Робин Гуд - Дюма Александр. Страница 123

— Ваше величество, — ответил Робин, — вы оказываете мне великую милость, предлагая ваше великодушное заступничество; я принимаю его для себя, для своих людей и одного рыцаря, который попал в немилость у короля Генриха и вынужден был искать убежища в Шервудском лесу. Этот рыцарь, ваше величество, человек мужественный, достойный отец семейства, храбрый сакс; если ваше величество окажет мне честь выслушать историю сэра Ричарда Гоуэра Равнинного, я уверен, что вы не откажете мне в моей скромной просьбе.

— Мы дали тебе королевское слово не отказывать тебе ни в одной твоей просьбе, друг Робин, — тепло ответил король, — говори без опасения и расскажи нам какое стечение обстоятельств привело этого рыцаря к тому, что он попал в немилость у моего отца.

Робин поспешил удовлетворить любопытство короля и рассказал ему как можно короче историю сэра Ричарда.

— Клянусь Божьей Матерью! С этим рыцарем поступили жестоко, и ты действовал благородно, придя ему на помощь. Но да не будет сказано, что ты, храбрый Робин Гуд, превзошел короля Англии в благородстве и великодушии и в этот раз. Я желаю в свою очередь оказать покровительство твоему другу; подведи его ко мне.

Робин позвал рыцаря, и тот почтительно предстал перед королем с сердцем, исполненным самых радужных надежд.

— Сэр Ричард Равнинный, — милостиво сказал король, — твой доблестный друг Робин Гуд только что рассказал мне о несчастьях, постигших твою семью, и об опасностях, которым ты подвергался. Я счастлив восстановить правосудие и тем самым засвидетельствовать Робин Гуду искреннее восхищение и глубокое уважение, которые вызывает у меня его поведение. Я снова ввожу тебя во владение твоими поместьями, и в течение года ты будешь освобожден ото всех налогов и обложений. Кроме того, я отменяю указ о твоем изгнании, чтобы даже память об этом несправедливом деянии изгладилась из памяти твоих сограждан. Отправляйся в свой замок, тебе будут доставлены грамоты о твоем полном и безоговорочном помиловании. А ты, Робин Гуд, проси еще чего хочешь от того, кто, даже удовлетворив все твои желания, не будет считать себя полностью свободным от долга признательности.

— Ваше величество, — сказал рыцарь, становясь на колени, — как я могу выразить вам признательность, переполняющую мое сердце?

— Сказав мне, что ты счастлив, — весело ответил король, — и пообещав больше не оскорблять служителей святой Церкви.

Сэр Ричард почтительно поцеловал руку великодушного государя и скромно смешался с одной из групп, стоявших вокруг короля.

— Ну, храбрый мой лучник, — продолжал король, поворачиваясь к Робин Гуду, — чего еще ты хочешь от меня?

— Сейчас больше ничего, ваше величество; позже, если ваше величество позволит, я попрошу его о последней милости.

— И ты ее получишь. А теперь идем в замок; Шервудский лес был очень гостеприимен к нам, и надо надеяться, что в Ноттингемском замке тоже кое-что найдется, чтобы устроить королевский пир. Твои люди превосходно готовят дичь, и свежий воздух и усталость придали нам необычайный аппетит, ибо поели мы с отменным удовольствием.

— Ваше величество могли есть сколько душе было угодно, — со смехом ответил Робин, — ведь дичь-то была ваша.

— Наша или первого пришедшего поохотиться, — весело возразил король. — И даже если все будут делать вид, что верят, будто олени Шервудского леса — наша исключительная собственность, то найдется один йомен, близко тебе знакомый, дорогой Робин, и триста парней, входящих в его отряд, которых права короны всегда мало заботили.

Беседуя таким образом, Ричард направлялся к замку, и, до самых ворот старинного владения, короля и знаменитого разбойника провожали радостные приветствия жителей Ноттингема.

Великодушный король в тот же день сдержал обещание, которое он дал Робин Гуду: он подписал акт, отменивший указ об изгнании, и вернул молодому человеку все титулы, права и имения семьи графов Хантингдонов.

На следующий день после этого счастливого события Робин Гуд собрал своих людей в одном из дворов замка и объявил им о неожиданных переменах в своей судьбе. Эта новость искренне обрадовала славных йоменов; они так любили Робин Гуда, что дружно отказались от свободы, которую он хотел им вернуть. Поэтому было тут же решено, что веселые братья больше не будут взимать дань с норманнов и священнослужителей, а кормить и одевать их будет их благородный хозяин, Робин Гуд, ставший графом Хантингдоном и богачом.

— Ребята, — добавил Робин Гуд, — раз вы хотите остаться со мной и сопровождать меня в Лондон, если я вынужден буду туда отправиться по приказу нашего обожаемого государя, то вы должны мне поклясться никогда и никому не открывать местоположения нашего убежища. Оно может стать для нас драгоценным в случае новых несчастий.

Лесные братья громко произнесли клятву, которую требовал их главарь, и Робин предложил им немедленно готовиться к отъезду.

Тридцатого марта 1194 года, накануне своего отъезда в Лондон, Ричард держал совет в Ноттингемском замке, и, среди прочих важных решений, были подтверждены права Робин Гуда на графство Хантингдон. Король выразил настойчивое желание вернуть Робину поместья, находившиеся в руках аббата Рамсея, и советники Ричарда твердо обещали ему вынести в пользу Робина судебный приговор, который бы возместил несчастья, столь стойко перенесенные благородным изгнанником за долгие годы.

XIII

Покидая, и, быть может, навсегда, старый лес, который столько лет служил ему убежищем, Робин Гуд испытывал столь острое сожаление о прошедшем, а также некоторое опасение за будущее, столь мало соответствовавшее щедрым обещаниям Ричарда, что он решил подождать под спасительной сенью своего лесного обиталища окончательного исполнения взятых на себя королем обязательств.

Это было очень удачное решение — задержаться в Шервуде, потому что коронация Ричарда, происходившая в Винчестере вскоре после его возвращения в Лондон, настолько сильно заняла всех, что были бы совсем некстати напоминания о правах молодого графа Хантингдона, которые король признал, но не провозгласил публично.

Едва только окончились коронационные торжества, как Ричард уехал на континент, куда его призывало острое желание отомстить Филиппу Французскому, и, понадеявшись на слово своих советников, он оставил на них дело восстановления в правах храброго Робин Гуда.

Барон Бротон (аббат Рамсей), во владении которого находилось имение Хантингдонов, пустил в ход все свое влияние и огромное состояние, чтобы отсрочить исполнение указа короля о возвращении этого богатого графства истинному наследнику; но, поступая крайне предусмотрительно в отношении друзей и покровителей, осторожный барон и виду не показывал, что он собирается открыто воспротивиться воле Ричарда, а просто просил повременить немного, задаривая канцлера, и таким образом продолжал спокойно пользоваться огромным состоянием, которое он присвоил.

Пока Ричард сражался в Нормандии, а аббат Рамсей перетянул на свою сторону все ведомство канцлера, Робин Гуд с доверием ждал известии о том, что он может вступить во владение имуществом своего отца.

Одиннадцать месяцев сломили свойственное ему терпение: он набрался мужества, которое ему придало благожелательное отношение к нему короля во время пребывания его в Ноттингеме, и послал запрос Хьюберту Уолтеру, архиепископу Кентерберийскому, хранителю печати и верховному судье Английского королевства. Прошение Робин Гуда дошло по назначению, и архиепископ был о нем осведомлен; эта справедливая просьба не была открыто отклонена, на нее просто никто не ответил, и считалось, что ее , как бы не было.

Эта бездеятельность людей, которые должны были по долгу службы способствовать восстановлению его в правах наследства, говорила об их недобросовестности, и молодой человек легко догадался, какая подспудная борьба затевается против него. К несчастью, аббат Рамсей, ставший бароном Бротоном и графом Хантингдоном, был слишком могущественным противником, чтобы предпринять против него в отсутствие Ричарда хоть какие-либо враждебные действия. Поэтому Робин решил закрыть глаза на несправедливость, жертвой которой он стал, и спокойно ждать возвращения короля Англии.