Дизель решает все - Маришин Михаил. Страница 11

Теперь посмотрим внимательно на революцию и революционеров. Изначально была небольшая группа, которая стремилась скинуть иго паразитов и создать общество творцов. Но революция совершалась под лозунгами «фабрики и заводы — рабочим», «землю — крестьянам». А для того чтобы это сделать, фабрики, заводы и землю надо ОТНЯТЬ у буржуазии и помещиков. Это привлекло в партию множество элементов, которые стремятся отнимать, а не созидать, то есть паразитов. Яркий пример тому — Троцкий. Его, конечно, обезвредили, но подобных ему, в партии еще, очень много.

То есть паразиты, мы убедились, среди коммунистов водятся, а они ничуть не лучше прежних помещиков и капиталистов. А есть ли среди капиталистов созидатели? Посмотрим на Форда и можем уверенно утверждать — есть. Так что не в коммунизме и капитализме дело, а в людях. Поэтому я и сказал: «чтоб подонков поменьше было», а остальное — вторично.

Что же касается государственного и социального устройства, то, очевидно, советская власть ограничивает паразитов в наибольшей степени, поэтому да — на данный момент это самая лучшая структура общества. Альтернативы я пока не вижу.

Советская плановая экономика на данный момент наиболее эффективна в наших условиях. Но только на данный момент, в дальнейшем, очевидно, придется ее сделать много гибче.

Ну и, наконец, товарищ Сталин провозгласил курс на строительство социализма в отдельно взятой стране. То есть фактически во главе страны стоит созидатель, и страна уверенно идет по традиционному для России пути с опорой на собственные силы. Ведь наша с вами Родина никогда никого не грабила и все, что у нас есть, — создано потом и кровью многих поколений наших предков.

Подведем итог. Я полностью поддерживаю товарища Сталина и советскую власть, но не поддерживаю коммунистическую партию как целое, так как нет уверенности в ее монолитности и с каждым отдельным членом партии надо разбираться отдельно. Однако и против партии как целого не выступаю по той же причине. Для меня факт чьего-то членства в ВКП(б) ровным счетом ничего не значит. Как вам такая моя жизненная позиция?

— Ну и тараканы у вас в голове, товарищ Семен! — сказала, глядя на меня даже, возможно, с жалостью Александра Васильевна. — И сами запутались, и меня запутали. Вы можете просто ответить, вы за коммунизм или за капитализм?

Епишкин козырек! Подруга черно-белая! А может, так и надо, не заморачиваться глобальными проблемами? Кого и в чем я убедить пытаюсь? И, главное, зачем? Похоже, после моего выступления она меня явным врагом уже не считает, что мне и требовалось. Пора всю эту политику закруглять, а то один долетался, а я, ну понятно.

— Раз вы так вопрос ставите, то за коммунизм. Из этой мечты, при вдумчивом и творческом подходе, может получиться что-то пригодное для реальной жизни. У капитализма же в перспективе только каннибализм. И давайте с политикой закончим, устал я от нее. Да и вы, смотрю, тоже.

— Ладно, — подозрительно легко согласилась собеседница. — Тогда расскажите о себе. Кто вы такой? Вот смотрю на вас и никак понять не могу, где вы таких мыслей могли понабраться. Вы какого происхождения?

Приехали. Лучше бы уж о политике продолжили. И что теперь? Врать? Не был бы дураком, легенду бы подготовил. Или расколоться теперь о своей истинной, «не от мира сего», сущности? Пожалуй, при таком ходе всего два варианта развития событий — ЧК или дурдом, рано или поздно. И то, и то мне не подходит, значит, придется врать, прямо на ходу.

А ведь она все-таки держит камень за пазухой. Иначе с чего бы ей мое происхождение выяснять, ведь я уже в верности коммунизму расписался. Блин, надо было с самого начала под пролетария косить, а то раскудахтался. Но кто ж знал, что учительница ярой коммунисткой окажется? И вообще, пора бы уж перестроить мозги и быть максимально осторожным, это было ясно уже после попытки меня зарезать. Местных я совсем не знаю и не понимаю, они меня — аналогично. Молчание — золото. Но сейчас говорить придется.

— Человеческого я происхождения, от папы с мамой. Ни к каким бывшим сословиям не отношусь. Одни мы с отцом в лесу жили, он преставился, мне стало скучно, решил я к людям податься. Вот такая вот незамысловатая история.

— Врешь!

— Опять вы мне тыкаете, Александра Васильевна, нехорошо, договаривались же, — выиграл я пару секунд на подавление паники. — Почему сразу «врешь»?

— А потому, что лесной отшельник такого никогда не придумает и никто ему этого не расскажет. Лесовикам вообще это ни к чему.

— Ну отец не всегда в лесу жил, а ушел туда от мира, я еще совсем мальцом был. Он же меня всему и научил. Что тут странного?

— Спрятался от мира, говоришь? Это чего ж он такого натворил, что так от людей скрывался? Даже, если бы он какое преступление совершил, так старый строй рухнул, можно выходить на белый свет. Однако не вышел. Почему? Врешь ты все!

— А почему сразу он натворил? Может, это люди натворили? Мой отец — человек сильно верующий. Говорил, света мало в людях стало, а скоро и остаткам конец. Вот, чтобы от мрака защититься, от людей и ушел. Староверы точно так же живут, никого не удивляет.

— Ну допустим. А сам ты зачем тогда сюда заявился, если вокруг все так плохо?

— Вообще-то плохо далеко не все. Если говорить подробнее, отец, исходя из своих размышлений, предвидел революцию и гражданскую войну еще в самом начале века. Участвовать в этом не хотел, так как считал, что убивать соотечественников, какие бы они ни были, — большой грех. Потому что они сами толком не понимают, за что друг дружку режут. Ушел в лес, еще перед русско-японской войной, мне всего семь лет было. Он и мне тоже вмешиваться запретил, сказал, когда уляжется все, тогда мое время действовать придет.

— И что, пришло время? Что вы, товарищ Семен делать собираетесь?

— Да время-то давно пришло, только отца я не мог одного на верную смерть оставить. А собираюсь я воевать и победить, перед этим хорошо подготовившись. После победы уж видно будет, куда голову и руки приложить.

— На войну, стало быть, собрался, герой, — Артюхина уже откровенно смеялась. — На какую же?

— А на Вторую мировую, которая лет через десять случится и превзойдет по своим масштабам все предшествующие войны вместе взятые, включая и Первую мировую.

— Это что, тоже отец предсказал?

— Он самый.

— А как, интересно, готовиться собираешься?

— Будущая война — война моторов. Значит, надо идти на завод, эти самые моторы делать. А когда время придет, в армию уже военком, не спрашивая согласия, заберет.

— Чудак человек. И балабол. Столько слов, а всего лишь сказал, что хочет вступить в ряды пролетариата. Мировые войны же еще Энгельс предсказывал, и мы к ним готовимся. Пусть только буржуи попробуют посягнуть на наше советское государство! Пролетарии всего мира встанут на его защиту и сметут их поганую власть, как у нас в семнадцатом году. Произойдет мировая революция и войн больше не будет. Учи, в первую очередь, марксистскую теорию, опираясь на которую, будешь агитировать солдат вражеских армий, таких же пролетариев. Именно это и принесет нам победу, — воодушевленно продекларировала Александра Васильевна.

— Ты, Шурочка, в этом так уверена, что мне ничего не остается, кроме как согласиться. Но на завод все равно пойду, буду постигать теорию, проверяя ее на практике, — я не остался в долгу и ответил максимально язвительно. — Как говорится, на Маркса надейся, а сам не плошай. На этом желаю выяснение моей жизненной позиции закончить и, коли я не отношусь к врагам советской власти никаким боком, удалиться покурить.

Я встал и резво покинул помещение, оставив свою спутницу, опешившую от такой наглости.

Я стоял в тамбуре, насквозь продуваемом через все щели, и жадно курил. Это ж надо так влипнуть. Похоже, мой первоначальный план, явиться пред светлы очи вождя и расколоться до пупка, рассыпался как карточный домик. Налицо полное отсутствие взаимопонимания с местными жителями. Заявись я со своими рассуждениями на самый верх — сожрут моментом, и ничего я с этим не сделаю. Придется рассчитывать только на свои малые силы.