Жестокие игры (Лира 2) - Литвиненко Елена. Страница 6

  А в окне библиотеки показалась знакомая рыжеволосая фигура.

  - Тим! Ти-и-и-м! - завопила я. - Я вернулась!

  Не чувствуя ног, я бежала к замку, расталкивая не успевших посторониться солдат. Ступени, тяжелая входная дверь из черного дуба, гулкие залы, бесконечные коридоры и лестницы...

  Потом слуги шептались, что видели лишь смазанную фигуру, пронесшуюся мимо.

  - Тим!

  Тимар встретил меня в дверях библиотеки. Всхлипывая, я запрыгнула на брата, как мартышка обхватила его руками и ногами.

  - Задушишь, мелкая, - прохрипел он, карикатурно закатывая глаза.

  Не ослабляя хватки, я уткнулась носом в его плечо.

  Тим прислонился к стене и осел на пол, прижимая меня к груди. Гладил по волосам, по спине, баюкал, вытирая слезы. А я все никак не могла успокоиться.

  - Живая, - тихо сказал Тим. Глубоко вздохнул и стиснул меня до боли. - Боги, как же я за тебя волновался... Я чуть заикой не стал, когда в монастырь приехал Айвор. И потом, когда ты бросила то яблоко...

  Айвор Третий - нынешний король Лизарии, слабого государства, находящегося под патронажем райанов. Он и Первый Советник князя Дойер попытались отделить Лизарию от наших границ магической стеной; Айвор таким образом надеялся получить независимое государство, а Дойер, устранив Айвора, занять его место на троне, для чего потребовал у короля руку младшей сестры. Не для себя, конечно, для сына. Для Сорела.

  Вместо принцессы в замок Дойера приехала я.

  Йарра, Второй из Совета Четырех, долгое время безуспешно пытался внедрить своих людей в окружение Дойера, но - безрезультатно, и время от времени получал плотно зашитые мешки с чем-то круглым внутри. В такие дни на Йарру было страшно смотреть, а уж попадаться под руку...

  Свадьба Сорела оказалась для графа долгожданным поцелуем Анары - Дойер не стал устраивать ментальное сканирование невесте сына, захудалой, но все же принцессе, две трети жизни проведшей в монастыре. За месяц до помолвки Эстер выкрали из Приюта богини, а я, лизарийка наполовину, такая же белокожая, синеглазая и светловолосая, заняла ее место. О подмене, кроме самого Йарры, знали трое - Четвертый Советник, объединившийся с графом против Дойера, некий Женор, натаскивавший меня в генеалогии Высоких Родов Лизарии, и Настоятельница.

  Послушницы и Служительницы ничего не заметили - следуя уставу монастыря, я жила в отдельной келье, прятала лицо под плотной вуалью, тихо говорила и ужасно сутулилась, скрывая высокий рост. Приезд Его Величества Айвора Третьего, решившего лично 'осчастливить' сестру вестью о скорой свадьбе с одним из райанов, едва не стал провалом - я просто не узнала своего 'брата', оказавшегося совсем не похожим на миниатюры.

  На брата он тоже оказался не похож - эта венценосная сволочь, вдоволь насмотревшись на валяющуюся у него в ногах сестру, влила мне в горло магически усиленную настойку воробейника, объяснив это государственной необходимостью - его сыну не нужен конкурент на престол, рожденный от райана.

  Месячных у меня не было уже полгода, настоящую Эстер эта настойка просто убила бы.

  Второй проблемой стал Дойер. Оказалось, что Первый Советник совсем не похож на злодеев, о которых я читала в романах - он не ел младенцев, не якшался с демонами, не имел привычки оставлять где попало компрометирующие письма, а все деловые встречи проводил исключительно в своем кабинете, защищенном не только крепкими дверями, но и пологом, испепеляющем всех, кто пытался нарушить границы хозяйского крыла замка.

  Магическую преграду я заметила чудом, и в очередной раз поблагодарила Тимара, заставлявшего меня зубрить теорию защитных плетений. Помню, как стояла на лестнице, до слепоты вглядываясь в расплывающиеся контуры магических светильников, и пыталась понять - показалось или нет. Потом бросила в проход, ведущий к кабинету Дойера, яблоко - свой поздний ужин, и до крови закусила губу, когда оно вспыхнуло и осыпалось пеплом, налетев на невидимую обычному глазу огненную стену.

  В хозяйское крыло замка я попала благодаря Сорелу, проведшему меня сквозь заслон и давшему заклинанию отмашку: 'Она своя!'

  Сорел, Сорел, Сорел... Неуклюжий Сорел, похожий на смешного черно-белого медвежонка, живущего в зарослях бамбука. Смелый Сорел, не побоявшийся вступиться перед князем за безвестную девчонку. Глупый Сорел, полюбивший меня.

  А теперь, наверное, проклявший.

  В кабинете Дойера я нашла многое, очень многое. Боги, почему, почему, ну почему он не уничтожил письма пятилетней давности?! Почему он так надеялся на защиту полога? Почему был так уверен в своей неприкосновенности?!

  С тех пор, как Первый Советник нашел месторождение алмазов в коронарных землях, мысль превратить камни в амулеты, наполнив их силой, не давала ему покоя. Дойер организовал мятеж на одном из подконтрольных княжеству Архипелагов, дал денег восставшему лорду на оплату услуг магов, и он же, когда Йарра взял Архипелаг в кольцо, 'спас' студиозов-недоучек, таким хитрозакрученным способом заманив их в княжество.

  Как Дойер уговорил юных волшебников поделиться жизненной силой с бриллиантами, я не знаю. Знаю лишь, что к зиме у него было около пяти сотен сочащихся магией артефактов и уговор с Айвором на постройку заслона, который отделит княжество от Лизарии. Я нашла карту, отмечающую положение Стражей, несколько писем, косвенно подтверждающих вину Дойера в мятеже на Рисовом Архипелаге, выкрала брачный договор между сыном Айвора и будущей дочерью Эстер, и оставила в кабинете магического шпиона, записавшего разговор Советника и лизарийского короля.

  Этого хватило не только для того, чтобы сместить конкурента, на что рассчитывал Йарра, но для полного уничтожения рода Дойер. Граф довольно потирал руки, Тимар, всей душой ненавидевший Советника, убившего его отца, наконец-то почувствовал себя отомщенным, а я получила рубиновое колье, непроходящее чувство вины перед Сорелом и жизнь Алана.

  - У него все хорошо, - сказал Тим. - Он служит матросом на 'Тироххской Деве'. Алан - умный парень, держу пари, через два-три года он станет помощником капитана.

  Я тяжело вздохнула, и вздох перешел во всхлип.

  - Не плачь, маленькая. Все закончилось.

  - Закончилось? - истерично засмеялась я. - Закончилось?

  - Лира... Что было между тобой и графом?

  - Все.

  Тим надолго замолчал. Отстранил меня, неловко поднялся.

  - Не очень-то это педагогично, но... Выпить хочешь?

  Так мы и сидели до рассвета. Пили сангрию, молчали, лишь время от времени перебрасываясь словами. Раньше Тим никогда не пил прямо из кувшина.

  - Он тебя... Он был груб?

  - Нет, - ответила я, не глядя на брата. О порке я тоже рассказывать не собиралась.

  - Хоть что-то, - пробормотал Тимар. - А если бы ты уехала, как я предлагал...

  -... то тебе тоже бы досталось, - перебила я. - Я ведь сбежала от него. Последние две недели я пряталась в Карайсе, но граф меня нашел.

  - Я не знал.

  Свечи оплыли и догорели, испятнав стол кляксами воска, едва заметный сквозняк из приоткрытого окна шевелил портьеры, шелестел бумагами на столе.

  - Ненавижу его, - сказала я, глядя на розовеющее на востоке небо. - Знаешь, как он меня называет? Кукла. Лярвина кукла.

  - Он Галию замуж выдал, - невпопад заметил Тим. - За кого-то из Младших Лордов.

  - Бедный ее муж, - посочувствовала я.

  - Угу... Дай, - отобрал у меня кубок Тимар.

  - У тебя же целый кувшин!

  - Кончилось, - буркнул брат. - Спать пойдем? - спросил он, когда стрелки часов добрались до цифры пять.

  - Да... Нет! Не хочу пока, - вспомнила я о трех хамах.

  - Ну, как знаешь, - зевнул Тимар.

  Я встала, с хрустом потянулась, разминая суставы. Тело просило движения, и я наклонилась, обняв колени, выгнулась назад, став на мостик, и, дурачась, зашагала каракатицей по комнате.

  - Может, Служителя вызвать? - фыркнул Тим. - Для обряда экзорцизма.