Комендант мертвой крепости - Аренев Владимир. Страница 42

— Вставай, — ухмыльнулся Конопушка. — Завтрак проспишь.

Жуков как раз кормили, поэтому они так разошлись. Воины из Шандала уже поели, но Конопушка приберёг для Ярри его долю.

Щурясь от яркого солнца, Непоседа с отвращением понюхал свои подмышки и снова пожалел, что он с Конопушкой плохо подготовился к этой поездке. С другой стороны — разве ж они знали о ней, когда ехали из Врат в крепость на урок?

Приставив ладонь козырьком ко лбу, он огляделся по сторонам — и проглотил язык от изумления!

Перед Ярри лежал совершенно другой город. Город мёртвых, город, в котором уже никто и никогда не поселится — просто потому, что селиться негде. Вчера, во тьме, им мало что удалось разглядеть. В общем-то дома казались более-менее целыми, ну, если не считать выломанных дверей и ставней. Теперь Ярри видел, что ставнями и дверьми дело не ограничилось: по фасадам змеились трещины, нередко в стенах зияли провалы, повсюду груды камней перекрывали улицы; было чудом, что отряду вчера удалось забраться так далеко от Северных ворот. И будет ещё большим чудом, если они смогут продвинуться дальше.

— О бархагах придётся забыть, — подытожил комендант Хродас. Пока Ярри завтракал, отец госпожи Синнэ собрал андэлни на совет. Лица у всех были хмурые. — От жуков здесь нам никакой пользы. Рисковать ими не будем, нам ещё в Шандал возвращаться, а без них… — Он оборвал себя и раздражённо потёр пыльник на груди, как будто хотел разгладить несуществующие морщины. — В общем, лагерь не сворачиваем. Мы с господином архивариусом сравним его карту с тем, что видно отсюда. Потом наметим более-менее подходящие маршруты и отправим на разведку два отряда. Самое важное сейчас — найти действующие колодцы. Наших запасов воды хватит на пару дней, потом нужно будет возвращаться и пополнять в развалинах сторожевой.

— Но сделать мы это не сможем, — негромко добавил учитель. — Иначе рискуем лишиться ещё нескольких жуков, если те учуют гнездо с самкой и яйцами.

— Именно. В общем, первым делом — колодцы. На старой карте они отмечены, но, боюсь, до большинства мы попросту не доберёмся, — Комендант кивнул на город, лежавший в руинах. — Боюсь, здесь вообще от карты будет мало толку. Но попробуем…

Ярри слушал их, стоя неподалёку и рассматривая развалины. Солнце сделало барельефы на домах не такими мрачными, добавило им красок и безжалостно осветило все сколы и трещины… — но чувство отвращения у Ярри не пропало. Сейчас он впервые засомневался в том, что идея Конопушки была такой уж хорошей.

Вот только отступать поздно.

И пока остальные продолжали строить планы да изучать карту, он внимательно вглядывался в то, что когда-то было улицами, аллеями, площадями… — вглядывался и пытался угадать, где же им с Конопушкой улыбнётся удача.

Конопушка тем временем крутился рядом с учителем, даже залез на четверорукую статую, чтобы на город полюбоваться.

Потом госпожа Синнэ отправила Конопушку во внутренний двор дома собирать ветки, а Ярри велела как следует прибраться на крыше, раз уж они здесь надолго. Поговорить удалось только ближе к вечеру. К тому времени Конопушка ходил, надувшись от гордости так, что, казалось, вот-вот лопнет, — а ведь ему просто повезло. Послали бы Ярри во внутренний двор — он бы, а не Конопушка, нашёл там ход в подвалы, а в подвалах — цистерну с водой.

— Ну, — сказал Конопушка, когда их обоих наконец оставили в покое, — ты заметил, чего творится?

Ярри, конечно, не заметил. Но, конечно, не признался. Так, неопределённо хмыкнул и пожал плечами, мол, чего тут замечать.

— Понять бы ещё, какая муха их всех укусила. — С Конопушкой так всегда: если уж его «прорвало» — только держись! Сам всё расскажет и объяснит, ещё двадцать раз успеешь пожалеть, что вовремя не остановил; да ведь его и не остановишь в такие моменты. — Ладно, госпожа Синнэ, с ней всё ясно. Втрескалась в учителя, вот и шебутная целый день. Но остальные!

— Что — «остальные»?!

— Глаза протри! — Конопушка начал загибать пальцы, — Комендант — раз. Учитель — два. Этот вон, наместник из столицы — три. Ну и госпожа Синнэ. Слушай, кто из нас на крыше весь день просидел! Сам, что ли, не видишь: они как с ума посходили!

Теперь, когда Конопушка сказал, Ярри начал вспоминать. Точно! И госпожа Синнэ, и комендант с молодым наместником были похожи на до предела натянутые струны: тронь — лопнут, да ещё хлестанут по лицу! Госпожа весь день давала дурацкие поручения, делала вид, что присматривает за Конопушкой и Ярри, но была рассеянной; если б они решили сбежать — и не заметила бы. Она то и дело поглядывала на дальние кварталы, куда уехали разведчики. Теперь — поразмыслив — Ярри не сомневался, что госпожа Синнэ тревожилась о судьбе только одного из отрядов — того, в котором был учитель.

О том, что именно не давало покоя коменданту и столичному наместнику, Ярри мог только догадываться. В общем-то не скажи Конопушка, он бы, наверное, и не заметил. Оба вели себя почти обычно. Почти.

Отправив разведчиков в город, комендант Хродас выбрал место повыше (на плечах у четверорукого урода, где ж ещё!) и до полудня всматривался в лабиринт улиц. Иногда тяжело спрыгивал со статуи и переходил к другой; так он обошёл всю крышу и посидел на каждом из уродов. Можно было подумать, что комендант старается получше рассмотреть город — но почему тогда он, на какой бы из статуй ни сидел, нет-нет да бросал взгляды на север? Уж там-то запоминать нечего: пара кварталов, узкая площадь да ворота, через которые они вчера въехали. Вот если комендант кого-нибудь ждёт оттуда… Подмогу из Шандала? Вряд ли. Тогда — что… или кого?

Ещё интересней было с молодым наместником. Он сначала отирался вокруг бархаг и помогал (точней, думал, что помогает) Ярри. Правда, чаще смотрел не на жуков, а на госпожу Синнэ — как только та отворачивалась или отходила подальше. Словно чего-то ждал от неё. Или, подумал Ярри, — одновременно ждал и боялся того, чего мог дождаться.

Почему-то при этом наместник старался не упускать из вида коменданта Хродаса — не упускать, но и не попадаться ему на глаза. Только в полдень оставил в покое Ярри и жуков и пошёл поглядеть на дом изнутри. Часа через три вернулся весь в паутине и пыли. Сказал, что раньше здесь был постоялый двор. Комендант к тому времени ушёл «прогуляться до ворот», мол, заметил там кое-что интересное, поэтому господин Вёйбур о своей находке рассказывал госпоже Синнэ. Сбиваясь и краснея, кое-как справился. И снова, вспомнив, как дело было, Ярри сказал себе: ну да, странность на странности. Вроде бы наместник рассказывал госпоже Синнэ об алаксарском постоялом дворе, но кажется — совсем о другом, о чём на самом деле ни слова не сказал.

Интересно, поняла ли это госпожа Синнэ?

Так или иначе, но стоило коменданту закончить, как прибежал Конопушка с этой своей новостью про запасы воды в подвалах. Несколько воинов из Шандала пошли с ним проверить, как да что. Короче, поговорить и тогда не удалось.

— Ну? — Конопушка потёр переносицу и уселся в тени четверорукого урода. К вечеру стало прохладней, но всё равно — слишком жарко, чтобы торчать на солнце. — Теперь сообразил?

— Ага. Только… насчёт учителя… с ним-то что не так?

— Да, вроде всё так, — задумчиво сказал Конопушка. — Только сегодня с утра, когда я вот на него, — (хлопнул статую по лапе), — залез, чтобы сверху на карту взглянуть, рассмотреть её я не успел. Знаешь почему? Потому что учитель её на весу совсем недолго держал, потом на парапете расстелил, ну и все наклонились — там уже, как ни крутись, одни затылки видно было.

— И что?

— А то! Он почему карту-то положил? Руки дрожали.

Помолчали, наслаждаясь первым прохладным ветерком. Ярри безуспешно пытался вспомнить, когда ещё такое было, чтоб у учителя дрожали руки.

— В общем, это даже к лучшему, — сказал Конопушка. — Раз они все… такие — считай, нам повезло.

Ярри вздохнул. Дурацкий день выдался. Он устал чувствовать себя недоумком и неудачником рядом с таким сообразительным, таким всезнающим Конопушкой.