Крылья богов (СИ) - Ярош Марьяна. Страница 59

— Уважаемый, мы можем представить вам самых блестящих хирургов на выбор. Сделайте запрос и выбирайте любых.

Драгнайр собрался было что-либо ответить Норвею, но тут сразу произошло два события: Советник дёрнул его за руку и указал на место, затем встал с бокалом в руке, а Лисси начала подниматься, чтобы уйти. Глядя только на мать, следя за её реакцией, Советник, между тем продолжил:

— Одну минутку, лайна Лисисайя… У вас принято говорить слова перед принятием алкоголя? Тогда позвольте мне. В давние времена Великая мать решила наградить своих любимых детей. И долго размышляла о том, какой подарок им сделать, чтобы он не забылся. Много времени прошло, но так и не выбрала она достойный подарок. И вот однажды рядом с ней пролетала маленькая яркая звёздочка. Была она такой юной и прекрасной, что Великая мать улыбнулась, увидев её, и подставила свою лапу, приглашая присесть. Звёздочка в огромной лапе была столь крошечной, что зинтересовала нашу прародительницу.

— Что ты делаешь, дитя, одна в Космосе? Тебе не страшно? — спросила она звёздочку.

— Ищу свой дом… Я рождена, чтобы приносить счастье и должна, как можно скорее найти себе дом, иначе скоро погасну. Когда-то я была большой и яркой. Но сейчас от меня осталась лишь искорка — в Космосе пусто и счастье никому не нужно.

И поняла тогда Великая мать, что именно она подарит своим детям. С той поры каждый драгнайр при рождении получает частичку этой звёздочки и когда встречает своё счастье, звёздочка вырастает, становится большой и яркой. И горит внутри, освещая нашу жизнь своим светом. И мы всегда твёрдо уверены в том, что встретили именно своё счастье.

Советник Ардавал замолчал на мгновение, и поднял сияющие глаза на мать. Она смотрела в ответ с изумлением, растерянно, удивлённо, даже обиженно… Как молодая девушка, получившая свой первый в жизни комплимент. Странно, никогда не видел матушку в таком смятении. Привык, что она всегда держит себя в руках, всегда собрана и подтянута. Это что Советник так на неё влияет? А с Советником что происходит? Он хоть сам верит в то, что говорит? Может ментально воздействует?

— Я поднимаю этот бокал за счастье, пусть каждый найдёт предназначенное именно ему…

Лисси смолчать, естественно, не смогла.

— А если ваше счастье уже принадлежит другому? Что вы сделаете, господин драгнайр? Отберёте? Ведь оно должно быть обоюдным? Я правильно поняла? — горько улыбнулась, поставила бокал, — простите, я нехорошо себя чувствую…

И ушла. Орой было дёрнулся подняться за ней, но под жёстким взглядом Советника сник и сидел тихо, не участвуя больше в разговорах.

Потом Норвей предложил показать гостям свою коллекцию предметов старины. Я, не сказать, чтоб был сильно удивлён, но и радости особой не испытывал. Не было ни гордости, ни удовлетворения от того, что кто-то увидит её. Но принцам не отказывают. Да и сам Норвей знал о моём собрании древностей только понаслышке. Все охали и ахали, любуясь лежащими под стеклом раритетами. Но удивил всех Дерек. Достав из кармана тщательно завёрнутый небольшой плоский предмет, подал мне со словами: «Это Лисси просила передать».

Черепаховый гребень из Эпохи первых переселенцев. Она всё-таки выполнила своё обещание, даже не поинтересовавшись, приму ли я его. Ведь эта вешь не имеет цены. Продав её, можно безбедно жить не один десяток лет. Я рассматривал его, любуясь тонкой резьбой, не замечая находящихся рядом людей и драконов. И не обращая внимания на любопытные взгляды Норвея.

— Это же за что тебе такие подарки дарит Лисисайя?

Отмахнулся — не время для обьяснений. Избавимся от драгнайров, расскажу ему всю нашу эпопею. Норвей оказался злопамятным. И во всеуслышание обьявил о том, что я, будучи студентом, пел очень странные песни. Ни до, ни после ему такие, вроде бы, не встречались. Матушка засмеялась…

— Это вы у нас дома, принц, не были, вот и не слышали… Грай, сынок, заканчивай экскурсию, я принесу гитару, — и мать туда же. До только чего не сделаешь во благо империи…

Ну всё, осталось ещё спеть для драгов и культурная программа может считаться законченной.

Цепи качелей на толстой ветке старого раскидистого дерева я заметила из окна своей комнаты. Теперь как можно тише пробиралась к ним, стараясь, чтобы меня никто не заметил. Можно было бы попробовать выбраться через окно, но днём я плохо рассмотрела место приземления и в темноте боялась рисковать. Кажется, клумб под окнами не было. Да если и были, то портить труды лайры Мелисандры было бы верхом неблагодарности.

После ухода с ужина я долго валялась на кровати, укладывая спать райсов и оплакивая свою несчастную жизнь. С самого рождения в ней не было того, чем мог бы похвастаться самый захудалый бродяга. В ней не было семьи. Дед с бабушкой старались изо всех сил дать мне любовь и тепло, так необходимые каждому ребёнку, и сейчас я даже не могу предположить, что бы со мной было, если бы не они. Но всю сознательную жизнь я мечтала о том, что рано или поздно у меня будут родители. Будет своя семья. Своя собственная. Любимый мужчина и мои дети, которых я никогда, ни под каким предлогом не брошу на произвол судьбы. Отец и мать. Старенькие, но живые дед с бабушкой.

А теперь я одна. Во всём мире. Во всех мирах. Эльфы, названные братья, друзья, появившиеся у меня столь стремительно, драгнайры. Никого из них я не интересовала настолько, чтобы можно было говорить о полноценной семье. Сказки же драгнайров о счастье обернулись для меня слишком большой болью. Можно даже честно сказать — настоящим кошмаром.

Застолье продолжалось ещё довольно долго. Капитан с матерью, на два голоса, пели для гостей тягучие, завораживающие песни, заставляя прислушиваться к ним, бередя душу, вызывая новые потоки слёз. Жаль только, слов разобрать было невозможно. Интересно, откуда у них такое чудо? Долго вслушивалась в странные дивные мелодии, разлитые в воздухе. Даже гости притихли, слушая необыкновеное исполнение. Спать всё равно не было сил. Мой организм отказался реагировать на стресс своим излюбленным методом. И когда лайра Мелисандра зашла посмотреть, как я устроилась, притворилась, что сплю.

Наконец дом затих… Не хлопают двери, не слышно разговоров, не шумит в трубах вода. Подождав для верности ещё с полчасика, решила, что пора. Тихо открыла дверь. Прокравшись на цыпочках по коридору, вышла во двор. Света звёзд было вполне достаточно, чтобы легко найти дорогу в сад. Но идти пришлось под стенами, чтобы не привлечь ненароком к себе лишнее внимание. Не хотелось бы обьяснять завтра, что я делала ночью в саду. Итак, что мы имеем? Сориентируемся на местности. Качели должны быть где-то справа. Лишь только ступив на дорожку, поняла, что босиком. Но возвращаться нельзя. Теперь, самое главное, добежать побыстрее до качелей. Затаила дыхание, чтобы не быть замеченной. Бежала так тихо, что даже сама не слышала своих шагов. Полы длинного халата подняла повыше, чтобы не споткнуться. А натянутые до предела нервы заставляли дрожать не то от страха, не то от предвкушения. В детстве, да и в юности, все свои проблемы решала на качелях. Тихонько раскачиваясь, систематизировала ситуации, искала выходы из проблем, прокручивала варианты развития событий. И в этот раз я надеялась, что удасться разобраться с ситуацией, в которой оказалась.

Забравшись на широкую доску, потихоньку отталкиваясь, раскачалась. Завернулась в халат, поджала ноги. Забытые ощущения ударили по нервам, вызывая опять желание разреветься. Совсем раскисла я в последнее время. Пора браться за ум.

Потеряв счёт времени, качалась потихоньку, не чувствуя ночной сырости и прохлады. Мурлыкала незамысловатую мелодию. И думала. Обо всём, что случилось. Искала причины случившихся неприятностей. Выстраивала схемы своей дальнейшей жизни. Состыковывала события. Предполагала, что может произойти ещё. Намечала планы. Определяла первоочередные задачи. Потихоньку становилась прежней Лисисайей Раниэль Эйхан. Такой, какой была после возвращения из Приюта. И понемножку становилось легче. Камень, лежащий на сердце тяжким грузом, не исчез, но стал не таким тяжёлым.