмотря на неизбежную неразбериху, заняла всего десять минут, за которые по нам стреляли ещё раз пять, не достигнув при этом ни единого попадания. Наконец, все собрались внизу, за исключением наблюдателя на первом этаже, который, впрочем, ничего не мог контролировать, кроме небольшой площадки непосредственно перед зданием, дальше обзор закрывали деревья. Рисковать же более чем одним человеком Седых позволить себе не мог, нас и так было очень мало.

— Командир, нас здесь прихлопнут, как мух, — вполголоса с тревогой проговорил я, весь мой прошлый опыт, буквально вопил, что надо уходить.

— Что предлагаешь? — Глаза старого бойца, помнившего ещё Гражданскую, потускнели. Он полностью отдавал себе отчёт, что против бронепоезда мы не устоим, как ни воюй. Бог на стороне больших батальонов и как грамотно ни строй оборону, задавят всё равно. Уйти, бросив раненых, женщин и детей тоже нельзя.

— Дай мне пять человек, мы укроемся в стороне от дома. Если кто полезет, хоть тревогу поднимем и на себя отвлечём в случае чего, а вы успеете подготовить встречу.

— Ну что ж. Бери своих, да ещё пару курсантов, — Седых оставлял при себе "проверенных" кадровых бойцов, выделив мне на бесполезное дело "чужих" и "молодых". — Действуй, раз знаешь как. Всяко лучше, чем сидеть и ждать.

— Серёга, Слава, Хабаров, Гаранин, за мной! — Громко скомандовал я и, махнув рукой Полине, поднялся наверх.

Эпизод 4

— Товарищ Любимов, куда мы уходим? — озабоченно спросил меня Гаранин, когда мы, выскочив из санатория через чёрный ход, перелезли через забор и углубились в сады, двигаясь вдоль железки на юг, навстречу бронепоезду. — Мы что, наших бросим?!

— Панику и сомнения отставить! Вы же пограничник! А погранцы своих не бросают. Верно? — отрывисто, на бегу, прошептал я. — Там чертей до роты может быть в этом пепелаце. Нас всего ничего и пушки у меня в кармане не завалялось, пулемёта тоже.

— Так чего же мы убегаем? Вместе держаться надо! — поддержал товарища Хабаров.

— А того, что на бронепоезде они в санаторий не въедут. Десант, как ни крути. А чтобы тот десант огнём поддержать, бронепоезд должен встать подальше, иначе деревья мешают. Значит, они либо заранее высадятся и пешком пойдут, либо бронепоезд их поближе подвезёт, а потом вернётся назад. Вот мы в зарослях-то, пока они к санаторию подниматься будут, укусим их. И отступим. Погоню вырежем. Вернёмся и опять укусим. И так до победного конца. А потом и ящик этот на винтики разберём! Всё понял, боец? — выдохнул я на последнем дыхании. Говоря по правде, таких далеко идущих планов я не строил, но бойцов надо было морально поддержать, дать им надежду и уверенность.

— Петрович, бронепоезд! — Шедший в головном дозоре недалеко впереди-справа Сергей подал условный знак.

— Что? — спросил я останавливаясь. Впрочем, ответа не требовалось, всё и так было слышно отлично, как состав, пыхтя, медленно двигался мимо нас за кустами.

— Вперёд, к железке! — скомандовал я. Видеть противника, когда он тебя не видит — ощутимое преимущество, даже если имеешь дело с БеПо.

Мы двинулись мелкой лощиной к морю, вдоль которого шла железная дорога и, выглянув из кустов, увидели проходящий мимо нас и уже останавливающийся состав. Все его броневые двери, находившиеся в поле нашего зрения, были открыты. Жарко им, собакам. Весеннее солнышко, и впрямь, поднялось высоко, ощутимо припекая. Поезд, проехав ещё метров двести, встал, наружу сыпанули люди, одетые кто во что горазд, и сбились в кучу, слушая какого-то голосистого оратора. Не так уж их и много, человек тридцать всего. Правда, сколько внутри осталось — непонятно. Как минимум один, тот, что высунулся из паровозной будки, наверняка машинист. Ага, обстановка меняется, голосистый назначил троих добровольцев и вручил им белый флажок. Парламентёры. Уважают, гады! Не хотят свои головы под пули чекистов подставлять понапрасну.

Переговорщики направились в сторону санатория, две пары, выделенные в секреты, разошлись вдоль путей, а вся пожаловавшая компания расположилась в тени деревьев, растущих вдоль железки. Никакого воинского порядка не наблюдается, народ повалился на песок, некоторые даже разулись. Чего напрягаться в такой погожий день? Махновщина…

Самым важным было то, что в поезде, кроме будки машиниста, не наблюдалось никакого движения. Они что, все вылезли? Нет, крайняя башня первого вагона шевельнула стволом орудия, направленного на санаторий, остальные в походном положении. Судя по частоте выстрелов, били они по нам только из одной пушки, значит, у остальных и прислуги может не быть. Авантюрный план созрел в голове сам собой. Да и не план это был, а порыв быстро использовать благоприятно складывающуюся обстановку. Мешал ему, на первом этапе, только секрет, дошедший в нашу сторону как раз до лощинки и спустившийся вниз, к небольшому ручейку.

— Слушайте меня сюда. Мне нужен один доброволец, мы с ним снимем часовых…

— Извини, Петрович, но ты никуда не пойдёшь, — Слава сказал это таким тоном, что я отбросил даже тень мысли поспорить, — нам и так за твои подвиги влетит по первое число. Поэтому пойдём я и, что поделать, Серёга. Останешься пока здесь с курсантами. Как всё сделаем, три раза, через равные промежутки, поднимем кепку над путями, тогда подтянетесь.

— Понял, чего хочу?

— А что тут непонятного? Попробуем. Наглецам, говорят, везёт, — усмехнулся мой прикреплённый.

Минуты текли одна за другой, а я всё вслушивался, стараясь уловить хоть что-то, хоть хрип, хоть всхлип, гадая, как идут дела у товарищей. Но всё прошло тихо и, по отмашке, я с курсантами пополз вперёд и вскоре оказался в компании моих телохранителей уже по ту сторону железнодорожного полотна.

Осмотревшись вокруг, я оценил наше положение. До бронепоезда придётся ползти, укрываясь за невысокой насыпью. Плохо, если кто-нибудь выглянет с нашей стороны. Вроде, в последнем броневагоне никакого движения заметно не было, вероятно он пустой. Значит, надо переместиться туда и использовать его как исходную.

— Попробуем захватить этот бронеящик по-тихому. Слава, Серёга, входите за мной внутрь, наганы наготове если что. Остальные с винтовками остаются здесь и страхуют. Стреляете хорошо? — посмотрел я на курсантов.

— Отличники! — обиделись "однофамильцы".

— Вот! Четыре винтовки на двоих, по разу попадёте каждым патроном и воевать не с кем будет, — подбодрил я курсантов.

— Всё верно, Петрович, только ты опять никуда не пойдёшь, а наган мне отдашь, — издевательски ухмыльнулся Слава. — И чего тебя всё на подвиги тянет?

— Тебе не понять! — огрызнулся я.

— Брось, чует моё сердце, ещё навоюемся по самое горло, — хмуро пробурчал Серёга. — Слава прав, нечего там тебе делать, а нам лишний ствол кстати. Сам-то стреляешь из винтовки хорошо? А то, может, заряжать будешь?

— Правильно, — поддержали прикреплённых "однофамильцы" — нам не отвлекаться и огонь получится непрерывный.

— Ага, все против меня, припомню вам, когда этих шустриков угомоним, — я обречённо передал свой револьвер Славе и мои телохранители поползли к намеченной цели.

В этот раз почти всё происходило у нас на виду, но переживать меньше я от этого не стал, наконец, из броневагона показалась заветная кепка и призывно помахала нам, приглашая на посадку.