Гордость и предубеждение и зомби (др. перевод) - Остин Джейн. Страница 21

– Совершенно ясно, – добавила Джейн, – что зимой он уже не приедет.

– Мне ясно только, что этого не хочет мисс Бингли, – сказала Элизабет.

– Мистер Бингли свободен в своих решениях. Возможно, вид окровавленных трупов его прислуги оказался слишком ужасным зрелищем для столь тонкой натуры. Но это еще не все. Сейчас я прочту тебе то место, которое меня особенно задело.

Мистер Дарси жаждет повидаться с сестрой, и мы не меньше его хотим ее увидеть. Не думаю, что кто-то может сравниться с Джорджианой Дарси в красоте, изяществе и боевой подготовке, и нашу с Луизой нежную привязанность к ней лишь усиливает надежда на то, что мы когда-нибудь сможем назвать ее и нашей сестрой. Мой брат уже очень тепло к ней относится, а теперь ему представится возможность часто встречаться с ней в самой непринужденной обстановке. Когда обстановка столь благоприятна для зарождения чувств и решительно ничто этому не препятствует, разве не могу я, дорогая Джейн, мечтать о событии, которое обеспечит счастье столь многих?

– И что ты думаешь об этих ее словах, милая Лиззи? – спросила Джейн, окончив чтение. – Разве все и так не понятно? Разве не ясно, что Кэролайн не надеется и не желает, чтобы я стала ее сестрой, что она совершенно убеждена в равнодушии ко мне ее брата? И что, возможно догадываясь о моих чувствах к нему, пытается самым любезным образом предостеречь меня? Разве можно расценивать это как-то иначе?

– Разумеется, и у меня совершенно противоположное мнение. Желаешь его услышать?

– Охотно.

– Я буду краткой. Мисс Бингли видит, что ее брат влюблен в тебя, и хочет, чтобы он женился на мисс Дарси. Поэтому она стремится увезти его подальше от тебя. Твоя честь задета – мисс Бингли следует убить.

Джейн покачала головой:

– Лиззи, ты слишком строга.

– Джейн, любой, кто видел вас с мистером Бингли, подтвердит, что он влюблен в тебя. Тем более мисс Бингли. Быть может, воин из нее никудышный, но проницательности ей не занимать. Дражайшая сестра, уверяю тебя – эту беду легко поправить, быстро затянув удавку у нее на шее.

– Если бы наши мысли были схожи, – ответила Джейн, – то моя честь была бы восстановлена ценой расставания с мистером Бингли. Да и в чем тут смысл? Кэролайн явно не способна на преднамеренный обман, и я лишь могу надеяться, что тут обманулась она сама.

– Обманута она или все же ты? Джейн, ты забываешься. Ты позволила своим чувствам к мистеру Бингли заглушить инстинкты, воспитанные в нас нашими восточными наставниками.

Сестрам так и не удалось условиться о том, что делать дальше, но они все же согласились, что миссис Беннет стоит сообщить лишь об отъезде семейства. Впрочем, даже эти новости ужасно ее огорчили, и она сетовала на злой рок, разлучивший их с дамами как раз тогда, когда они все так сблизились. Но, погоревав некоторое время, миссис Беннет утешилась тем, что мистер Бингли вскоре вернется и отобедает в Лонгборне, и с гордостью заключила, что хоть он и был приглашен лишь на семейный обед, она уж позаботится о двух переменах блюд.

Глава 22

На обед Беннеты были приглашены к Лукасам, и вновь почти целый день мисс Лукас любезно выслушивала мистера Коллинза. Элизабет улучила минутку и поблагодарила ее.

– Эти беседы улучшают его настроение, – сказала она. – Не могу и выразить, как я тебе обязана.

Все это было очень мило, но доброта Шарлотты простиралась дальше, чем Элизабет могла себе вообразить, и целью ее было предупредить возобновление ухаживаний мистера Коллинза за Элизабет, самой став их объектом. Таков был замысел мисс Лукас, и все складывалось столь удачно, что, расставшись вечером с мистером Коллинзом, Шарлотта не сомневалась бы в успехе, если бы не его скорый отъезд из Хартфордшира.

Но она не отдала должного его пылкому и независимому нраву, поскольку именно он понудил мистера Коллинза с похвальной ловкостью ускользнуть на следующее утро из Лонгборна и поспешить в дом Лукасов, чтобы упасть к ее ногам. Он старался избежать встречи с кузинами, полагая, что если те заметят его уход, то разгадают его намерения, а он хотел, чтобы они стали известны, лишь если увенчаются успехом. Несмотря на то что он ожидал удачного исхода, имея на то некоторые основания – ведь Шарлотта вела себя самым обнадеживающим образом, все же после отказа Элизабет мистер Коллинз испытывал некоторую робость. Однако его ожидал самый лестный прием. Мисс Лукас из окна верхнего этажа увидала, как он подходит к дому, и тотчас же поспешила наружу, чтобы случайно столкнуться с ним на тропинке, ведущей к усадьбе. Но вряд ли она смела надеяться, что там ее поджидает столько любовного красноречия.

В самый короткий срок, какой только допускали долгие речи мистера Коллинза, между ними все было условлено ко взаимному удовольствию, и, когда они вошли в дом, мистер Коллинз принялся настойчиво упрашивать Шарлотту назвать день, в который он станет счастливейшим из смертных.

Спешно было испрошено согласие сэра Уильяма и леди Лукас, данное ими с самой радостной готовностью. Нынешнее положение мистера Коллинза делало его весьма подходящей партией для их дочери, за которой они не могли дать богатого приданого, в то время как ему будущее сулило выгодное наследство. Леди Лукас, как никогда ранее заинтересовавшись этим предметом, принялась высчитывать, сколько еще протянет мистер Беннет, а сэр Уильям решительно заявил, что, как только мистер Коллинз вступит во владение Лонгборном, им с Шарлоттой непременно следует переехать туда и немедленно избавиться от неприглядного додзё.

Словом, все семейство было чрезмерно обрадовано этой новостью. Самым неприятным во всей этой затее было то, какой неожиданностью эта помолвка должна была стать для Элизабет Беннет, чьей дружбой Шарлотта особенно дорожила. Осудит ли она ее? Или, хуже того, не пожелает более с ней знаться? Шарлотта решила сама все ей рассказать и поэтому взяла с мистера Коллинза обещание, что, вернувшись к обеду в Лонгборн, тот и словом ни о чем не обмолвится. Обещание хранить тайну мистер Коллинз послушно дал, но выполнить его оказалось нелегким делом – сильнейшее любопытство, вызванное его долгим отсутствием, просыпалось на него ворохом самых прямых вопросов, избежать которых было невозможно без некоторой изобретательности.

Поскольку на следующее утро мистер Коллинз уезжал слишком рано, чтобы застать кого-нибудь на ногах, то он приступил к прощаниям вечером, когда дамам пришло время разойтись по своим спальням и миссис Беннет с величайшей любезностью и радушием сказала, что мистера Коллинза будут счастливы видеть в Лонгборне всякий раз, когда обстоятельства позволят ему их навестить.

– Сударыня, – ответил он, – это приглашение будет принято мной с особой благодарностью, поскольку я чрезвычайно рассчитывал его получить, и смею вас заверить, что воспользуюсь им в самом ближайшем будущем.

Все пришли в изумление, и мистер Беннет, ни в коей мере не желавший столь скорого возвращения мистера Коллинза, немедленно отозвался:

– Но, любезный сэр, не боитесь ли вы, что этого не одобрит леди Кэтрин? Стоит скорее пренебречь родственными связями, чем рисковать расположением вашей покровительницы.

– Дражайший сэр, – отвечал мистер Коллинз, – премного обязан за эту дружескую заботу и уверяю вас, что столь серьезный поступок не будет предпринят мной без ведома леди Кэтрин.

– В любом случае лишняя предосторожность не помешает. Жертвуйте всем, чтобы не утратить ее доброе отношение, и если вы сочтете, что ваш повторный приезд сюда вызовет ее недовольство, что, как я полагаю, весьма вероятно, то знайте, мы не будем держать на вас обиды.

– Поверьте мне, дорогой сэр, столь искренняя забота вызывает во мне самую пылкую признательность, и по возвращении я сразу же отпишу вам письмо с благодарностями за все знаки внимания, оказанные мне во время моего пребывания в Хартфордшире. И я даже осмелюсь пожелать здравия и благополучия всем моим прелестным кузинам, и кузине Элизабет в том числе.