Вставай! Страна огромная! (СИ) - Мех Сергей Леонидович. Страница 29

Такое мое положение еще больше улучшило аэродинамические свойства судна, поскольку, благодаря тому, что корпус моего тела находился параллельно, а не пендикулярно днищу, парусность значительно уменьшилась. А скорость, соответственно, еще немного подросла. Теперь она достигала не менее 80 км/ч. И это было весьма кстати. Поскольку к хлопкам винтовочных выстрелов добавился резкий рокот пулеметной очереди. Пули вспенили воду немного сзади. Но в этот миг, лодка влетела под мост.

Не успел я перевести дух, как она тут же выскочила с другой стороны, и поскакала дальше. Спустя какое-то время опять послышались выстрелы. Теперь они гремели строго сзади, но уже не доставляли особого беспокойства. Потому что с каждой секундой я удалялся от моста. Но тут снова зарокотал пулемет. Видимо пулеметчик водил стволом из стороны в сторону, от всей широты своей немецкой души. Стараясь накрыть как можно большую площадь.

— Опытные люди говорят, что свою пулю не услышишь. Хотя откуда они могут это знать, если разобраться? Если по собственному опыту, то, как смогли поделиться ощущениями с окружающими? А не испытав этого на практике, вряд ли могли бы, об этом говорить, с такой уверенностью. Но лично мне хватило и того, что я слышал.

Сначала что-то просвистело слева, затем справа. Потом всплески послышались спереди и, наконец, сзади. Лодка вышла из опасной зоны. Что дало мне возможность выпрямиться, перевести дух и оглядеться.

Туман стал рассеиваться, под утренними лучами восходящего солнца. В появившихся разрывах было видно что, благодаря отсутствию управления, лодка сместилась ближе к левому берегу. И я уже начал вновь выворачивать на середину, как вдруг скорость резко упала. Создавалось впечатления, что будто бы кто-то схватил ее сзади и не хочет отпускать. Но нет! Оказалось, что причина была не сзади, а спереди. И ее было не только видно, но и отчетливо слышно, даже не смотря на работающий двигатель. Одна из пуль все ж таки задела лодку, пройдя по касательной по самому носу. И сквозь проделанную, ею, дыру сейчас со свистом утекал драгоценный воздух.

Не в том смысле, что дышать было нечем. А в том, что с его потерей стала резко падать плавучесть. В первую очередь стала съеживаться и зарываться в воду, носовая часть. Что сразу же, отрицательно, сказалось на скорости, которая стала стремительно падать. Поэтому, не дожидаясь пока она упадет окончательно, я резко повернул к берегу. Ближайшему. Которым оказался, как это не печально, левый. Но выбирать не приходилось. До правого я бы по любому не добрался. Правда, в качестве альтернативы, имелась еще возможность добираться до него вплавь, оказавшись посреди реки без плавсредства.

— Но это уже не альтернатива, получается, а только ее иллюзия.

Мое местоположение, на корме, при учете массы двигателя, сыграло против меня. Совокупным весом мы давили на самую наполненную воздухом часть, создавая тем самым дополнительное давление. Которое, в свою очередь, способствовало увеличению потока воздуха, покидающего лодку. И длина лодки не позволяла хоть как-то, или чем-то прижать дыру. Тут уж или править, или бороться за живучесть судна. Одновременное решение обеих задачи не представлялось возможным. Выручил Туман!

— Вот умница!

Видимо что-то сообразив, он положил свою башку, аккурат на дыру. Правда, даже этих его усилий было недостаточно, чтобы полностью перекрыть утечку, но вот снизить ее скорость, у него вполне получилось. Как будто понимая недостаточность оказываемой помощи, он грустными глазами смотрел вперед, на приближающийся берег. До которого оставалось еще метров пятьдесят. И только, развивающиеся, под напором вырывающегося воздуха, уши указывали на его готовность умереть на боевом посту, но не оставить своего товарища в беде.

Такая, бескорыстная помощь, бессловесного помощника, позволила, хотя и не без помех добраться до вожделенного берега. Когда лодка уткнулась, окончательно сдувшимся носом, в прибрежную растительность, на ее днище, уже вовсю, плескалась вода. В которую, мои ботинки, погрузились по самую щиколотку. Поэтому выражение: «Даже ног не замочив», не подходило категорически.

— Но нет худа, без добра! Зато все остальное осталось сухим.

Так я и вышел, на берег, сухой, и без ухи. В смысле голодный. И дико уставший. Поэтому, прежде чем планировать дальнейшие действия, было необходимо поесть и отдохнуть. Предварительно избавившись от лишнего, и самое главное, компрометирующего, имущества. В которое входил: сама лодка, двигатель от нее, и, оставшееся неиспользованным, подводное оборудование. Все остальное могло пригодиться и при сухопутном путешествии. А это подлежало немедленному уничтожению. Ну, или, хотя бы тщательному укрытию.

Окончательно выпустив воздух из лодки, завернул в нее, как в брезент, мотор и акваланг. Крепко обвязал, получившийся тюк, веревками, на концах которых прикрепил, найденные на берегу, камни. Которые должны были послужить дополнительной тяжестью, ну или, по крайней мере, якорем. Аккуратно притопил все в небольшом бочажке, образовавшемся возле берега, в результате его подмыва речным течением. Собрал все остальное имущество. Равномерно распределил нагрузку. Оружие взял в руки и пошел искать место для отдыха.

Но не тут-то было. Не даром бережок-то оказался пологим. Это и не берег вовсе был, а островок. Среди других, таких же. Такое чередование густо поросших камышом и кустарником островков с протоками между ними, местным населением именуются — плавни. Не зная которые, и не умея в них ориентироваться, можно было проплутать очень долго. Но опять выручил пес. Благодаря чутью, безошибочно выбирая правильное направление.

Вот правда о сухости пришлось забыть. Потому что большинство проток, те которые нельзя было перепрыгнуть, пришлось преодолевать вброд. То и дело погружаясь, где по пояс, а где и по самую грудь. В одном месте оступился и ухнул с головой. Благо, что «Вал» держал над нею. Поэтому он и не намок. А вот все остальное оружие, вместе с амуницией и снаряжением, купались вместе со мной. По полной программе. Успокаивало только то, что документы и особо ценные вещи, боящиеся сырости, находились в непромокаемом (из ткани полиуретановой пропиткой) рюкзаке.

Но, слава Богу, все плохое, рано или поздно заканчивается. Закончился и мой заплыв на короткие и очень короткие дистанции. И мы, с Туманом, наконец-то выбрались на сушу. Это не был крутой берег, а скорее, заливаемый в половодье, луг. Заросший разнотравьем, которая, в некоторых местах, достигала высоты, приблизительно по пояс. За лугом, метрах в пятистах, разрастался лес. Оглядевшись и, не заметив ничего подозрительного, бегом преодолел открытый участок. И только оказавшись под укрытием деревьев, мы остановились, чтобы перевести дух. Вернее я, чтобы перевести дух, а Туман просто встал. Раз напарник никуда не бежит, то ему, дескать, спешить тоже, вроде как, некуда. Вообще, создавалось впечатление, что для него это все вроде небольшой игры, с пробежками. Немножко бежим, немножко лежим, чуть-чуть купаемся, малек играем. Навроде как у чукчи, сдававшего зачет по тактической подготовке.

Вскоре обнаружилось подходящее местечко, для того, чтобы встать здесь на дневку. Учитывая, что всю ночь пришлось побегать, теперь имел возможность передохнуть. В полном соответствии с Трудовым Кодексом Российской Федерации, имеем право на труд и на отдых.

Почему германские войска имели такие успехи в начале русской компании? Да потому что относились к войне как к работе. А работать, как и воевать они тоже умели неплохо. Потому что знали, что лучших успехов можно достичь, только методично выполняя свою задачу, перемежая работу с отдыхом и приемом пищи. Мудрым был тот, кто первым сказал: «Война войной, а обед по распорядку!» В этом высказывании заложена не только житейская мудрость, но стратегический расчет. Вот немцы, к примеру, воевали строго по распорядку. Артиллерийско-минометный обстрел, авианалет, наступление, прием пищи — все по расписанию. Пускай предсказуемо, но зато, какой эффект. Войска идут в бой сытые, отдохнувшие, бодрые и, соответственно выполняют поставленную задачу. Наши, напротив, уставшие, голодные, потерявшие веру в себя и в свое командование. Поэтому откатываются все дальше и дальше. Да еще и постоянное напряжение, ожидание неприятностей, неизвестность. Плюс — хроническое недосыпание. Недаром, ветераны войны, в своих воспоминаниях постоянно жаловались на нехватку сна. Потому что, исконно русское — Даешь!!! А из уставшего солдата, какой боец?