Монастырь - Вагант Игорь. Страница 34

Торопливо покидав остатки еды в котомку, он ринулся дальше по тропинке. Солнечный диск давно уже покинул вершину небосклона, и Эдвину даже не хотелось думать о том, что за вещи могут твориться в этом лесу ночью. Он бежал, перепрыгивая через поваленные стволы, продираясь через кусты, производя не меньше шума, чем раненый олень, и облегченно вздохнул, заметив прогал между деревьями.

Лес кончился неожиданно. Широкая тропа шла вдоль его кромки, теряясь на юге в холмах, а на севере за небольшим пригорком, всего в полумиле, Эдвин заметил верхушку какого-то строения – наверное, та самая часовня, подумал он.

Пытаясь отдышаться, юноша опустился на большой камень. Так и есть: здесь не было ни ветерка. Разнотравье, высушенное жарким летним солнцем, желтоватым ковром покрывало весь луг; под ногами шелестели маленькие ящерки. А лесная чаща, стеной стоявшая по ту сторону тропы в нескольких десятках шагов, шевелилась и перекатывалась зелеными волнами.

– Уф, – с облегчением выдохнул Эдвин, поднявшись с камня. И тут же повалился на землю, ощутив на своей шее веревочную петлю. Краем глаза он успел заметить силуэты двух человек, поднимающихся из высокой травы. Изловчившись, Эдвин выдернул из-за пояса кинжал, с размаху перерезал веревку и вскочил на ноги, держа клинок перед собой.

Те двое крадучись обходили его с обеих сторон. В руках они сжимали короткие копья, а один из них, тот, что справа, вдобавок неспешно раскручивал аркан.

Не гладды, мелькнула мысль.

На этих красовались дурно выделанные волчьи шкуры и шаровары из грубой холстины, а на головах, несмотря на жару, были надеты меховые шапки с длинными хвостами.

Эдвин сделал шаг назад, прикидывая, сумеет ли он добежать до леса.

– Шох! – вдруг выкрикнул горец с арканом, и из-за деревьев возникла еще одна фигура. Эдвин мысленно ругнулся: надо было живей бежать.

Юноша медленно снял с плеча свою котомку.

– У меня ничего нет, только это, – сказал он.

Горец с арканом ухмыльнулся, показав гнилые зубы. И резко метнул веревку. Эдвин отпрыгнул вбок и тут же – вперед, к ближайшему из противников, одновременно швырнув в него котомку. Тот ринулся навстречу, ударив копьем в сторону – сумка попала прямо в голову. Эдвин всем телом бросился ему под ноги, одновременно полоснув кинжалом по животу. Горец упал, согнувшись пополам.

Эдвин стремительно, как ему показалось, вскочил – и потерял сознание.

* * *

Он очнулся внутри какой-то хижины, и его тут же вырвало. Голова жутко болела, а щеку стянуло коркой крови.

– Проклятье… – выдохнул Эдвин, отплевываясь. Руки у него за спиной были привязаны к столбу.

– Очнулся, парень? – раздался голос откуда-то сзади.

Эдвин с трудом повернул голову, глянув через плечо. В хижине на земляном полу сидело еще три человека. Женщина спала, привалившись к стене, а мужчины, связанные спина к спине, смотрели на него.

Снаружи уже темнело; тусклый свет пробивался через многочисленные щели в плетеных плохо замазанных глиной стенах.

– Привет, – буркнул Эдвин. – Кто вы?

– Это Кейле, из Гвервила. А я – Диан. Я видел тебя недавно в Бадарне. Ты старому Лодану свинарник чистил.

Эдвин кивнул.

– А те? – Он мотнул головой в сторону закрытой двери, чуть скривившись от боли. Внутри все бухало.

Диан пожал плечами.

– Ты не заметил, что ли? Каменные Волки. Горцы.

– Зачем нас связали? Что делать будут?

– С тобой – не знаю. – Мужчина невесело усмехнулся. – Ты ж, вроде, порезал одного из них? А нас, скорее всего, продадут.

– Как – продадут? Кому? И откуда здесь горцы? Далеко ж отсюда, вроде, до ихних мест?

– Ты ничего о горцах не знаешь, что ли, парень? Сам-то откуда?

– Из Талейна. Эдвин меня зовут.

Мужчины непонимающе пожали плечами.

– Это во владениях его милости Беркли, – пояснил Эдвин.

– А-а, зна-аю, – сказал Кейле. Он сильно заикался. – Эт-то на юге, в Средин-ных горах…

Диан кивнул.

– Далековато тебя занесло. А горцы – да, сидят обычно у себя в Нолтлэнде, и носу не кажут. У них там селения целые, говорят, со стенами и башнями. Но Каменные Волки – они кочевники, грабители. В деревнях мародерствуют, людей угоняют и даже, вроде, у своих приворовывают. Нас, скорее всего, Морскому Народу продадут, на галеры. Ее, – Диан указал взглядом на спящую женщину, – тоже, в рабыни кому-нибудь. А вот с тобой – даже не знаю. Как бы ни пришлось тебе за пролитую кровь ответить. Хорошо, если он еще не помер. С чего это ты вздумал ножом махать?

– Даже не знаю. Думал, порежу одного, а потом сбегу.

Диан фыркнул.

– Дурень. Они всегда так: как деревню какую возьмут, своих по округе рассылают. Разведчиками, чтобы в случае чего сигнал подать. Если одного горца увидишь, будь уверен – рядышком еще человек пять-шесть крутятся. В одиночку на них – гиблое дело.

– А что вы здесь делали?

– Здесь!? Ничего. Меня вообще на тракте взяли, милях в двадцати отсюда. Кейле – тоже. Про бабу не знаю, она уже у них была, когда нас повязали. А на Лутдах, я так понимаю, Волки случайно наткнулись, они обычно такие большие деревни стороной обходят. А тут – ни души, и скарб весь целый, грех не поживиться. Сам-то ты как сюда попал?

Эдвин на мгновение замешкался.

– Там война, на юге, – помолчав, сказал он, – родители погибли. А в Лутдахе у меня дядя жил.

– Там во-ойна, – пробормотал Кейле, – а тут – нет. От судьбы н-не уб-бежишь…

В хижине воцарилось молчание. Снаружи тем временем стемнело совершенно, и только через щели угадывались всполохи костра где-то неподалеку.

– А убежать не пробовали? – тихо спросил Эдвин. – Вот сейчас, например. Веревки, вроде, не толстые. Ночи хватит, чтобы перетереть…

– Ночи? Не смеши, парень, – тотчас откликнулся Диан. – Нас прямо сейчас в горы и погонят.

– По темноте!?

– Да горцам на эту темноту начхать. Они обычно наоборот днем отсиживаются – их здесь всего-то человек двадцать, – а по ночам бегут. И бегут, кстати, как настоящие волки, без устали. Мы с Кейле во время вчерашней гонки думали, что вообще концы отдадим. Загнали они нас, что лошадей…

– А женщина как же?..

– Они на плечах ее несли, когда она уж совсем с ног валилась. Ругались жутко, да ихний старший не хочет ее бросать. Бедняга… они ее все по очереди…

Диан внезапно замолчал. Снаружи послышался шум, и дверь распахнулась от удара ногой.

В проеме показались две темные фигуры. Ни слова не говоря, один из горцев отвязал сначала Кейле с Дианом, потом, что-то пробормотав, Эдвина. Тот не успел даже размять кисти – пленникам немедленно снова связали руки, только на этот раз спереди.

– Пошел! – гаркнул здоровенный горец. У него это прозвучало примерно как «пхол!».

На деревенской площади возле костра толпились Каменные Волки. Все, как на подбор, в куртках мехом наружу и шапках с хвостами; помимо дротиков, они были вооружены длинными тесаками с зазубринами по режущей кромке. Еще у нескольких Эдвин заметил короткие луки.

Было их, однако, не около двадцати, как говорил Диан, а всего человек десять. Похоже, Волки о чем-то ожесточенно спорили, и замолчали, лишь когда один из них, с длинным рубцом через все лицо, поднял руку, указав на Эдвина.

– Не здесь, – хрипло сказал он, – мать Бекума должна решать.

Горцы вновь загалдели. Говорили они на обычном корнваллисском языке, но словно гавкая и сильно пришепетывая. Эдвин с трудом понимал, что они говорят – до того их речь напоминала собачий лай.

Диан легонько толкнул Эдвина локтем.

– Похоже, – прошептал он, – твой-то окочурился. Ругаются, то ли здесь тебя кончить, то ли к какой-то Бекуме тащить…

– Шох! – гаркнул горец с рубцом. Старший, подумал Эдвин.

Все замолчали. Затем, ни слова не говоря, ринулись в темноту, ускоряя шаг. Двое несли носилки, на которых лежало тело человека. Эдвина ткнули в спину древком копья.

Глава 11

Его светлость Нитгард Тэлфрин

Лошадей они гнали так, словно их преследовал сам Вил. С Северного тракта Модрон свернул сразу же, как представилась такая возможность. После Гвервила тракт расползся десятками дорог и дорожек, и сотник вполне здраво рассудил, что если за ними вышлют погоню, лучше будет избегать оживленных мест, где каждый сможет заметить довольно большой отряд. По той же причине Модрон разделил солдат на несколько мелких групп, по два-три человека, отправив их в разные стороны с наказом встретиться в условленном месте – уже к северу от реки Тэлейт.