Фаворитка месяца - Голдсмит Оливия. Страница 26

Потом она услышала, как по холлу шла мама и звала ее. Лайла сразу же вскочила.

– Я. здесь, – откликнулась она.

– Девочки, я пришла забрать вас, чтобы развлекать наших гостей. Как чудно выглядят мои милые крошки!

Неужели ее милая мамочка снова собиралась говорить нараспев? Лайлу передернуло. Мамочка погладила кукол по головам, потом повернулась к Лайле.

– Дай-ка я посмотрю на тебя, – сказала она и нахмурилась. Тереза О'Доннел наблюдала, как Лайла медленно поворачивалась вокруг себя, напряженно ожидая ее комментариев.

– Прекрасно, просто прекрасно! – вздохнула наконец Тереза, и хмурое выражение ее лица уступило место телевизионной улыбке. Лайла вздохнула и тоже улыбнулась.

– Как тебе нравится моя прическа, мамочка? – А что если снять этот дурацкий бант? Эстрелла завязала мне слишком большой бант.

– Отлично, – сказала мама. – Именно так и надо. О, если бы ты только не была так чертовски высока! – Мамочка стала рассматривать ее пристальнее. – Но что это? – спросила она, указывая на медальон. – Украшение? Сними его. У Кенди и Скинни на шее ничего нет, поэтому не слишком-то честно тебе надевать этот медальон. – Тереза вновь погладила кукол. – Не волнуйтесь, Лайла снимет свой медальон.

Расстегивая медальон, Лайла поцарапала себе шею. Тетушка Робби подарил ей этот медальон на счастье. Девочка аккуратно убрала его в верхний ящик бюро. Боже мой, ну почему мамочка разговаривает с куклами?! Но Лайла помнила о своем обещании Эстрелле.

– Лайла, – очень серьезно обратилась к ней мать. – Там в зале собралось множество людей, которые очень важны для меня. Я хочу, чтобы ты вела себя так, чтобы твоя мама гордилась своей маленькой девочкой. – Повернувшись к куклам, она добавила нараспев: – Ну, а мои две маленькие куколки всегда доставляют мне радость. – Тереза поцеловала каждую куклу в раскрашенную деревянную щеку и спросила Лайлу. – Ты ведь будешь вести себя безупречно?

Лайла увидела, как мать взяла Кенди за волосы и, не отрывая глаз от дочери, сильно дернула. Девочка почти почувствовала, как это больно. Впервые Лайле стало жаль Кенди. Она совершенно бессознательно потянулась к своим собственным волосам и прошептала:

– Да, моя дорогая мамочка.

Потом Тереза отпустила волосы Кенди и мягко поправила их.

– Улыбка, девочка, мы идем! – сказала она, взяв каждую куклу под мышку и аккуратно спускаясь по лестнице. Лайла следовала за ней.

– Мамочка, пожалуйста, не упади снова!

– Я ненавижу эти чертовы лестницы, клянусь Крестом Господним! Когда они вошли в зал, Тереза сделала паузу и обратилась к собравшимся:

– Внимание! Сегодня вечером я хочу представить вам мою маленькую девочку, которая дебютирует перед вами!

Кенди наклонилась вперед и сказала:

– Она и дебютирует, и завершит дебют в течение одного выступления.

– Кенди, это не слишком вежливо, – укоризненно попеняла Тереза кукле.

– Невежливо, но справедливо, – добавила Скинни с другой стороны. – Толпа захохотала, а сердце Лайлы забилось от острых замечаний кукол. Она сначала хотела приказать им заткнуться, но потом вспомнила, что говорила ее мамочка. И ее мамочка не раз повторяла ей:

– Люби своих сестричек, они твой хлеб и твое масло. Но они-то ее не слишком любили.

– Она не будет дочерью Терезы О'Доннел, если не сможет танцевать и петь вместе с куклами, не так ли? – сказала мамочка. Все засмеялись и посмотрели на тетушку Робби Лаймон, ее ассистента в телешоу.

– Нет-нет, не с этой куклой, – засмеялась она. – Переходим в комнату для танцев.

Лайла подошла к подиуму в конце комнаты, тетушка Робби помог девочке взобраться на него и шепнул:

– Деточка, ни о чем не беспокойся. Делай все так, как мы репетировали.

Лайла села на небольшой стульчик рядом с мамой и ждала, пока тетушка Робби закончит вступление. Кенди и Скинни сидели на коленях у мамы, их головы были повернуты к зрителям, и они их пристально разглядывали. Музыка прекратилась, и Тереза заговорила:

– Скинни, Кенди, что это за маленькая хорошенькая девочка сидит рядом с нами? Она в нашей компании?

Скинни и Кенди переглянулись и пожали плечами. – Я не вижу никакой хорошенькой девочки на сцене, – сказала Кенди. – А ты, Скинни?

– Нет, – ответила Скинни, – я вижу двух хорошеньких девочек: тебя и меня, но больше – никого.

У Лайлы похолодели кончики пальцев на ногах. Это не было открытием к представлению. Мамочка забыла слова! О, Боже мой! Тетушка Робби сказал ей, что делать, если мамочка забудет слова. Она помнила также и мамины слова:

– Девочка, отныне ты – член труппы.

– Да-да, – ответила Лайла, – а вот я вижу одну хорошенькую девочку и двух кукол.

Обе куклы повернули одновременно головы к Терезе, потом поглядели на Лайлу.

Девочка услышала смех зрителей и даже удивилась, как это ей понравилось. Она отметила, как хорошо звучал ее голос в этой большой комнате, и напомнила себе, что обращаться надо к последнему ряду зрителей – так учил ее тетушка Робби.

– Ребята, извините ее, – сказала Скинни. – Она просто хочет, чтобы ее заметили и включили в программу «Варьете».

– По крайней мере, моя игра – не деревянная.

Толпа в зале опять засмеялась, Лайла приободрилась. Но ее милая мамочка заволновалась.

Представление продолжалось, и мамочка несколько раз забывала слова, но Лайла находила удачные реплики взамен. Ее захватила перепалка с Кенди и Скинни. Девочка все время помнила, что должна держать голову точно так же, как и куклы, она не раз подражала им, сидя перед телевизором. Лайла двигала ртом, как Кенди, и держала руки неподвижно, как Скинни, когда говорила слова. Наконец все закончилось и от девочки требовалось лишь сидеть и слушать песню, которую мамочка исполняла в заключение.

Когда тетушка Робби заиграл мелодию знаменитой маминой песни, та продолжала улыбаться. Улыбка ее была странной. Зрители начали перешептываться, их голоса были как ветерок в апельсиновой роще. Почему мамочка не пела? Она должна была спеть свою знаменитую песню «Самая чудесная девочка в мире». Тетушка Робби вновь сыграл вступление, и Лайла поняла, что он пытается подсказать ей. В отчаянии Лайла запела мамину песню. Она так тщательно проговаривала каждую строчку, подражая куклам, что даже не заметила, как все в зале замерли и наступила полная тишина. Все смотрели только на нее, даже ее мама. В последние строчки знаменитой песни девочка вложила все свое сердце. Лайла ни разу не репетировала песню, но она видела так много раз фильм с маминым участием «Рождение звезды», такое бессчетное количество раз, что знала песенку назубок. Когда надо было спеть заключительную, самую высокую, ноту, Лайла закрыла глаза и легко ее взяла.

Когда она открыла глаза и посмотрела на тетушку Робби, то увидела, как он аплодировал ей, стоя рядом с пианино. Вся аудитория пришла в движение, все стали кричать, хлопать, свистеть.

«Получилось! – подумала Лайла. – Я помнила все свои слова и все свои движения, а когда нужно, то вспомнила и мамину песню». Она с сияющей улыбкой посмотрела на мать. Но Тереза взглянула на дочь без всякого выражения и по-прежнему крепко держала Скинни и Кенди… Но она держала их теперь как двух кукол. Мать ни разу еще так не делала. Лайла была смущена, но продолжала раскланиваться, принимая с благодарностью аплодисменты зрителей.

Наконец, мамочка тоже вышла вперед, встала рядом с Лайлой, широко улыбнулась и поклонилась. Потом она отвела Лайлу со сцены, вернулась и раскланялась уже одна, держа Скинни и Кенди в руках, как детей. Не обращая внимания на бисирование, она сказала:

– Спасибо, но девочке уже время идти спать. У вас еще будет возможность нас увидеть.

Когда мать вела Лайлу через толпу, девочка махала всем рукой направо и налево. Ей казалось, что она не идет, а плывет.

Когда они приблизились к мистеру Вагнеру, тот взял маму под руку, и все вокруг прекратили разговаривать, чтобы послушать, что он скажет.

– Джек, дорогой, как мило, что ты пришел, – сказала мама так, что услышали все. Потом она поцеловала мистера Вагнера в щеку: – Что ты думаешь о нашем маленьком семейном представлении?