Былая любовь - Бакстер Мэри Линн. Страница 23

– Эта женщина, как ты ее называешь, была моей невестой.

– Я тебя умоляю, Уорс. – Ева махнула рукой с длинными накрашенными ногтями. – Она была всего лишь твоей игрушкой, и мы это знали.

Уорс стиснул зубы, жалея, что двое этих эгоистичных снобов – его родители.

Разумеется, он не мог этого изменить. Зато мог изменить свое будущее.

– Итак, вы разговаривали с ней? – спросил он снова, глядя на обоих. – Только не лгите мне.

Ева вопросительно посмотрела на внезапно побледневшего мужа, и тот кивнул. Затем перевела взгляд на Уорса. Ее губы были сжаты в твердую линию, глаза лихорадочно сверкали.

– Да, мы с ней разговаривали.

– Что конкретно вы ей сказали? – Уорс поднялся и угрожающе навис над ними.

– Ты не мог бы сесть? – спросила Ева, ломая руки. – Ты похож на пантеру перед прыжком, и это заставляет меня нервничать.

– Мама!

– Ладно. – Она подняла глаза на сына. – Мы сказали ей, что ты по-настоящему ее не любишь и не хочешь на ней жениться.

С губ Уорса сорвалось непечатное ругательство. Ева сердито посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Продолжай, – вымученно произнес он.

Его губы онемели, во рту пересохло.

– Мы сказали ей, что она недостаточно хороша для тебя, но ты сам не смог ей это сказать и попросил нас.

Уорс разразился потоком проклятий. Ева и Тед, затаив дыхание, испуганно уставились на сына, словно он внезапно превратился в чудовище.

– Мы… мы думали, что так будет лучше для тебя, – печально произнесла Ева. – Мы считали, что она была тебя недостойна…

– Твоя мать права, – вставил Тед. – Мы думали, что действовали в твоих интересах…

– Заткнитесь оба!

Ева и Тед ошеломленно разинули рты. Наклонившись к ним, Уорс произнес резким тоном:

– Я любил Молли и собирался на ней жениться. Из-за ваших козней мы оба все эти пять лет были несчастны. Да вас следовало бы за это хорошенько отделать!

– Боже мой, Уорс, – заплакала Ева, – ты сам слышишь, что говоришь?

Он не обратил внимания на ее слезы.

– Но поскольку вы мои родители, я надеюсь, что когда-нибудь смогу вас простить. Только не сейчас! Я не хочу вас обоих видеть, так что держитесь от меня подальше, поняли?

С этими словами он направился к двери и закрыл ее за собой с такой силой, что разбил дорогое стекло. И черт с ним! Он никогда еще не чувствовал себя так хорошо. Однако ему только предстояло сделать самый главный шаг в его жизни.

Объясниться с Молли.

Несмотря на вечернюю прохладу, у нега на лбу выступил пот. Нужно найти Молли и все исправить.

– Мама…

Улыбнувшись, Максин потрепала Молли по руке.

– Ты чем-то расстроена, дорогая?

Присев на кровать рядом с матерью, Молли заглянула ей в глаза.

– Мне пора уезжать.

Максин нахмурилась.

– Хорошо, дорогая. Мне уже намного лучше, и скоро я смогу вернуться к работе.

– Нет. Я уеду, только если ты позволишь мне нанять для тебя сиделку.

– Она мне не нужна. У меня есть физиотерапевт.

– Когда я уеду, тебе понадобятся оба. А Уорсу придется подыскать себе новую временную экономку. Ты должна ему об этом сказать. Уверена, он пойдет тебе навстречу.

Максин разочарованно вздохнула.

– Я вырастила упрямую дочь.

– Не заговаривай мне зубы, мама, – произнесла Молли улыбаясь. – Послушай меня, хорошо? Уколы и физиотерапия творят просто чудеса. Твое окончательное выздоровление лишь вопрос времени.

– Но пока я еще не совсем здорова? – спросила Максин, подняв брови.

– Совершенно верно.

– Мне будет очень вас не хватать, но я тебя понимаю. Впрочем, если честно, то не совсем.

– Я должна вернуться к работе.

– Но дело ведь не только в этом, правда? – проницательно заметила пожилая женщина. – Ты уезжаешь из-за Уорса?

К горлу Молли подступил комок, и она смогла только кивнуть.

– Если он снова тебя обидел, я собственноручно его придушу.

– Все в порядке. Нам с Трентом просто пора уезжать. Ты привыкла к этому дому, любишь свою работу, Уорс тебя ценит, и я не хочу, чтобы ты из-за нас все бросила.

– Я до сих пор считаю, что вам следовало пожениться.

– Сейчас уже слишком поздно об этом говорить, – горько произнесла Молли.

– Для счастья никогда не поздно, дорогая. Чтобы стать счастливым, иногда бывает достаточно переступить через свою гордость.

– Мама!

Максин подняла руку.

– Все, я умолкаю. Когда ты будешь готова все мне рассказать, я тебя выслушаю. Помни, дочка, что бы ты ни сделала, я не стану тебя осуждать. Я люблю тебя больше жизни.

– О, мама, – всхлипнула Молли, наклонившись и обняв Максин, – ты всегда была для меня защитой и опорой. Наверное, пришло время открыть тебе свою душу.

Пожилая женщина протянула руку и смахнула слезинку, стекающую по щеке дочери.

– Я слушаю, дорогая.

Крепко держа мать за руку, Молли начала свой рассказ.

Она упаковала все вещи и была готова к отъезду. Вот только у нее не хватило духа позвать Трента. Они с Тэмми играли в мяч на лугу, и их веселый смех укоряюще звучал у нее в ушах.

Она вышла на веранду в надежде, что свежий воздух поможет ей успокоиться. Вдруг кто-то постучал в дверь, но она даже не удосужилась обернуться.

– Открыто.

Никто не ответил, и она направилась обратно в дом.

Уорс стоял, прислонившись к дверному косяку. При виде его у неё бешено заколотилось сердце и пересохло во рту.

– Я знаю, я последний человек, которого ты хочешь видеть, – произнес он, глядя на чемоданы па полу.

– Верно, – согласилась Молли, чувствуя, как у нее по спине побежали мурашки.

– Я разговаривал со своими родителями.

Она просто пожала плечами.

– Ты была права, – произнес он с болью в голосе.

В этот момент их взгляды встретились, и Молли поняла, что никогда не переставала его любить и будет любить до конца своих дней.

– Мне жаль, что они вмешались, – продолжил он. – Ты должна поверить, что я не имел никакого отношения к тому, что они проделали за моей спиной.

Внезапно в сердце Молли зашевелилась робкая надежда, что они оба смогут переступить через свою гордость и начать все сначала. Если он готов, она согласна.

– Но это не извиняет того, что ты сделала, Молли.

В один миг Уорс жестоко убил эту надежду.

– И что я сделала?

– Сбежав от меня, ты, очевидно, вышла замуж за первого встречного, запудрив бедному парню мозги.

Молли долго не могла произнести ни слова. Боль и унижение были так глубоки, что у нее сдавило горло. Наконец, собравшись с духом, она выпалила:

– Как ты смеешь говорить мне такое? У тебя совсем нет стыда!

– Скажи, что это не так, и я возьму свои слова назад. – Его тон по-прежнему оставался непреклонным.

– Разумеется, это неправда.

Его лицо исказилось, как от боли.

– Тогда что же, черт возьми, правда?

Давясь словами, Молли произнесла:

– Я никогда не была замужем. Я выдумала эту историю, чтобы защитить себя и Трента.

– Ладно, ты не была замужем. Ты просто переспала с ним.

– Нет, это не так! – неистово воскликнула Молли.

– Но кто-то все же должен был прикоснуться к твоему телу, – усмехнулся Уорс.

У Молли внутри все закипело от гнева. Как человек, которого она любила, мог говорить ей такие ужасные вещи? Кровь прилила к вискам, и она услышала свой отчаянный крик:

– Меня не касался ни один мужчина, кроме тебя!

Господи, как она могла это сказать? Молли закрыла рот ладонью. Ее заставили раскрыть тайну, которую она хотела унести с собой в могилу. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. 11ичего уже нельзя исправить.

Стоя как вкопанная, она смотрела на лицо Уорса, на котором сменялось множество эмоций. Намерен ли он отобрать у нее Трента? Со своими деньгами и связями он мог спокойно это сделать. Ей никогда еще не было так страшно.

Между тем Уорс молниеносно пересек комнату, схватил ее за руку и настойчиво спросил: