Воспоминания о будущем - Патрик Кэт. Страница 35

— Привет, — улыбаясь, здороваюсь я, и его унылое лицо мгновенно светлеет.

— Привет, — шепчет он в ответ и улыбается, демонстрируя ямочку на правой щеке. Он вопросительно смотрит на меня, ожидая, что будет дальше. Но я разочаровываю его, вынимая из сумки учебник испанского.

— Домашка, — сообщаю я, кивая на книгу.

— Хорошо, — отвечает Люк Генри. Он уныло втягивает голову в плечи и вновь впадает в уныние, в котором я его только что застала.

Мне становится стыдно, но я напоминаю себе об утренних записках. Этот милый мальчик врал мне целых четыре месяца. Он заслужил немного потомиться в неизвестности. Пускай помучается.

Через полтора часа я сижу на испанском и смотрю на дверь. Звенит звонок, но парта Джейми пуста.

Проходит еще десять минут, но ее все еще нет.

Тогда я понимаю, что она или прогуляла урок, или заболела, или удрала на свидание, и меня охватывает тоска.

Понимаете, я всю жизнь буду делиться своими мыслями и чувствами с Джейми. Всю жизнь — за исключением нынешнего периода.

Джейми должна сейчас быть здесь, чтобы я могла обменяться с ней записками и обсудить, что же мне делать с Люком. Она должна быть здесь, чтобы шептаться о моем отце. Она должна утешить меня — одним своим присутствием, — должна успокоить мои страхи перед событиями, слишком чудовищными для того, чтобы человек мог знать о них заранее. Перед смертью детей, например.

Но мне нужно браться за отработку произношения в паре, поэтому я с надеждой смотрю на пустующую парту Джейми, как будто она может вдруг материализоваться из разреженного воздуха, сесть и повернуться ко мне.

Но ее нет, и я чувствую себя брошенной — не только на парном занятии, но вообще в жизни.

Я понимаю, что она переживает. Знаю, что ревнует. И даже понимаю, что она срывается на мне только потому, что злится на себя.

Да, я все понимаю, но мне все равно больно.

И каждое следующее утро, когда я буду заново узнавать об этом, рана будет открываться вновь, пока не наступит день, когда Джейми решит меня простить за вину, которой я не помню.

И тогда у нас снова все будет замечательно.

Потому что я так помню.

Глава тридцатая

Городской телефон успевает прозвонить дважды, прежде чем мама снимает трубку. Я слышу ее приглушенный голос, доносящийся снизу из кухни, а примерно через минуту раздается негромкий стук в дверь моей спальни.

— Лондон, ты встала? — шепчет мама в щелку двери.

— Да, мам, я проснулась. Заходи, — отвечаю я из-за стола. Странно, что она не слышала, как я топаю у себя наверху. Я давным-давно проснулась.

— Какая-то женщина просит тебя к телефону, — говорит мама.

— Странно, — бормочу я, но все-таки встаю с рабочего кресла и иду к телефонному столику в коридоре. Здесь я беру телефон и, прикрыв ладонью микрофон, дожидаюсь, пока мама спустится на кухню и положит вторую трубку.

— Алло?

— Лондон?

— Да, это Лондон. Кто это? — спрашиваю я, наматывая телефонный провод на указательный палец.

— Это Эбби Бреннан. Помните, мы встречались несколько месяцев назад?

Ничего не помню. Поэтому молчу.

— Вы приходили ко мне домой, вспомнили? Вы искали свою бабушку, Джо Лэйн.

—Ах, да, — вру я в трубку. На самом деле я понятия не имею, о чем она говорит. В моих записках ничего об этом не сказано. — Как поживаете?

— Замечательно, спасибо, — любезно отвечает незнакомая женщина. Я слышу на заднем плане детский голосок, распевающий песенку про змеек на параде. — Челси, детка, мама разговаривает.

Я слышу, как девочка что-то говорит в ответ, однако змеиная песня смолкает.

— Извините, Лондон.

— Пустяки!

— Так вот, я звоню вам потому, что вспомнила название дома престарелых, в котором живет ваша бабушка. Да-да, это здесь, в городе. Ох, вы не представляете, несколько месяцев это название вертелось у меня в голове, но я никак не могла его вспомнить, но на этой неделе меня вдруг осенило!

Я холодею. Целое утро я читала свои записи, как же я могла пропустить такое?

— Неужели? — как можно небрежнее говорю я в трубку.

— Да, место называется «Душистые сосны».

— Великолепно! — восклицаю я, как механический автоответчик, потому что голова у меня идет кругом.

— Да, конечно, я просто хотела, чтобы вы знали. Наверное, вы сейчас собираетесь в школу, не буду вас отвлекать. Когда будете разговаривать с Джо, передайте ей, пожалуйста, что мы всеми силами заботимся о ее доме. Передавайте ей наш искренний привет и самые лучшие пожелания!

— Конечно, — рассеянно отвечаю я, прежде чем проститься с доброй женщиной и положить трубку.

В оставшиеся сорок пять минут до выхода я тщательно одеваюсь, крашусь и разглаживаю утюжком волосы, но при этом ни на минуту не перестаю думать о том, что сейчас произошло.

Очевидно, мне удалось каким-то образом выяснить, что мою бабушку звали Джо Лэйн. Затем я, скорее всего, отправилась в дом к Эбби Бреннан на поиски этой самой бабушки. А только что я узнала, что моя бабушка, Джо Лэйн, находится в доме престарелых, в нашем городе.

Дом престарелых называется «Душистые сосны».

Он в нашем городе.

Все понятно.

Единственный вопрос — почему? Почему я не записала все это на память?

Единственное объяснение, которое приходит мне в голову в то время, как я размазываю блеск по губам, заключается в том, что в какой-то момент розыски бабушки показались мне напрасными. Скорее всего, я просто не хотела терзать себя воспоминанием о неудаче. Значит, я сдалась — больше ничего на ум не приходит.

Но сейчас я не собираюсь отступать, поэтому с нетерпением смотрю вперед. У меня есть название дома престарелых, где живет моя бабушка. Я могу связаться с ней, если захочу. А она может легко и просто свести меня с моим отцом.

Я смотрю в зеркало и улыбаюсь своему отражению. Разве можно не чувствовать себя сильной, когда у тебя есть новая информация, прямые, чудесно лежащие волосы, длинные темные ресницы и идеально сидящая черная кофточка на пуговках?

Этим утром я чувствую себя невероятно могущественной, и это замечательно, поскольку в моей жизни, кажется, есть один мальчик, которому нужно хорошенько напомнить, как опасно меня обижать.

А когда выглядишь так, как я сегодня, напоминание получается особенно действенным.

— Какие плацы на вечер? — спрашивает у меня мама через несколько часов, за ужином. Если быть точной, ужинаю только я. Мама собирается на свидание.

— Не знаю, — отвечаю я, стараясь не смотреть ей в глаза. — Кино посмотрю, наверное.

На самом деле я не могу дождаться, когда за ней закроется дверь, чтобы разыскать в Интернете сайт «Душистых сосен», позвонить туда и убедиться, что моя бабушка находится там. А потом — кто знает?

— Я как раз купила попкорн! — с преувеличенной радостью восклицает мама.

— Ага, спасибо, — отвечаю я, собирая вилкой последние горошины с тарелки и отчаянно мечтая, чтобы она поскорее ушла или, по крайней мере, перестала смотреть, как я ем. Я улыбаюсь маме широкой, дебильной и абсолютно фальшивой улыбкой, но она, к счастью, принимает ее за чистую монету. Мама подходит ко мне, целует в макушку и берет свои ключи.

— Тогда я побежала. Хорошего вечера, милая. Давай завтра придумаем что-нибудь интересное только для нас, девочек? — она застывает у двери в гараж, ожидая моего ответа.

— Конечно, мам, — с готовностью отвечаю я, чтобы она поскорее ушла. Через несколько секунд моя мудрая тактика увенчивается полным успехом.

Я торопливо ополаскиваю свою тарелку, ставлю ее в посудомойку, а потом взбегаю по лестнице и вывожу свой компьютер из дремоты спящего режима. Минуту спустя я не только добываю телефон «Душистых сосен», но и успеваю просмотреть половину представленных на сайте фотографий территории, счастливых обитателей дома престарелых и суперсовременного оборудования. Я подозреваю, что фотографии с людьми постановочные, но на всякий случай внимательно изучаю каждую, а затем распечатываю главную страницу и несколько картинок для напоминалок.