Ген человечности 2 - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf". Страница 62

На ощупь, стараясь не нашуметь и не выдать себя резкими движениями, достал из снаряжения полный магазин к пулемету, отсоединил пустой, заправил полный до щелчка. Пустой убрал на то место, где был полный – такие магазины сейчас не найти и бросать, когда можно сохранить – огромная глупость. Последний магазин – но сто патронов, это само по себе немало… И тут у второго джипа погасли фары…

Интересно – есть ли у них еще люди и транспорт на стоянке, могут ли они быстро отправить подкрепление? И пойдет ли это подкрепление, рискуя получить пулю? Ведь главарь, того кого они признавали главарем, мертв. Да, конечно, кто-то взял командование на себя – но у него недостаточно авторитета, чтобы отправлять людей под пули, он просто не заработал этот авторитет. Потом может и заработает, в сейчас его просто пошлют на четыре буквы, вот и все (прим автора – в США большинство нецензурщины состоит из четырех букв, есть даже выражение такое Four-letter words). Если хоть одна машина из трех на ходу, если не поврежден мотор – то моя задача добраться до буксира и отвалить восвояси упрощается кардинально. Рисковать или не рисковать? Принимать бой или отходить?

Решение пришло само собой – один из стрелков ошибся, встал в полный рост – его едва было видно, но на фоне неба его силуэт был все же заметен – и я снял его одиночным выстрелом, перекатился. Тень осела – не упала за укрытие, а именно медленно осела как оседает получивший тяжелое ранение человек – а в темноте снова заговорило оружие. Кажется четверо. Один, еще один – два дробовика, какая-то мощная полуавтоматическая винтовка и штурмовая – похоже на М16. Палили сосредоточенно по тому сектору где укрывался я – но палили опять неприцельно. Оно и понятно – увидеть ночью цель на фоне неба гораздо проще, чем ту же цель на фоне земли.

Решил рискнуть – стараясь соблюдать тишину, пополз вперед, сильно забирая вправо – чтобы попытаться пересечь дорогу и зайти стрелкам в тыл. Напоследок выстрелил еще один раз, пуля громко ударила по машине – и новый взрыв стрельбы. Одна из пуль прошла совсем рядом, у самой руки вздыбилась земля, но – повезло…

Канава. Осторожно – там гравий, а по гравию ползать бесшумно очень сложно, каждый камешек так и норовит сдвинуться с места с легким стуком, который тренированное ухо прекрасно услышит. Вот и асфальт – шершавая, нагретая за день поверхность…

Повернулся – и застыл на месте. Они двигались! Аж трое сразу, держа наизготовку оружие, осторожно переходили шоссе – причем крайний шел от меня в десяти шагах. Шел осторожно, ставя ногу на асфальт практически бесшумно, держа в руках что-то длинной и направив его на ту сторону дороги, где только что был я. Сейчас он шел настороженный, напружиненный, готовый в любую секунду броситься за землю, огрызнуться свинцом – но все это не имело никакого значения. Потому что враг был совсем рядом, в десяти шагах – а все внимание стрелка было сосредоточено на том, что делается за дорогой. Он искал опасность совсем не там где было нужно, это так называемый «тоннельный эффект». Сосредоточившись на цели, он не видел, что у него творится буквально под ногами…

Пулемет был в режиме одиночного огня, но этого было вполне достаточно. Я прицелился – ближний ко мне сбился с шага, начал что-то понимать – но было уже поздно. Шесть быстрых, один за другим выстрелов по едва различимым силуэтам – и все трое повалились на асфальт подобно марионеткам, у которых одновременно обрезали все веревочки…

И тут автоматная очередь распорола асфальт буквально передо мной, что-то больно хлестнуло по руке…

Перекатился, оттолкнулся этой же рукой, морщась от боли. Трижды выстрелил на звук, в то место, откуда бил автомат, перекатился, выстрелил еще несколько раз, целясь ниже, под днище машины. Противник прятался за вторым джипом, за моторным отсеком – моторный отсек укрывал от пуль, но его можно было зацепить на рикошетах или попасть в ногу. Болевой шок и выведение из строя на пару минут при этом – гарантированы…

На несколько мгновений замер, прислушиваясь, готовясь снова уходить от огня, стрелять в ответ, стараясь вычислить из окружающих меня звуков – какого-то потрескивания в лежащем на боку в придорожной канаве пикапа, мерного капанья чего-то на асфальт тот самый, который известит меня о надвигающейся опасности… Но ничего такого не было.

И фонаря у меня тоже не было. А подойти ближе – значит рискнуть получить пулю.

А не подойти ближе – значит, топать несколько миль пешком, в том числе – через ночной город с одержимыми. И времени на то, чтобы принять решение очень и очень немного Надо решаться.

Стараясь не шуметь, поднялся с асфальта, начал обходить обездвиженные машины с другой стороны, с той стороны, за которой прятались стрелявшие в меня люди. Эта сторона – самая безопасная, если они ранены, то не смогут перебраться на другую сторону , а если не ранены и поджидают меня – то я замечу движение. Надеюсь, что замечу…

Луны не было, светили только звезды, и весь мир представлял собой мешанину оттенков черного и серого. Черным выделялись силуэты машин на дороге, видимые благодаря далекому отсвету из походного лагеря общины. Антрацитно-черным был асфальт и на его фоне чуть светлее были силуэты лежащих на нем людей. Ни один не двигался…

Держа наизготовку пистолет – для ближнего боя он разворотистее и удобнее длинного пулемета, а это очень важно, я осторожно пошел вперед – по правую руку была придорожная канава, в которую я готов был скатиться при любой опасности.

Силуэты людей, в темноте выглядевшие как бесформенные кучи чего-то серого на фоне черного асфальта не двигались.

Машина – старый Форд Экспедишн, с заглушенным двигателем, погасшими фарами и разбитыми пулями стеклами. То что нужно, но при одном условии – если не поврежден двигатель. Если поврежден, то …печально.

У моторного отсека труп. Или тяжелораненый – настолько тяжело, что когда я коснулся его ногой, он никак не отреагировал. Наверняка, тот самый, последний, что в меня стрелял, больше некому. Остальные трое лежат посреди дороги. Выстрелить бы в него – но патронов и так мало, а выстрел меня демаскирует и можно в ту же секунду получить пулю в ответ. Разбираться с ним у меня не было ни времени, ни желания – угрозы не представляет и ладно…

Перебросил пистолет в левую руку, правой потянул ручку водительской двери, замок открылся с едва слышным щелчком. Потянул дверь на себя, уже видя, что в салоне кто-то есть. Палец на спусковом крючке почти выбрал весь свободный ход…

Еще один – куда попала пуля не видно из-за темноты. Держа одной рукой пистолет, проверил пульс на сонной артерии – мертвее некуда. Кровью в салоне пахнет, как на бойне. Второй на заднем сидении, признаков жизни не подает…

Преодолевая отвращение, выпихнул из машины сначала один труп, потом другой. Провел рукой сначала по сидению, потом по рулю – и то и другое были мокрыми и противно липкими. Выбирать не приходится – нам лишь бы доехать, потом и постираемся и помоемся в реке, если живы останемся. Сунулся под ступицу руля, наощупь проверил положение рычага коробки передач – Drive, все нормально. Пошарил рукой чуть ниже – пальцы нащупали ключ, торчащий в замке зажигания. Кто-то заглушил мотор и погасил фары, когда водитель был уже мертв – видимо тот самый «общинник», что лежит сейчас у переднего крыла внедорожника.

Черт… Вот ведь свинство. Вокруг одержимые – а мы, оставшиеся в живых люди, друг друга уничтожаем… Только бы завелась, зараза…

Дверь оставил открытой – если (маловероятно, но все же) топливопровод перебит, то в ответ на поворот ключа в замке зажигания машина может и вспыхнуть. Тогда – успею выскочить. Затаив дыхание, повернул ключ в замке зажигания и – о чудо! – мотор сначала чихнул, будто пробуждаясь ото сна, а потом ровно заурчал на низких оборотах… Выскочил… Теперь бы – только быстрее добраться…