После вторжения - Польская Мари У.. Страница 4

   - Чего? - спросила Катя.

   Мира пожала плечами.

   - Давай рассуждать логически. Мы уснули в лифте мгновенно. Я думаю, что все в этом городе тоже. Но мы были под воздействием спиртного и проспали почти до вечера. Может быть, именно поэтому не попали под общие чары. А может еще почему... Разберемся... А они - попали. И Стася тоже... Они стали выходить на улицы и строиться в очереди. А Стася не вышла, потому что была изолирована. Так или иначе, - подвела итог Мира, - мы оказались в стороне от общего веселья. И, кажется мне, нам лучше в стороне и оставаться.

   - Но мы не можем сидеть в квартире, - вздохнула Катя. - Мы не протянем здесь долго, надо выбираться из города.

   - Сначала надо Стасю привести в себя.

   - Ой, у меня же тут еще сосед - деда Миша. Он так на полу и лежит. Пойдем хоть на кровать его переложим, да водой напоим.

   Мира кивнула и они вышли, не забыв заглянуть к Стасе. Она лежала совершенно без движений.

Глава 2.

   Николай Макаров из Москвы благополучно уехал. Только вот недалеко. Самолет по причине плохой погоды опустился где-то на Урале. Сначала он ожидал рейса прямо в аэропорту, сидя в креслах, а через сутки, поняв, что тучи расходиться не желают, перебрался в гостиницу. Он пытался позвонить Стасе, но телефон не срабатывал, связи не было, как говорили, во всем регионе. Именно в этом забытом богом и людьми городке и застало его вторжение.

   Он проснулся еще утром и собрался, как обычно, бежать в аэропорт, выяснять, не полетит ли его рейс дальше. Но едва выйдя из комнаты, буквально остолбенел. По коридору шли зомби. Он видел такое в фильмах ужасов: люди ровными размеренными шагами двигали к выходу из гостиницы. Причем одеты они были, кто в чем. Но больше всего Николая испугали их глаза: стеклянные, со зрачками практически во всю радужку. Первая мысль была: обкурились парни... и девушки. И дети? Этого просто не могло быть. Коля юркнул обратно в комнату и заперся. Он вообще не знал, что делать, лишь изредка подходил к окну, из которого виден был двор гостиницы. Зомби все шли и шли. А вот куда - оставалось загадкой.

   Коля решил взглянуть на то, что творится в центре, а гостиница, как и положено в небольших городках располагалась прямо на площади. Он, стараясь уподобиться остальным, медленно вышел в коридор и подошел к окну напротив. Его первая ассоциация была: конвейер. Именно так шли дети в его любимом клипе "Pink Floyd", только тут шли все. Весь город. Потом он рассмотрел, что там впереди конвейера не мясорубка, а темное пятно.

   Николай был оригинальным молодым человеком. Он всегда имел собственное мнение, но очень редко его высказывал, предпочитая сидеть в тени других, выжидая. Зато когда приходило его время, он умел выделиться. Сейчас был тот случай, когда оставаться одному в пустом городе не хотелось. Нужно было очень быстро принять решение: либо выбираться на просторы неизвестной ему местности, либо идти за всеми. Он выбрал второе.

   Мерным шагом прошел он со всей очередью до человека в темном форменном костюме с золотыми нашивками и украшениями. Именно из-за этого несоответствия Николай чуть было не расхохотался. А маг уже смотрел на него. Пришлось делать как можно более отрешенный вид, думать о чем-то замогильном. И не смотреть ему в глаза. Николай всегда был хорошим актером. В институте он даже играл в команде КВН, так что эта маленькая роль без слов ему удалась. В награду вместо аплодисментов он получил... ошейник. Хотелось хотя бы потрогать его, но...

   Его отсортировали с остальными мужиками и загнали прямо в серый туман, за которым оказалось огромное помещение, битком забитое людьми. Николай осмотрелся. Больше всего это помещение напоминало ангар: черные, будто даже металлические стены, высокие потолки аркой и ни одного окна. А еще не было лампочек. Николай пытался понять, откуда льется ровный желтый свет и не мог. Он будто бил отовсюду сразу и ниоткуда в частности.

   Весь людской поток здесь снова делили на отряды и грузили на платформы. Платформы взмывали ввысь и уносились куда-то с большой скоростью. Люди никак не реагировали ни на высоту, ни на нарушения всяких норм безопасности при полете. Он сам старался встать и не двигаться. И вот это у него получилось с трудом. Голова кружилась, лоб покрылся испариной, а стоило взглянуть вниз, начинало тошнить. Но и тут Николай собрал всю волю в кулак и даже не смахнул катящиеся по лбу капли.

   Все время, пока он был здесь, его окружала полнейшая темнота. Это настораживало. Если поначалу их привели все-таки в какое-никакое помещение, то летели-то они по просторам, снаружи. Тем не менее ни по температуре воздуха, ни по освещенности и способу подачи света окружающая среда не изменилась: было темно, жарко и влажно. Точно так же в темноту платформы и приземлились. Отсюда людей разводили по баракам. И только уже определив каждому его лежанку в строю трехярусных кроватей, сопровождающие люди уходили, а оставшиеся вдруг оживали.

   Они начинали валиться со своих мест, пытаться выбежать из казармы, выбить плотно закрытые двери. Кто-то кричал, матерился, кто-то бессильно сжимал кулаки, кто-то начинал причитать про себя. Когда в этой какофонии чувств стало совсем невозможно оставаться безучастным, в казарму вошли люди в форме. Только теперь нашивок из золота на ней не было, отчего они казались мрачными и угрюмыми.

   - Вы находитесь на планете Алагейда!, - сказал на чисто русском языке главный из вошедших. - Теперь вы наши рабы и ваша задача хорошо работать в шахтах по добыче янтарина. Ваш хозяин - господин Онтикс.

   Главный указал на толстячка в штатском. Тот склонил бритую, покрытую капельками пота голову.

   - Господин Онтикс будет решать все вопросы, связанные с вашим проживанием и питанием. Кстати, качество питания будет зависеть от выработки янтарина. Вам все понятно?

   Николаю ничего не было понятно, но он решил спрятаться в толпе других землян, по крайней мере, до тех пор, пока не станет ясна его дальнейшая здесь судьба. Зато вперед вышел дородный детина, который ушел из дома в одной майке, называемой в народе алкоголичкой, и теперь теребил ее лямки, выставив вперед грудь и руки в наколках.

   - Слышь ты, - начал он наступать на главного, - ты чего тут пургу гонишь! Ты на кого ващще замахнулся! Да я...

   Договорить он не успел, вздрогнул, заорал от боли и упал на колени как подрубленный. Его стало трясти, изо рта пошла пена.

   - Я спрашивал, вам все понятно? - главный оглядел притихшую толпу. - И предупреждаю, у вас на горле застегнуты ошейники. Они предназначены, чтобы контролировать ваши передвижения по лагерю. Отдаление от рекомендованной вам точки работы или места жительства более чем на пять метров приведет к удару боли. То же самое ждет вас в случае сопротивления хозяевам, вне зависимости ваш он или нет, солдатам, старшим по бригадам.

   - А кормить нас будут? - спросил кто-то из толпы.

   Главный усмехнулся:

   - Будут! Два раза в сутки. Остальное время - работа. Как много вам принесут и какой еды - зависит, как я уже говорил, от выполнения нормы.

   - Я спрашиваю, сегодня нас покормят?

   - Вы хотите есть? - главный согласно кивнул головой. - Тогда вперед - в забой!

   Они ушли, а люди в бараке все еще не могли прийти в себя.

   - Ничего не понимаю, - сказал сосед Николая, интеллигентный молодой человек в очках. - Лег спать и все... больше ничего не помню. Как так может быть. Как мы вообще здесь оказались.

   Николай рассказал все, что видел.

   - А ты зачем сюда-то полез? - спросил очкарик, которого, как оказалось, звали Павлом.

   - Да я просто не знал, куда мне деваться. Они ведь всех околдовали. А я один куда? Да еще в незнакомом городе...

   - А тебя-то почему не смогли усыпить?

   - А кто его знает?