Цепные псы пантеонов - Чубаха Игорь. Страница 3

Антон втолкнул девчонку на сидение «Гольфа», и, чтобы она не изобретала глупости, подгоняя стволом в ливер, убедил пересесть на соседнее с водительским место. Незамедлительно плюхнулся рядом и только тогда обнаружил, что ключ в замке зажигания отсутствует, как порнография в Арабских Эмиратах.

– Ключ?!

– Я же приглашала тебя искать клад, – с прорезавшимся презрением прошипела Катерина, – неужели я была обязана объяснить, что клад – это и есть брелок, который я, как типичная безалаберная краля, потеряла где-то в траве?!

– Почему же мы тогда искали в магазине? – Антону удавалось не выдать тембром, что он готов расплющить всех и вся, лишь бы оказаться от этого заколдованного места как можно дальше.

– Мы не успели разделиться, по моему плану ты должен был искать внутри, а я от греха подальше – снаружи, – слова девушки сочились безупречной логикой и презрением.

Но не убедили Антона. Перегнувшись через ее соблазнительно упакованные в кремовое мини бедра, он поймал за бретельку кремово-розовую сумочку и вытряхнул содержимое на торпеду. Среди помады Clarins, пудреницы Ever bilena и пачки тампаксов на пластмассу брякнулся брелок сигнализации, и тренькнули ключи.

Пистолет отправился под ремень на противоположный от пленницы бок... «Фольксваген Гольф» прыгнул вперед так, будто ему здорово поддали копытом под багажник, и с визгом раненого зайца пронесся по травяным кочкам. Резкий поворот руля, занос на всех четырех колесах, ощущение, будто задок машины отрывается от дороги... И вот многострадальный «Гольф» выровнялся и замельтешил по колдобинам, опасно шкрябая днищем.

– Куда по копанному?! – только и успел крикнуть тающему в размерах заднему номеру «Гольфа» сержант.

– Аккуратней, – простонала Катерина, – мне эта машина обошлась в восемнадцать тысяч!

– За такие бабки надо было двухлитровый, а не один и четыре двигатель брать!

За последним бревенчатым сараем дорога стала чуть ровнее, и сошли на нет лужи, но машинку продолжало швырять из стороны в сторону, будто назюзюкавшегося Пятачка с воздушным шариком. У Антона в закромах не оказалось солнцезащитных очков, а отрезанная горизонтом половинка солнца била в глаза лучами прямой наводкой, и не спасал слишком высокий щиток.

Девушка не унизилась подбиранием рассыпанного добра, и бирюльки, несколько раз поцеловавшись с лобовым стеклом, сползли-скатились под ноги.

До поры пошлем подальше мистическую оказию, мгновенно перешвырнувшую Антона километров за триста-пятьсот в глубинку, какие он успел совершить ошибки?! Глобальная – находясь в бегах зачел товарищей, покрашенных под заурядных ментов, заурядными ментами, а ведь «во время эпидемии чумы ангиной не болеют». Вторая ошибка для человека с его концептуальным образованием не менее позорна: весь сегодняшний день он шатался по местам скопления невинных граждан – универмаги, общественный транспорт, пешеходные зоны... какого-то лешего наивно полагая, что толпа – лучшая маскировка, когда адепты единодушно учат при первом же тревожном звоночке ложиться на дно. И чем глубже, тем дольше проживешь.

– Антон, – многозначительно начала Катя, намертво вцепившись в дверную ручку, – тебе очень не повезло, что в заложницы ты взял меня, папа тебя найдет даже на икорно-гейзерном Сахалине!

– «Папа» в каком смысле? – не отрывая глаз от дороги, скупо изобразил интерес Петров, – родной папа, или «папа»?

– Хочешь пощечину?

– На такой скорости и дороге это самоубийство, – он попытался поймать ее взгляд и подмигнуть, но пленница упрямо смотрела на дорогу – с бледным лицом и плотно сжав губы.

– Черт!!! – только и выкрикнул Петров, когда случайно глянул в зеркальце заднего обзора. Конечно, это с его стороны был суперпромах – он не озаботился вывести из строя УАЗ (вбил в мозжечок, что не стоит мараться, все равно – фальшивка), и теперь эта загадочная дура-машина не только прочно висела на хвосте, но и нагоняла. – Ладно, не боись, прорвемся!

– Я и не боюсь. Они не работают на моего папу, но за те деньги, которые он им предложит, они продадут тебя ему с потроха-а... Осторожней, полоумный!!!

...Не менее очарователен третий прокол, который Антон сам себе по глупости подарил. Он стал планировать ночевку ближе к вечеру, хотя те же учителя в один голос талдычили, что у правильного человека шахматная партия с будущим распланирована минимум на пять ходов вперед. Антон Дмитриевич Петров, прошедший обязательный начальный курс полевого, агентурного разведчика и агента влияния, обделался по самые помидоры, только теорию пришлось проверять практикой!..

– Ты не поверишь, Катерина, но я – честный человек. А вот эти, которые... здесь держись крепче... которые на хвосте, черт знает кто и откуда. Но, кажется, им за мою бестолковую голову замаксали столько, что ты при любом раскладе окажешься лишним свидетелем.

– Но они же все равно нас догонят!

– У нас один пистолет на двоих, и у них один на двоих, и солнце вот-вот сядет.

С последним лучом солнца дорога нырнула в лес, косматые, понизу укутанные еле различимой седой паутиной ели встали по бокам и принялись сине-зелеными лапами скрестись в стекло. Антон резко тормознул:

– Пока у них глаза не привыкли, смывайся сквозь бурелом, сколько хватит сил, останусь цел – я тебя позову! – Антон одной рукой отпирал дверь, другой выхватывал Макара.

Но девушки рядом уже не было, из вороха опадающих розовых тряпок к его вооруженной руке метнулось и оплело руку кольцами гибкое скользкое тело гигантской, не меньше легендарных анаконд, змеи. Дьяволиада продолжалась, вот и четвертая ошибка – зря он отложил на будущее мозговой штурм темы, каким-таким инфернальным образом его швырнуло из одной лузы пространства в другую, дьяволиада продолжалась... Наконец вся десятиметровая тварь выползла из девичьего маскарадного костюма, кольца обвили Антону ноги, кольца захлестнули горло и стали душить.

УАЗ подъехал к «Фольксвагену» почти впритык, две серые личности выбрались наружу и стали приближаться, уже не торопясь.

До третьих петухов оставалось четыре часа семнадцать минут. Придорожное кафе было с претензией, с претензией была и здешняя хозяйка-официантка-барменша в одном лице, вся в тесном и сиреневом. Ее могучий бюст двумя спелыми дынями многозначительно выпирал из глубокого выреза. Но Эрнста не интересовало заглядывать в вырез, и даже на молочно-белую шею сиреневой мадам он не косился, сейчас не до забав.

– Горячее будем? – скверным сопрано спросила официантка, чем мгновенно развеяла приятное впечатление о себе.

Эрнст еще подумал, что с такими голосовыми данными дамы учредителям кафе совершенно не обязательно тратиться на охрану, чуть что, «воздушная тревога» на сто верст вокруг гарантирована.

– Солянку, шницель с картофелем фри, томатный сок, – равнодушно перечислил Эрнст и повернулся к Фрязеву с жестом доброй воли, – заказывай, я плачу.

– Аналогично, – Константина Фрязева тоже не очаровали монументальные формы официантки, совсем другие мысли сейчас мытарили Костика. Очень интересовало смертного уйти отсюда без потерь – все-таки полнолуние, господа. Плюс, если полнолуние не сыграет дурную шутку, оставался размытым вопрос, сколько именно купюр в итоге беседы положит фон Зигфельд под салфетку.

Сиреневая мадам, кажется, обиделась, что ей уделили так мало внимания, и, волнируя внушительными бедрами, отыграла за стойку. Ночь только начиналась, для придорожного кафе на трассе «Петербург-Финляндия» всего два клиента в это время котировались в диковинку. Отвергнуто-разочарованная дама врубила по магнитоле «Русский шансон», и голос покойника [1] спонтанно заполонил свободное пространство кафе: