Лягушка в молоке (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна. Страница 21

   Вздохнув, Белое Перо был вынужден с ним согласиться. Неужели придется вести девицу в свой вигвам? Ох, как же не хочется! Он еще раз оглядел собравшихся.

   Даже не пытаясь скрыть иронию, Мудрый Камень развел руками.

   - Она должна жить у Палевых Рысей, так распорядился Владыка Вод.

   Остальные старейшины дружно закивали.

   - Я возьму её к себе, вождь.

   Белое Перо с благодарностью взглянул на Мутного Глаза.

   В знак уважения к мудрости старших он и другие старики сидели на Совете Старейшин.

   - Будет жене помогать. Снох у нас нет. Сыновья слишком рано ушли к предкам. У дочерей свои семьи. Пусть живет.

   Он усмехнулся.

   - А там, может, кто из молодых охотников и в жены возьмет.

   Кто-то засмеялся. Глухой Гром преувеличенно громко фыркнул.

   - Она высокая, сильная, - продолжал Мутный Глаз. - Хорошей женой будет. Вон, как глаза горят. В жилах не вода, огонь.

   Скрестив на груди руки, молодая женщина злобно зыркнула из-под нахмуренных бровей.

   - Лучше возьми её себе второй женой! - под дружный смех стали советовать молодые охотники. - Будет тебе по ночам ноги греть. Если Владыка Вод позволит!

   - А это надо у Колдуна спросить, - старейшина Черных Рысей кивнул на насупившегося толстяка.

   - Отведите её в вигвам Мутного Глаза, - торопливо распорядился Белое Перо, опасаясь, как бы старик не передумал. - Скажите Расторопной Белке, что она будет у них жить.

   - Подождите, - остановил молодых охотников, вновь схвативших Фрею за руки, Мутный Глаз. - Я сам с вами пойду. А то еще моя старуха не поверит в такой подарок.

   От утробного мужского хохота, казалось, задрожали даже звезды. Белое Перо, сумев сохранить подобающую вождю серьезность, все же не удержался от улыбки.

   Когда старик в сопровождении двух воинов увели гостью, Совет перешел к более серьезным вопросам. Воспользовавшись тем, что собрались все старейшины, вождь предложил заранее обсудить предстоящую заготовку орехов. К сожалению, они всегда вызревают очень неравномерно. В одних местах ветки гнутся под тяжестью, в других - один - два на кусте. Старейшины уже давно обошли все заросли, хорошо зная, в каких местах наиболее богатый урожай. Теперь следовало распределить их между родами так, чтобы и собирать было удобно, и никого из родичей не обидеть. Спорили до хрипоты. Несмотря на то, что роль мужчин в заготовке орехов было минимальным, охотники, топтавшиеся за спинами старейшин, принимали в обсуждении самое активное участие.

   Потом ели мясо лося, добытого накануне охотниками рода Палевых Рысей, а набив животы, улеглись спать. Одни ушли в вигвамы к родственникам, другие расположились прямо под открытым небом. Ночи стояли еще теплые.

   Утром вождя племени Детей Рыси сначала обрадовали, потом огорчили.

   Проснувшись, он неуклюже сел, почесываясь и зевая так, что едва не вывихнул челюсть. Солнце встало. Надо подниматься, чтобы успеть проводить всех старейшин, возвращавшихся в свои стойбища.

   В вигвам, пригнувшись, забралась Медовый Цветок и тут же выпалила:

   - Девчонка сбежала!

   Рука Белого Пера, протянутая за рубахой, на миг дрогнула.

   - Фрея? - уточнил он, стараясь скрыть радость. - Когда?

   - Ночью, - подтвердила женщина и тут же жутко разочаровала супруга. - Лепесток Ромашки едва нагнала её у самого леса.

   "Ну, кто её просил? - раздраженно думал вождь, излишне торопливо одеваясь, чтобы скрыть раздражение. - Ушла бы сама, и мы тут ни при чем. Пусть с ней сам Владыка Вод разбирается. Куда эта дура влезла?!"

   - Лепесток Ромашки хочет пожить немного у родителей, - продолжала выдавать новости Медовый Цветок. - Присмотреть за девчонкой да и поучить её. Она же совсем ничего не умеет.

   - И Тугой Лук позволил ей надолго оставить родной вигвам? - усмехнулся Белое Перо, надевая ожерелье.

   - Я же почти два десятка дней жила у родителей, перед тем как подарить тебе сына, - напомнила супруга. - Может, она тоже беременна? Хотя пуза еще не видать. Как родит, долго с матерью не увидится. От маленького не уйдешь.

   Ничего не говоря, вождь вышел из жилища. Кажется, от этой девчонки так просто не избавишься.

   Долго еще вспоминая ту ночь, Фрея кляла себя за трусость. А ведь в новом вигваме ей сразу не понравилось, даже сильнее, чем у Ясины.

   Сухая сморщенная старуха встретила девушку недовольным молчанием. Под смех молодых воинов, она что-то доказывала мужу, тыкая в её сторону шишковатым пальцем. Инран, так звали старика, кого девушка приняла за самого главного "индейца", выслушав женщину, тихо рявкнул, заставив её замолчать. После чего представил их друг другу.

   Продолжая хмуриться, Маема усадила девушку к костру, дала кусок пережаренного, чуть теплого мяса. Жадно разрывая крепкие волокна, она кожей чувствовала на себе неприязненный взгляд старухи, с которой осталась один на один. Инран и парни ушли, проговорив напоследок что-то непонятное, но обидное. Если судить по их издевательским смешкам.

   Почувствовав застрявший в горле комок плохо прожеванного мяса, Фрея знаком попросила воды. Оскалив пеньки зубов, Маема сунула ей в руки кувшин, вылив часть содержимого на рубашку.

   Именно тогда девушка окончательно решила сбежать. Ясина, заставлявшая её весь день работать до изнеможения, безумное представление у костра, устроенное толстяком в маске, похожая на ведьму старая карга, у которой предстояло жить, переполнили чашу терпения.

   Подчеркнуто аккуратно поставив кувшин на место, она заметила группу быстро приближавшихся женщин. Маема встала, радостно улыбаясь. Шагавшая впереди молодая, смуглая красавица с двумя толстыми длинными косищами, счастливо смеясь, заскочила в её объятия. А остальные, кудахча, начали разглядывать Фрею.

   Уже привыкшая к такому вниманию, та, спасаясь от вечерней прохлады, придвинулась ближе к костру. "Индейки", столпившиеся вокруг, громко переговариваясь, тыкали в неё пальцами. Девушка безучастно смотрела в огонь. Но когда кто-то попробовал взять её за плечо, резким ударом отбросила бесцеремонную руку.

   "Сейчас побьют", - с равнодушной грустью подумала Фрея, поднимаясь на ноги. Но тут вмешалась красавица. Оставив Маему, она, подойдя к девушке, обратилась к подругам с короткой речью. Потом, повернувшись к ней, назвала свое имя. Глядя на правильное лицо женщины с большими глазами, гладкой кожей и небольшим, волевым подбородком, Фрея заметила сходство с хозяйкой вигвама и решила, что это, скорее всего, её дочь.

   Вечером девушку больше не трогали. Поболтав между собой, "индейки" разошлись. И почти сразу же явился Инран с каким-то мужчиной. Судя по всему, зятем - мужем Поломы.

   Фрее повезло. Её уложили спать прямо у входа в жилище, бросив на земляной пол большую, порядком облезлую шкуру с жестким мехом. На хозяйском месте расположился Инран, мать легла с дочерью, а муж Поломы Кермен лег там, где в вигваме Ясины спала она.

   Здесь же девушке ужасно дуло в спину. Она спрятала ноги под шкуру, но от долгого лежания в таком положении быстро затекали мышцы. Мать и дочь долго шушукались в темноте. Судя по голосу, говорила в основном Полома. Когда и она затихла, Фрея принялась медленно считать, чтобы скоротать время и дать им уснуть покрепче. Дойдя до трехсот, нашарила стоявшие неподалеку кроссовки, обулась и очень тихо выбралась наружу.

   По усыпанному звездами небу плыли редкие, рваные облака. Половинка луны давала достаточно света, чтобы не наступить на что-нибудь шумящее.

   В стороне, где стоял столб с кошачьей головой, горел костер. Но кругом стояла тишина, нарушаемая только комариным писком да криками ночных птиц.

   Успокоившись, Фрея осторожно направилась к лесу. Однако уверенность в правильности своего поступка таяла с каждым шагом. Еще вечером она твердо знала, что сбежит. Уж лучше жить одной в лесу, чем среди этих придурков, которые щипаются, дерутся, рвут волосы, заставляют работать до посинения да еще и не кормят, как следует.