Вставай! Страна огромная! (СИ) - Мех Сергей Леонидович. Страница 50

Это что же, я стал частью этой эпохи? Или мое нахождение здесь так влияет на мою психику? Или, по крайней мере, на мотивацию?

— Мдааа! Вопросец!

Надо будет поразмыслить на досуге об этом более детально. А теперь пора отдыхать. Тем более, что мысленные метания и сомнения ни в коей мере не отразились на автоматизме мышечного аппарата. Пока мозг анализировал сложившуюся ситуацию, тело, независимо от разума, отрабатывало заложенную в мышечной памяти программу.

Разгрузило транспортное средство. Распрягло лошадь и, привязав ее за недоуздок к дереву, оставило в покое. Чай не маленькая! Сама себе еду найдет. Тем более что длина поводка позволяла дотянуться довольно далеко, увеличивая тем самым радиус обрабатываемой поверхности. Вот нам с Туманом так не повезло. Мы ни разу с ним не травоядные. Поэтому пришлось о питании позаботится дополнительно. Благо что запасец еще оставался. Пускай и представленный в основном в виде мясных консервов, но, как говорится, на безрыбье и сам раком станешь! Плюс задача по формированию маломальской постели. Пусть и не похожей ни разу на прокрустово ложе, но тоже толику сил и времени занимает.

Наконец то управившись со всеми делами и повечерявши, вернее поночнавши, а как еще назвать прием пищи в два часа ночи, завалился спать. С надеждой, что какая никакая местная нечисть все таки придет в это загадочное место и позволит задать ей вопрос: «Чьих вы будете?» Вернее за кого, в этой войне. С тем и уснул!

— Надежды юношей питают, отраду старым подают!

Вот где-то именно так. В полном соответствии с заветами классиков. Хотя и имеются определенные сомнения в авторстве данного афоризма. Или это я процитировал его в меру своей образованности. Если лавры первенства отдать Михаилу Васильевичу, тому самому который Ломоносов, то у него вместо надежд — науки. А если Глинке, то у него не старые, а старцы. И если к Ломоносову особых претензий нет, поскольку как известно он был фанатом процесса обучения еще похлеще дедушки Ленина, и его предложение молодому поколению грызть усерднее гранит науки и тем быть сытым, особого отторжения не вызывает, то в отношении Глеба Александровича, тут, как говорится, статья особая. Если уж из юношеского возраста я давным-давно уже вышел и готов называться старым, то уж старцем — никогда. Потому что данное определение у меня ассоциируется с дряхлым стариком, согнувшимся в три погибели под тяжестью прожитых лет. Клюкой деревянною равновесие поддерживающий. И за одно дорожки песком посыпающий.

Нет, на такое сравнение я категорически не согласен. Пусть и не молод, но и не старая развалина.

— Мужчина, можно сказать, в полном расцвете сил! Ага! Наподобие Карлсона! Ага! И такой же болтливый не в меру!

Нет, если честно, то признаю за собой такой грех. Иногда заносит. А с другой стороны посмотреть, надо же каким-то образом эмоции выплескивать. Не все же их в себе держать. Так ведь недолго и с рельсов, то есть с катушек, съехать. А так поговорил, с хорошим человеком, с собой разумеется, пар выпустил, и глядишь, снова в норму пришел. Можно и дальше «немного пошалить»!

Кстати о чем это я? Ах, да! О афоризмах! Некоторые утверждают, что эта фраза является аналогом изречения Ф. Бэкона «Надежда хороший завтрак, но плохой ужин»! Вот это больше подходит для моей ситуации, правда если приемы пищи поменять местами. Если с вечера я еще надеялся на встречу с «внеземным», вернее с «потусторонним» разумом, то с утра пораньше эти надежды развеялись как дым. Вернее утренняя дымка, которая в сущности и стала причиной моего пробуждения.

Ночи в конце июня еще достаточно теплые, но климатические условия западной Белоруссии имеют свои особенности, связанные с большим количеством водоемов и болотистой местностью. Высокая влажность создает по утрам поразительный природный феномен выражающийся в виде пухового одеяла тумана, покрывающего землю на небольшой высоте. Потом, с восходом солнца, под действием солнечных лучей этот эффект пропадает. Но пока, стоящему человеку начинает казаться что он находится на вершине гигантского облака, которое ненадолго спустилось на землю.

Стоящему! Вот именно что стоящему. Но я то спал ЛЕЖА! Внутри этого самого облака. Со всеми, как говорится, вытекающими последствиями. Поэтому и проснулся от промозглой сырости! Не выспавшийся! И, в соответствующем моменту, настроении!

Даже просто лежать в этом молоке не было ни какого желания, поэтому пришлось вставать. Первое что бросилось мне в глаза, стоило мне только выпрямиться, была та самая кобылка, которую я привязывал в темноте к дереву. Ни дерево, ни лошадь ни куда не делись. Вот только у животного напрочь отсутствовали ноги. Они скрывались в мареве тумана, край которого как бы обрезал ей конечности. Чем та собственно не сильно заморачивалась, застыв как бронзовое изваяние. Видимо то самое «море» ей было по колено, вернее по брюхо. Походу спала. Кто не знает, что лошади умеют спать стоя? Лошади действительно умеют отдыхать стоя, так как обладают уникальным «запирающим» механизмом коленного сустава, который позволяет им оставаться на ногах очень длительное время и при этом максимально расслабить мышцы.

Вот и эта особь, пользуясь своими природными способностями, дрыхла сейчас, без задних ног! Хотя и передних то не было видно. Но то что она спит, тут к гадалке не ходи. Вот только шея была не опущена. Хитрая бестия, видимо чтобы чувствовать себя комфортнее, удобно устроила голову на развилку веток полу прикрыв глаза и отвесив нижнюю губу.

Быстро сделал несколько разминочных движений, только чтобы разогнать кровь застоявшуюся в жилах и размять затекшие от долгого лежания на сырой земле суставы. На полноценную зарядку не было не времени, ни, что самое главное, желания. Поэтому попрыгав на месте и поприседав, напоследок помахал руками и с чувством выполненного долга стал собираться, надеясь добрать оставшийся минимум физнагрузки в процессе движения. С завтраком решил не заморачиваться прекрасно зная паскудную сущность собственного организма. В который без аппетита впихнуть что либо съедобное является нетривиальной задачей. А аппетит, как назло, спит гораздо дольше своего хозяина. Просыпаясь позже часа этак на два. Поэтому и решил не насиловать себя, а пробежаться по утреннему холодку. Убивая, тем самым, сразу несколько ушастых зайцев. И разомнусь, и время сэкономлю и аппетит нагуляю, и расстояние до конечной цели сокращу. А осталось мне, по моим прикидкам, всего ничего. Километров так 15–20. Часа три-четыре хорошего хода. Это конечно же по самым оптимистическим прогнозам. Потому что расстояние в лесу удваивается, а то и утраивается. Ну никак не получается идти по прямой. То дерево нужно обойти, то бурелом, то овражек. А повезет ли выйти на какую-нибудь дорожку или, на худой конец, звериную тропу — это еще большой вопрос. Местность то не знакомая. Но единственно хорошо — не заблужусь. Даже просто держась ориентировочно на запад, а чувство направления у меня развито хорошо, да и солнце помогает в ориентировании, все равно мимо такой крупной водной преграды, как Неман, не промахнешься. Ну а там уж как-нибудь определюсь с привязкой и скорректирую азимут движения.

А все ж таки как приятно пройтись по просыпающемуся лесу. Утренняя свежесть бодрит. То показывающееся, то вновь исчезающее раннее солнышко еще не набрало своей огненной силы, превращающую эту сырую свежесть в душную парную. Лесные птахи щебечут, порхая с ветки на ветку по своим птичьим делам. Вот где то рядом, показалось что прям над ухом, прострекотал пулеметной очередью дятел. Вот черт пернатый! Я понимаю, что завтрак дело святое, но пугать то зачем. Следом прокуковала кукушка. Кукую, кукуй милая, я пока помирать не собираюсь! Одно плохо, вся влага, с лесного травяного покрова, плавно перемещается на мои ноги. И если армейские ботинки спокойно переносят это физическое явление, то вот камуфляжные штаны уже стали волглыми от росы.

Ну ничего, уже немного терпеть осталось. Желудок стал напоминать о своем существовании, и чем дальше, тем настойчивее. Да и впереди показался просвет. Толи на опушку должен в скорости выйти, толи на просеку. Там и привальчик можно сделать. И подзаправится от души.