Аркан - Русуберг Татьяна. Страница 19

— А-апчхи!

Джей утер нос мокрой перчаткой, сверился с переписью горлицкого населения и прошлогодними заметками Магуры. К счастью, все это тоже выдавалось прямо на сетчатку. «Хорошо, дождь поутих и в глаза не заливает, как еще час назад. Так оно и есть! Как и в остальных точках — ничего интересного. Детей мужики много наплодили, но все испытаны, результат отрицательный. В записях гада Магуры против всех имен значится „нег.“». [5]

По прошествии восьми дней, проведенных под дождем и ветром в бессмысленном шатании по унылым деревням, вера Джея в святость СОВБЕЗовских инструкций основательно пошатнулась. «Ну скажите на милость, зачем крестьянам, обремененным голодными ртами, прятать детей по лесам и тем самым отказывать своим отпрыскам в единственной возможности выбиться в маги, получить образование и теплую должность в конфедерации? Неужели им хочется, чтобы их сопливый щенок всю жизнь навоз сгребал за свиньями, вместо того чтобы вкушать блага цивилизации в Тиаго Раи или Абсалоне?» Самому Джею этих благ сейчас ох как не хватало. Потомственному волшебнику в тридцать первом колене был абсолютно чужд и непонятен страх простого люда перед магами. Испытание и обучение в Академии казались ему единственно верным и естественным путем.

На подъезде к Горлице Хопкинс додумался до того, что ежегодные «чистки» придуманы исключительно в наказание лоховатым молодым сексотам — за заносчивость, или старым пердунам, вроде Магуры, — чтоб побыстрей на пенсию сбыть. «Конечно, ведь вся честь достается вербовщикам! Это они проезжают по провинциям в июле, по хорошей погоде, на белом коне и в блеске волшебных фокусов, вроде фейерверков, выскакивающих из шляп кроликов и бесплатных полосатых леденцов. Это они устраивают публичные испытания на площадях, привлекая толпы зевак. Это им достаются званые обеды, дары от местных умельцев и грудастые местные девки. Это у них есть реальная возможность сделать головокружительную карьеру, доставив в Академию детишек с мощным потенциалом. А что остается мне, младшему сексоту? Я ведь даже магом представиться не имею права. Так, очередной проезжий, стучащийся от двери к двери: пустите на постой, люди добрые».

Джей вздохнул и зло пнул лошадь по бокам, направляя в ворота Горлицы. Небольшая деревенька была окружена ладным частоколом — только отдельные хутора рассыпались там и сям по окрестным полям. Очевидно, хуторяне могли укрыться за стенами Горлицы в случае опасности. Ворота стояли гостеприимно распахнутыми, но оно и понятно: на одном из опорных столбов торчал замаскированный под козлиный череп «страж». Как бы ни был беден местный ленлорд, а на магическую сигнализацию он раскошелился. Хотя… Может, всей деревней скидывались.

Джей потрусил по главной улице. Точнее, трусил под ним мерин, а улица в Горлице согласно карте наличествовала всего одна. По сторонам сексот особо не оглядывался — за дождем все равно ничего толком не разглядеть, да и что разглядывать-то — трактира в этой «глубинке» построить еще не додумались. В серой мороси прямо по курсу возникла замотанная в плащ фигура и приветливо замахала рукой. Значит, работает «страж»-то. Джей направил лошадь за провожатым, даже пинок не потребовался. Видно, почуяла коняга теплый хлев: уши — торчком, хвост — веером.

Через несколько минут сексот уже входил за хозяином в натопленную светлую горницу. Высокий, начинающий седеть мужчина, назвавшийся херром Харрисом, пригласил странника присесть и послал за сухой одеждой да снедью конопатую Гореславку. «Так это я к самому ленлорду на блины попал», — размышлял маг, оглядывая скромное чистенькое жилище. Он плел херру заранее заготовленную легенду о сироте из Суи-Суи, потерявшем семью во время мора, выросшем в приюте, а теперь пробирающемся на побережье, чтоб наняться на торговый корабль. Таких сирот всех возрастов и фасонов соседние с Суи-Суи княжества перевидали за последние годы немало, так что история должна была прокатить. По крайней мере, в других деревеньках наживку заглатывали с крючком, и бабы с увлажнившимся взором тащили на стол что было в печи — подкормить симпатичного бедняжку.

Пока Джей, мигая крупными карими глазами и сдвигая соколиные брови домиком, повествовал о трудностях сиротского быта, он не забывал потихоньку проводить контроль помещения. Как и ожидалось, тут не было никаких следов магии. Херр Харрис сочувственно кивал, на столе появились наваристые щи и буханка ароматного хлеба. Гореслава, развешивавшая над печкой мокрые тряпки гостя, тайком утирала косоватые глаза. Короче, все шло по заведенному сценарию.

— Н-да, парень, круто с тобой жизнь обошлась. Но ты хоть знаешь, кто и откуда, родителей своих помнишь. А вот мне довелось приютить мальчонку… Ни роду ни племени, совсем еще малышом был, видно, когда осиротел. Да и судьба так его обидела. Он даже не говорил поначалу, думали, немой. Только стараниями супруги моей покойной выправился парнишка, и, думаю, толк из него будет, ведь он к грамоте способный.

Настала очередь Джея сочувственно кивать, чем он и занимался, пока суть сказанного не проникла в полусонное от сытости сознание. Полная щей ложка замерла у разинутого рта. «Сирота. Он сказал — сирота! Но ни в переписи, ни в записках Магуры никакого сироты не было! Ни с корявым „нег.“, ни без него!» Заметив удивленный взгляд хозяина, Джей с трудом растянул губы в улыбке и отправил ложку по назначению. «Неужели это — настоящее?! Находка?! Надо выспросить у Харриса все поподробнее. Да и где этот немой грамотей?»

Херр Харрис рассказывал охотно, но из всего вороха вываленной на гостя информации сексот выяснил не слишком много полезного. Подопечному ленлорда могло быть, навскидку, от четырнадцати до шестнадцати лет, паренек жил у херра Харриса в нахлебниках лет восемь. И куда глаза сволочары Магуры смотрели, это же его район?! В данный момент объект работал на местной мельнице вместе с Харрисовым сыном; ни имени, ни фамилии у сироты не имелось — хоть мальчишка от немоты и излечился, как его зовут, никто допытаться не смог. Так что ленлорд окрестил приемыша просто Найдом.

— Я сначала Бренденом хотел назвать, — смущенно пояснил херр Харрис, проводя ладонью по седеющим волосам. — Так звали брата Айдена, младшего. Он умер при рождении. Но леди Женевьева запретила. — В глазах хозяина промелькнуло виноватое выражение. — Ты только не подумай, она мальчика сразу полюбила. Просто боялась, что имя это несчастье накликать может. Ну не Найденышем же было парнишку звать? Вот и решили сократить до Найда. Звучно и сочетается хорошо: Айден и Найд.

Джею абсолютно не было дела до трогательной семейной истории — следовало получить необходимые сведения и составить план действий. В доме они остались одни — Гореслава утопала по своим делам, остальные вернутся с мельницы только к ужину. Недолго думая, Джей наставил на херра Харриса указательный палец. Ленлорд обмяк, взгляд сделался бессмысленным, рот слегка приоткрылся, придавая благородному лицу глуповатое выражение. Не спеша, старательно сексот выговорил заклятие правды — все-таки первый самостоятельный допрос, очень уж не хочется, чтобы что-то пошло наперекосяк.

После парочки контрольных вопросов, показавших, что чары подействовали, Джей перешел наконец к делу:

— Почему твой подопечный, Найд, не значится в переписи?

— Не знаю, — без выражения ответил подозреваемый.

Солгать херр Харрис не мог. За учет населения отвечали церковники и местный ярл — Гнездо, кажется?

— Вы уведомили власти о сироте?

— Да, — все тот же невыразительный голос.

— И церковь, и вашего сюзерена?

— Да.

Так, значит, обычная халатность на местах. Что ж, с этим разберутся. Не его, Джея, это дело. Его дело — сообщить куда следует.

— Почему ваш подопечный не явился на призыв? Причем неоднократно?

— Его не было в деревне, когда приезжали вербовщики, — четко выговорил ленлорд. Одно удовольствие работать с заклинанием правды!

— И где же он был?

— В лесу прятался.