Цепные псы пантеонов - Чубаха Игорь. Страница 44

– Герр Штагель, не держите меня за простофилю, я ведь успела научиться отгадывать ваше мнение. Признайтесь, вы ведь сами не верите в существование такого яда! Ну, допустим, у гномов и эльфов конституция достаточно близка к человеческой, чтобы и они могли травануться этой дрянью.

Герр Штагель запустил руку в ванну со льдом, не подтаял ли, ничего не сказал, но, судя по роже, остался доволен. А Антона колбасила и плющила жалость к себе. Ишь, отважный ботаник, возомнил себя Бетменом, погулял по стране. Пачкая дороги трупами, надеялся что... На что-то надеялся, и везло ему поначалу, именно как новичку. Зато теперь ответит по Гамбургскому счету за свои художества.

– Я даже готова поверить, герр Штагель, что такой яд опасен и для оборотней. Но как быть с духами различных стихий? Чем этот яд может навредить бесконечному числу умышленно или не умышлено оживленных мертвецов, начиная с широко известных видов типа зомби, и кончая редкими эйнхериями [29] .

Эскулап, выдерживая молчание, перебрал разлоскученные вещчки Петрова, но это занятие себя быстро исчерпало. Нет, все же был, был у Антона Петрова шанс – не победить, конечно, сие нереально. Но убежать. Чему-чему, а этому Антон наблатыкался с детства. Удирая с уроков, драпая от подростковых проблем в музыкальные декорации из ныне подвинувшихся «Алис», «ДДТ» и «Трилистников», кося от службы в армии...

Ему следовало не слушать Зигфельдовы лозунги, а вовремя поворачивать браслет и брать курс куда-нибудь на Сахалин. И пусть бы догоняли, кому охота.

– И как этот яд убивает? Воздушно-капельным путем? Но ведь половина наших пациентов не дышит в принципе и даже не имеет таких органов, как легкие. При приеме пищи? А как быть, любезный герр Штагель, с пациентами, которые питаются нематериальными субстанциями? При контакте с кожным покровом? Но чем такое изобретение может навредить астральным телам?

И, кажется, только теперь, только из вынужденного безделья, герр Штагель обратил внимание на жужжание медсестры и под щелчок натянутых резиновых перчаток коротко бросил:

– Заткнись, ведьма!

Знакомые милиционеры-големы еще раз посетили помещение. На этот раз они волокли за ноги безжизненного товарища в траурно-черном, испачканном кровью костюме. Стало понятно, какое тело поминал при появлении здесь герр докторишка. Втащили и уложили поверх льда в ванну лицом вверх. Почему-то Антону хотелось, чтобы это посещение со стороны серых товарищей было последним, наверное, виной неприятные воспоминания.

Пока Петров пялился на закрывающуюся дверь, герр доктор подкрался сбоку и врасплох щелкнул поляроидом перед самыми ресницами, ослепив Антона до донышка глаз. Ботаник дернулся, но руки были скованы надежно.

Ведьма приняла у шефа фотоаппарат и затрепетала снимком в воздухе, чтоб быстрее фиксировался, причем фото она гигиенически безопасно держала пинцетом. Готово, поляроид вернулся на полку, снимок поступил в распоряжение доктора. Сквозь застелившие панораму слезы пленный Петров различил, как герр доктор густо накладывает некую серую кашу, очень похожую на гипс, на желтое лицо мертвеца и сверху клеит мгновенный снимок. Движенья эскулапа были ловки до отвращения, сомневаться. Что эддовец не впервые исполняет подобное шоу, не приходилось. И на халате не появилось ни одной кляксы серой мазилки.

Закончив труды, герр доктор отставил миску с серой кашей и оглянулся на помощницу:

– Твоя очередь потрудиться, ведьма. Только не смей языком попусту молоть!

Та покорно подступила к ванне и простерла руки над покрытой фото головой.

– Вижу!.. – отдав дань паузе, наконец, известила медсестра, лицо которой в процессе опыта жутко заострилось и из симпатичного стало пугающим. – Первая сигарета на перемене за углом школы... Как с велика грохнулся в лужу... Вижу беседу с Викой в летнем кафе, кофе с тополиным пухом... Как приволок совершенно неспелый арбуз, а Настя делает вид, будто ужасно вкусно...Вижу музейный зал... Вижу руку, записывающую на сторублевку буквы... Ни – Маат – Ра – Па – Да – Ист! Ведаю, это есть шифр, которым записана формула яда...

Бодренько отступивший к изъятому скарбу герр легко нашел сакральную купюру.

– Ведаю, как разгадать шифр... – закатив глаза до бельм, выла ведьма, – Согласные буквы есть элементы таблицы Менделеева...

Кате не повезло взглянуть на малинового дракона хоть бы одним глазком, тот уже отбыл почивать. Агрессивный лязг ножей и вилок, и хищное щелканье палочек подустали, теперь эти звуки были куда миролюбивей. Уже успели подать горячее – ритуально умерщвленного, сваренного, и раскромсанного на порции жеребенка единорога. Разговоры все дальше уходили от темы вечной дружбы:

– Был такой знаменитый негр – Мартин Лютер Кинг.

– Баскетболист, да? Баскетболист?..

С прочими блюдами постарался на славу привлеченный повар (его душа после перелома шейных позвонков первой перешла в собственность гостей по заключенному договору). Поскольку главная фишка китайской кухни – чтобы едок до конца не мог отгадать, из чего кушанье приготовлено, сегодняшние угощения маскировались под швейные подробности: салаты, неотличимые от клубков разноцветного мохера; холодные закуски в виде груд разномастных пуговиц; украшенные кружевами под носовые платки блины; копирующие внешним видом катушки с нитками тортилки...

Все это на сине-белом фаянсе и фарфоре, все это проворно подавалось прилизанными вампирчиками в смокингах. Увы, на припозднившуюся к столу госпожу Кондаурову сержант-официантишки обращали ноль внимания, весть о ее новом служебном статусе до них докатиться не спешила.

– Я помню, как заключали пакт с Америкой в Берлине сорок пятого. Скомканый протокол, бесхозных душ навалом, ни кто не знает, радоваться или рыдать, на улицах русские танки... – отнимала внимание соседа от бутылки с утонувшей змейкой мумия с зататуированными руками. – А все начиналось так славно, меня отрыли в Египте во время экспедиции-поисков какой-то библейской святыни, позвали в пантеон на хороших условиях. Жалованье сдельное, премиальные, компенсационный пакет на фуражирном уровне...

Катя оглянулась, ища, куда бы приткнуться, приглядела свободное место у хитроумного блюда, имитирующего швейную машинку (рядом с низкорослым лисом-альбиносом), и стала протискиваться вдоль стеночки и спин. И вот досада, пока свежий антииеромонах огибала развалившегося в кресле чудика с собачьей мордой и рогами, место успела занять статс-гарпия Елена Доус.

Над столом плыл ароматический сумбур из вареного мяса, рыбьего жира, горчичного пота, алкогольного выхлопа и еще тысячи различных химий – не застолье, а анилиновый завод.

– В Европе любят поговорить о грядущем всеобщем потеплении, – галантно предложил все еще хохлящей перья Елене тему для беседы седой лис.

Невинные слова очень понравились Кате, зацепили за душу, упали на сердце. Эти слова предназначались не драной вороне-секретарше. Ах, как мечтала обтянутая розовым кашемиром девушка Кондаурова, чтобы благородно седой зверь-мужчина, далеко не последний в делегации, обратил внимание на Катину многообещающую улыбку.

– Я не верю в новый Всемирный потоп, – придвинула к себе рюмку Елена, как бы приглашая кавалера поухаживать.

Но лис вдруг потерял к соседке интерес, подхватился с места и побрел вдоль стола в противоположную от Кондауровой сторону. Катя вздохнула и решила занять его место, ведь больше пустующих кресел не наблюдалось.

У баншей с мумиями зашел разговор о диетах.

– Очень полезен спорыш, – стала учить одна дама других. – Его настой на спирту используется как средство, способствующее опьянению.

Разговор плавно превратился в спор, потом – в вооруженный столовыми приборами конфликт.

– Ты на кого вокал поднимаешь!?

– Чтоб у тебя челюсть в попу провалилась!

– Да я тебе зажигалку в бороду! Да я тебе шило в ребро! – гоношилась банши-немощный подросток.