Раскаленная стужа - Домнинг Дениз. Страница 9

– Тебе следует хорошо выспаться сегодня. Завтра мы уезжаем в Грэстан. Я должен быть там по делам.

Он сел в кровати и нетерпеливо задернул полог кровати. Потом лег, повернувшись спиной к жене.

– Завтра?

Это слово с горечью сорвалось с ее губ, но не завтрашний отъезд не давал Ровене покоя. Внезапная холодность глубоко ранила женщину, разрушив всю теплоту и радость, которые они только что разделили вместе. Чем она заслужила такое отношение?

Он приподнялся на одном локте, и взглянул через плечо на жену. Перед ней снова был суровый лорд.

– Мои люди и вассалы ожидают моего прибытия в Ноттингем. Будь довольна, что Грэстан не так далеко, и короткое путешествие не доставит тебе много волнений.

Он улегся поудобнее и натянул на себя одеяло.

Ровена содрогнулась. Она уставилась на его спину, но вскоре дыхание мужа стало глубоким и ровным. Отодвинувшись на другую сторону кровати и спрятавшись в самые глубокие тени, Ровена пыталась справиться со своими мучительными мыслями. Благоразумие и порядок исчезли, безмятежность была нарушена.

Она поняла, что будет для мужа не больше, чем простым инструментом, арфой, которую оставляют после того, как песня окончена. Ровена только не знала, что это так мучительно, она почувствовала, как внутри нее растет холод. Наконец, женщина устроилась глубоко под одеялами, стараясь быть как можно дальше от мужа. Прошло много времени, прежде чем она смогла уснуть.

Рэннольф лежал неподвижно и заставлял себя дышать ровно и расслабленно. Его новая жена лежала на дальней стороне кровати. Жестокость не так легко давалась ему, как некоторым другим людям. И все же он напомнил себе о том, как это необходимо.

Если бы только Ровена была безобразной покорной девушкой, которую Рэннольф ожидал увидеть, тогда он смог бы оставаться добрым и ничего не чувствовать к ней. Но она оказалась огненной, страстной красавицей. Губы лорда шевелились в молчаливом проклятии. Он снова был женат, попав в ловушку собственной алчности.

Когда его кузен Освальд, который служил новому сюзерену Бенфилда, епископу Хирфордскому, послал ее отца к нему с этим контрактом, то первым, порывом лорда Грэстана было желание отказаться. В конце концов у него были наследники в лице его сводного брата Гилльяма и незаконного сына Джордана. Но размеры владений приданого были ошеломляющими. Рэннольф не мог позволить себе потерять такое богатство.

Лорд Грэстан повернулся и посмотрел на жену. Она лежала на боку, повернувшись к нему спиной. Когда Рэннольф убедился, что она спит, то подвинулся к ней поближе. Даже теперь он жаждал протянуть руки и привлечь ее к себе, чтобы почувствовать мягкость кожи, волнующую прелесть волос.

Она хотела его. Даже в своей невинности эта женщина продемонстрировала ему безумную страсть. Рэннольф вспомнил, что он только прикоснулся к ней, как в ее глазах взвился огонь неопытного желания. Ни один другой мужчина не пробуждал в ней страсть, она даже не знала, что способна испытывать это. Боже, лорд Грэстан не хотел ничего другого, лишь бы лежать в постели с этой женщиной и обучать ее секретам наслаждения. Рэннольф мучительно хотел поцеловать Ровену и еще раз пробудить в ней женщину.

Но он не останется в Грэстане с ней. Да, он разбудил в жене страсть, и кого же она найдет, чтобы удовлетворять ее, пока муж будет в отъезде? Рэннольф сжал кулаки в ярости от этих мыслей, загоняя их в дальние уголки сознания. И все же, несмотря на все свои усилия, лорд Грэстан не мог избавиться от ощущения предстоящей сердечной боли.

На его жизни лежало проклятие. Когда-то, давным давно, когда он был моложе и менее пресыщен, Рэннольф мечтал о браке, подобном тому, что был у отца с его второй женой – Эрмирой. Это была истинная любовь, исполненная страсти и заботы. Но, если его собственный первый брак оказался унылым и бесплодным, то второй брак оказался почти катастрофой, чуть не погубившей всю семью. Тогда Рэннольф решил никогда больше не жениться.

Он вздохнул. Было бы лучше оставаться к Ровене равнодушным. Если она станет ненавидеть его за это, что ж, пусть будет так. Только не эта боль!

Лорд Грэстан закутался в одеяла и стал ждать, когда к нему придет сон. Ожидание было темным и пустым, а рядом вскрикивала во сне жена. Он с трудом удержался от того, чтобы заключить ее в объятия и утешить. И только через долгое время Рэннольф задремал.

Супругов разбудила барабанная дробь дождя. Ровена тяжело вздохнула и повернулась на бок. Снаружи завывал ветер и просовывал свои ледяные пальцы в каждую щель. Сквозняк зашевелил полог кровати.

Рэннольф разглядывал ее спутанные черные волосы на фоне бледной щеки. Контраст был таким же разительным, как и она сама. Без усилий он вспомнил пьяную сочность ее тела и бессознательный отзыв жены на его любовь. Прежде, чем он смог остановить себя, Рэннольф протянул руку и погладил мягкий изгиб ее спины. Ровена отодвинулась.

– Я думала, вы еще спите, – сказала она нелюбезно.

– Как может человек найти покой, если его жена всю ночь постоянно ворочается? – Лорд Грэстан по-прежнему говорил непринужденным тоном. – Твои сны не были приятными.

– Я не помню, милорд.

Она солгала. Он знал это.

– Как быстро ты забыла мое имя!

Она лишь пожала плечами.

Его жестокость сделала то, что ему было нужно. Пройдет много времени, прежде чем Ровена снова станет уязвимой. Но все оборачивалось теперь против него.

– Проклятье, – пробормотал он.

Ровена раздвинула полог кровати. Водянистый серый рассвет скользнул мимо новобрачных, но не прогнал темноту.

– Наша сегодняшняя поездка не обещает быть приятной. – Голос Рэннольфа был невыразительным.

Она взглянула на него.

– Вы все еще собираетесь ехать? Снаружи все замерзло. Дороги будут едва проходимыми.

– Мне это прекрасно известно и без тебя, – раздраженно сказал он. – Я связан честным словом и обязан отправиться в Ноттингем, чтобы присоединиться к людям, оставшимся верными королю Ричарду, [2] который теперь осаждает эту грозную крепость. Но сначала я должен отвезти тебя в Грэстан.

Рэннольф спрыгнул с постели и собрал свою одежду. С сердитым вздохом он просунул сначала одну ногу в штанину, затем другую и дернул за шнурок у пояса.

Ровена потерла лицо усталым жестом.

– А что скажут ваши слуги, если вы покинете меня, едва попрощавшись?

Она завернулась в простыню и, к удивлению мужа, соскользнула с кровати, чтобы завязать его подвязки.

Рэннольф смотрел, как она проворно обернула тесемки вокруг икр и завязала их. Не упрашивая и не умоляя, чтобы он не покидал ее. Никаких слез или неуемной ярости. Это намного превосходило все его ожидания. Отныне Ровену будут заботить сила и богатство, которое мог предоставить ей Грэстанский замок. По какой-то причине это не успокоило, а разозлило Рэннольфа.

– Грэстан слишком долго обходился без должного присмотра. Если ты способна управиться с хозяйством, мои слуги легко примут тебя. Но если ты станешь вмешиваться в дела, в которых ничего не смыслишь, они тебя сразу осадят и правильно сделают. Помни это и не приходи ко мне жаловаться, потому что я не помогу тебе.

– Мой дорогой господин муж, – огрызнулась она, все еще стоя на коленях у его ног и глядя вверх, – разрешите мне вас заверить, что мне еще никогда не доводилось «приходить жаловаться» к кому бы то ни было по поводу управления слугами.

Закончив свое небольшое дело, она вернулась на кровать и заносчиво проговорила:

– Заботьтесь о своих обязанностях, а я позабочусь о своих.

Сердитым рывком он натянул на себя рубашку. Рэннольф не мог удержаться, чтобы не нанести ответный удар.

– А, теперь мне все ясно! Ты будешь держаться на расстоянии, но не ступишь ни шагу дальше. Ты хочешь быть женой, сознающей свой долг.

В его устах слово «долг» прозвучало, как ругательство.

Она недобро улыбнулась.

– Это правда. Я немногое могу привнести в этот контракт, разве только свою преданность долгу.