Мое сердце между строк (ЛП) - Пиколт Джоди Линн. Страница 24
Я ищу между книгами по биологии и английского, и обеденными бутербродами, но книги нет.
— Нет, — бормочу я и вытаскиваю учебники из рюкзака. Теперь там остаются только сложенные бумажки, остатки карандаша, мякиш от засохших мюслей и сорок два цента.
Сказка, которую я сегодня упаковала собственными руками, исчезла.
Решение вернуться назад в класс биологии быстро отпадает. Я просто скажу миссис Браун, что была так расстроена, что непременно должна была поговорить с психологом. И вместо этого бегу в школьную
библиотеку, где миссис Винкс как раз клеит штрих коды на новые книги.
— Миссис Винкс, — спрашиваю я. — Кто-нибудь приносил "Мое сердце между строк."?
— Разве не ты ее как раз одолжила?
— Я не совсем уверена, что я не доглядела после занятий и оставила ее в столовой...
— Хорошо, если кто-нибудь отдаст, я обязательно скажу тебе.
Когда я покидаю школьную библиотеку, мой желудок сжимается. А если я не смогу снова найти книгу? Если она для меня совсем пропала?
Что мне без него делать?
Я еще никогда не была влюблена, но я всегда, как, ни странно, представляла себе, как в одном из рекламном ролике чистящего средства. Там презентуется совершенно обычные повседневные будни, а затем он берет большую старую губку, которую погружает в любовь и удаляет окружающий ужас. Внезапно все вокруг становится безупречно чистым, все лишнее и одиночество стерто. Цвета вдруг сияют как драгоценные камни в десять раз лучше, чем раньше. Музыка громче и яснее. "Любовь," — говорит презентатор, "делает жизнь намного светлее."
Если я разговариваю с Оливером, у меня возникает чувство, что есть только мы во всем мире.
Если я разговариваю с Оливером, мой рот не закрывается. Я хотела бы знать, сколько ему лет, когда он научился скакать на лошади, какой его любимый цвет и о чем он думает, перед тем как уснуть.
Если я разговариваю с Оливером, я задаюсь вопросом, как бы это было, если бы он держал меня за руку.
Даже если Риан и моя мама других взглядов, я не читаю сказки, потому что мечтаю о сказочном принце.
Это просто потому, что с Оливером я чувствую себя невероятно как принцесса.
На седьмом уроке Джулс и я посещаем уроки вождения, единственный урок, на котором мы вместе в этом семестре. Трое в команде, Луис Ламотте, который всегда пахнет супом, сидит за рулем. А это значит, что Джулс и я должны сидеть позади, в то время как мистер Барнаби пытается вывести Луиса на правильную полосу.
— Ты расскажешь мне сейчас, почему ты обижаешься на меня или я все должна вытягивать из тебя? — говорит Джулс.
— Я не обижаюсь на тебя!
— Да, все ясно. Ты не отвечала на смс все выходные, ты не ждешь меня после школы и сегодня в обед ты совершенно меня проигнорировала. Когда я сказала тебе, что у меня вырос бы астероид из задницы, я имела в виду: как прекрасно.
— Я просто немного рассеяна, — объясняю
я ей. — Правда, я не обижаюсь.
— Девочки, — поворачивается к нам мистер Барнаби, — вы должны следить за всем.
Джулс не обращает на него внимание. — Когда ты разбила коленную чашечку Элли МакЭндрюс на сборах в прошлом году, я узнала об этом первая. Ты позвонила мне в полной истерике и сказала, что я должна бежать с тобой в Мексику, так как ты не можешь больше пойти в школу.
Сегодня я узнаю от этого типа, который всегда громко жует жевательную резинку в школьной библиотеке, что ты сломала нос Элле, — она смотрит на меня. — Я даже не знаю имя этого типа, а он знал больше о моей лучшей подруге, чем я.
— Послушай, — защищаюсь я. — Я ничего от тебя не скрываю. И ты все еще моя лучшая подруга. У меня дома все идет косо таким образом... Моя мать хочет отправить меня к душеправу.
Джулс пожимает плечами. — Ну, если так. Мои родители отводят меня к нему три раза в год. Просто расскажи им, что проблемы с отцом глубоко засели внутри, тогда они найдут для тебя способ для исцеления.
— Девушки, — призывает нас мистер Барнаби через плечо. — Луис должен сконцентрироваться.
— Луис должен много чего, — говорит Джулс шепотом.
— Для начала принять душ.
Против своего желания я начинаю хихикать. Джулс смотрит на меня со стороны и толкает меня плечом. — Не оставляй меня в стороне, окей?
Мне ничего, тебе ничего и меня затягивает.
Разочаровано снова и снова я перебираю в голове все, что сделала с утра по очереди, чтобы понять, где я могла оставить книгу. В конце занятия я так и не смогла вспомнить. Я иду быстрым шагом по улице, где родители ждут детей на машинах, и вижу микроавтобус моей матери.
— Эй, — приветствует она меня, когда я открываю дверь.
— как прошел день?
Я пожимаю плечами. — Как всегда.
— А, правда? Я думала, ты скучала по этому, она копается рядом с сидением и вытаскивает "Мое сердце между строк".
Моя мама качает головой. — Именно по этой причине мы едем к доктору Духарме, Делайла.
— Сейчас? — я была уверена, что моя мама получит запись только через месяц. А до тех пор она бы забыла про психолога, вероятно, и мы бы не пошли туда.
— Этого не нужно стыдиться. Он просто немного побеседует с тобой. И поможет узнать при этом, что делает тебя таким печальным.
Слезы гнева горят в моих глазах. Я не печальна, я устала постоянно произносить, как я чувствую себя.
— Как раз ты, — говорю я. — Как раз ты тащишь меня к психологу, а при этом ты закрылась ото всех последние пять лет! По-видимому, это вполне нормально все время надрываться и мучиться, так как тогда не замечаешь, какой удручающей на самом деле является твоя жизнь!
Моя мама вздрагивает, как будто я врезала ей пощечину. — Ты даже не представляешь, каково мне было, Делайла. Я должна была растить дочь, совершенно одна, без постоянного дохода. Я едва могу оплатить ипотеку.
Я с трудом собираю деньги, чтобы ты могла пойти в колледж. Один из нас должен быть взрослым, а это значит понимать разницу между реальностью и фикцией.
— Я могу хорошо отличить реальность от фикции! — кричу я. Но еще в тот момент, когда произношу эти слова, я спрашиваю себя, а так ли это на самом деле. Играет ли это вообще роль, если все время я желаю, чтобы его не было.
Глава 16
Страница тридцать семь
Оливер больше не знал, сколько прошло времени с тех пор, как Скаттл и Валли заперли его под палубой. Корабль шел через шторм и боролся с волнами, время от времени Оливер чувствовал, как балки вздрагивали под силой молний и грома.
Что бы то ни было, для того чтобы спасти принцессу, Оливер не собирался становиться жертвой капитана пиратов, в этом он был совершенно уверен.
Он дергал свои цепи, но они не сдвинулись, ни на миллиметр. На полу стоял поднос с ужином, от которого он отказался, с корабельным сухарем, который двигался. Лучше сказать, двигался не корабельный сухарь, а черви в нем.
Он спрашивал себя, почему они вообще взяли на себя труд кормить заключенного, который был на борту лишь затем, чтобы в качестве лакомого кусочка усмирять изрядно раздраженного и довольно голодного дракона.
Как раз того дракона, которого Раскуллио волшебством вызвал шестнадцать лет назад, и который теперь подкарауливал на мысе отливов и приливов их корабль и не давал им продолжить путь. Вероятно, Оливеру стоило бы еще прибавить в весе, чтобы больше походить на лакомый кусочек.
Кроме того он спрашивал себя, что случилось с Фрампом и Соксом, которых он видел на пляже, когда матросы тащили его на борт. Сколько это длилось бы, пока не появился капитан, чтобы оттащить своего пленника на палубу и заставить его идти по доске на в полной надежде высунутый огненный язык дракона?
Металл ударился об металл, когда дверь его клетки распахнулась. Капитан пиратов вошел и прищурил глаза. — Мои люди говорят, что ты отказываешься, есть, — сердился капитан Краббе.