Ларец - Чудинова Елена В.. Страница 34

Публики прибавлялось. Вот вышел благородного вида старик с непокрытой головою, в плаще, небрежно накинутом прямо на пестрый персидский халат… в домашних туфлях на босу ногу! Странный наряд его, казалось, нисколь не смущал девушку и молодого человека, почтительно поддерживающих старца под руки. Старик держал в руке короткую палочку, оказавшуюся, когда он поднял ее к глазу, зрительной трубою. Немного поглядев в свою трубу, старик отставил ее и что-то, хмурясь, стал говорить своему молодому спутнику, видимо сыну.

– Может, корабль важный ждут? – предположила Нелли, невольно устремляясь к месту людского скопления. – Король какой к Государыне едет или еще что?

– Только гостей так и дожидаются, – Катя, отвлекая внимание Нелли от старика с детьми, кивнула на бабу, рухнувшую на колени прямо на мостовую, творя крестные знамения.

– Подойдем поближе, расспросим, – Нелли начинало быть немного не по себе.

Что-то между тем переменилось. Вдоль набережной толпы не прибавлялось больше, напротив, если девочки шли к воде, то народ понемногу двинулся им навстречу.

– Бога ради простите, сударь, что я Вас беспокою, – обратилась Нелли к тому же небрежно одетому старику, поравнявшись с ним и его спутниками, – но не могли бы Вы сказать…

– Не обойдется! – сердито крикнул в ответ старик, не дослушав. – Поворачивай назад, вьюноша, все и так ясно! Нечего время терять, бегом во все лопатки, да бери в сторону Литейной!

– Быстрее, детки, уж батюшка наш который раз… – успела через плечо произнести девушка, прежде чем все трое скрылись в воротах ближнего дома.

Все торопливее вели себя идущие, нет, уже бегущие от набережной люди.

– Ой, коровушка моя, Буренушка, матушка-голубушка, кормилица горемычная, – громко причитала маленькая старушка в салопе.

– Они тут все не лишилися, часом, рассудку? – испуганно сказала Нелли.

– Макар, эй, Макар, ты небось на голубятню полезешь?

– Грунька, амбар открывай, шевелись!

– Спаси, помилуй, Царица Небесная!

Крики переплетались с ревом ветра. Волны побежали по воде, но не к берегу и не от берега, а словно бы навстречу друг дружке и вдруг разом слились в один водный вал, вроде тех, что девочки видели перед тем, но много выше, в церковь высотою! Бесконечное мгновение вода стояла ровно, устремившись к небесам, и наконец обрушилась с невероятным грохотом.

– Вода иде-е-т!!

– Вод-а-а!!!

Мутные волны лизнули первые каменные ступени… взобрались на мостовую, ручейками устремились к первому ряду домов.

– Бежим!!

Схватившись за руки с испуги, девочки помчались в противуположную от реки сторону. Теперь-то все прояснилось, кроме разве местоположения Литейной, в сторону которой велел направляться старик.

– Нет!! – Катя притормозила с разбегу, сбивая каблуки о мостовую. – Я не брошу Роха, побежали к конюшне!

– Отсюда далеко… Катька, – Нелли просияла, – ничего с лошадьми не станет! Хозяйка сказала, на взгорочке лучше от греха, помнишь? Теперь понимаешь?

Люди вокруг тоже бежали, но некоторые, не желая покидать домов, суетились во дворах: это видно было через распахнутые ворота. Лишь бы с ног не сбили, затопчут, невольно подумалось Нелли. Нева за спиной ревела и вздыхала, словно раненой зверь-исполин.

– Уж вода на самой улице!

Люди бежали быстрее, но те, чьи спины виднелись впереди, отчего-то сворачивали налево. Зачем? Ведь их путь таким образом оборачивался параллельно Неве, а не удалялся от нее! Может, до этой улицы вода уж не дойдет? Но все одно – чем дальше от реки, тем лучше!

Подруги, не сговариваясь, миновали перекресток.

У Нелли, которая никогда не была горазда бегать далеко, уже начало колоть в легких, словно какой карло тыкал в них игрушечным ножиком.

– Еще немножко, и уж наверное мы в безопасности!

– Гляди!!!

По камням мостовой, не вдогонку, а навстречу девочкам струилась вода, поднимаясь кое-где до досок тротуара.

– Канал!! – охнула Нелли. – Впереди канал, и он тоже поднялся!

Надо было бежать назад к перекрестку, но, обернувшись, Нелли увидела, что сзади них уж никого не бежит, а вода, бегущая с Невы, затопила улицу много дальше поворота.

Теперь девочки были зажаты подступающей водой с обеих сторон.

– Надо проситься к кому-нибудь на чердак! – воскликнула Катя.

Внимание девочек тут же привлекли распахнутые прямо на тротуар двери коричневого тесового домика, над которым громоздилась вывеска ШОКОЛАДОВЫЙ ПАВИЛИОН. Мгновение, и подруги были уже внутри.

Домик оказался почти игрушечный, об одну комнату, оклеенную красной бумагой. Напротив дверей, ведших на улицу, оказалась еще одна узкая дверка, тоже распахнутая: верно, она соединяла домик с поварней, расположенной во дворе у хозяев заведения. В комнате стояли три окруженных табуретами круглых столика, и на одном из них что-то стыло в белой чашке, а на тарелке лежало надкушенное бисквитное пирожное. Полки с нарядными банками из стекла, чашками и тарелками были отгорожены от столиков чем-то вроде трактирной стойки. На ней стоял большой кувшин белого фаянса, теплый даже на вид.

– А где ж хозяева? – растерянно спросила Нелли.

– Неважно, разбежались, – Катя решительно хлопнула узкой дверкой.

– Ты чего?

– Если выше окошек вода не подымется, можно тут пересидеть, двери защитят, – Катя кинулась накидывать засовы на наружные двери.

– Кто отсюда убегал, похоже, не так думал, – заметила Нелли, прилипая носом к оконному стеклу: теперь нельзя уже было различить, где тротуары, а где мостовая, дома на супротивной стороне стояли в воде.

– Что тут за дрянь чернющая? – Катя потянулась к фаянсовой эперни, стоявшей на полке. Ладонь ее нерешительно забрала темный шар с некрупное яблоко размером.

– Ух, сколько шоколаду! – восхитилась Нелли, обозревая полки. – Интересно, придется ли за него нам платить, если не утонем?

– Ты это есть собираешься? – Катя с недоверием наблюдала, как Нелли переносит белый кувшин на столик, а затем, сняв со стопки тарелку, принялась наполнять ее всем понемногу.

– Еще как собираюсь, от Матрениных булок у меня уж воспоминанья нету! – Нелли налила из кувшина полную чашку. Шоколад грел пальцы даже через толстый фаянс.

– А нукось помрешь от этого шуколату?

– Я буду есть, а ты гляди! Не помру, значит, не ядовитый, можешь и ты перекусить. Если, конечно, останется чем, – Нелли залпом выпила чашку. – Хорошо, ох, как хорошо, сразу силы вдесятеро прибавилось.

Немудрено, что Катя видела шоколад впервые. Нелли и сама получала горстку конфект, запакованных по одной в золоченые бумажки и картонажи, лишь изредка, на день Ангела или на Рождество. Но самым обидным было то, что эти подарки Елизавета Федоровна запирала вместе с сахарницей и выставляла заветную корзиночку перед Нелли только за обедом, да еще надлежало непременно угостить всех за столом! Немудрено, свой шоколад должна варить не деревенская кухарка, а настоящий повар, какого у Сабуровых не было.

– А вот уж это жульничество! – Нелли, откусивши от шоколадного шара, возмущенно на него уставилась. – Шоколад-то только снаружи, тоненьким слоем, а внутри яблочная пастила!

– Ну, пастила так ладно, – Катя вгрызлась в шарик, как в яблоко. – А вкусно!

– А у этой бисквит! Неужто цельных нету? – Нелли уткнулась в свою тарелку. – Нуко вот это яичко. Катька, да тут игрушка внутри! Фарфоровый зайчик!

– Ну живут в столице… Шоколат этот твой мне не по вкусу, вроде и сладко, а все ж горчит.

В комнате неожиданно сделалось темно.

– Вода! Вода дошла до окон!

Оконные проемы все наполнялись темнотою, вот уж стали темны доверху. Стекла пронзительно и жалостно звенели.

– Ах, на крышу бы! Должен быть ход на крышу, буквы над входом поправлять! – Катин голос упал. – Если он не снаружи…

– Есть! Вон, перекладинки за полками, а сверху люк! – Нелли, сама не замечая, сунула в карман фарфорового зайчика, выеденного из шоколадной бомбы.

Действительно, отвесная узкая лесенка упиралась в закрытый квадратик на потолке.