Водители фрегатов - Чуковский Николай Корнеевич. Страница 29

– Разве они людоеды?

– Нет, но они съедят наши корабли, – улыбаясь, сказал капитан. – Жители Огненной Земли бесконечно бедны и всегда страдают от голода. Они вечно хотят есть и едят все, что угодно. Когда здесь останавливался капитан Бугенвилль, к нему на корабль взобралось человек десять огнеземельцев. Бугенвилль угостил их кашей. В полчаса они уничтожили кашу, сваренную на обед для всего экипажа, и стали искать, нет ли еще чего-нибудь съедобного. Им попался ящик свечей, и они съели все свечи вместе с фитилями. Найдя старый матросский башмак, они разодрали его в клочья и принялись жевать кожу.

Хмурые горы загромождают Огненную Землю. На их склонах растет угрюмый лес. В ущельях лежал еще снег, несмотря на то что январь в Южном полушарии соответствует нашему июлю. Но тумана, о котором рассказывали все путешественники, побывавшие в этой далекой стране, Лаперуз и его спутники не видели. День шел за днем, а погода была по-прежнему прекрасная.

Вот наконец и мыс Горн – черный, голый утес, изъеденный бурями. Моряки с трепетом оглядывали его зубчатую спину, отделяющую Атлантический океан от Тихого. Он казался чудовищем, подстерегающим добычу.

Но к судам Лаперуза чудовище отнеслось ласково. 1 февраля фрегаты спокойно прошли перед самым его носом, озаренные ярким солнечным светом. На юге показалось было облачко тумана, да быстро рассеялось.

Корабли вышли в Тихий океан.

«Компас» и «Астролябия» шли на север вдоль западного побережья Южноамериканского материка. Налево простирался Тихий океан, направо синели Анды – величественная горная цепь, которая тянется через всю Южную Америку.

Страна, расположенная между Тихим океаном и Андами, называется Чили. В те времена Чили была испанской колонией. Лаперуз решил зайти в южный чилийский порт Консепсион, [6] чтобы отдохнуть и запастись припасами.

Консепсион, как было известно Лаперузу, – вполне европейский городок с каменными домами, церквами и мощеными улицами. Еще в школе, рассматривая картинки в учебнике географии, Лаперуз находил, что Консепсион чрезвычайно похож на его родной городок Альби во Франции. Такая же каменная крепость с зубчатыми стенами, такие же колокольни, такие же тополя, такой же базар, куда крестьяне на маленьких осликах привозят молоко из деревни. Словом, самый обыкновенный городишко, ради которого не стоило ездить на край света. Бухта перед Консепсионом описана и измерена сотнями капитанов. Известно, где нужно обогнуть мыс, где находится подводная мель, где удобнее всего бросить якорь. И нет ничего удивительного в том, что Лаперуз совершенно спокойно, без всякого волнения, вел свои корабли к такому простому и обыкновенному месту.

22 февраля 1786 года оба корабля подошли к тому самому берегу, где на карте маленьким кружочком был обозначен город Консепсион. Стояла чудесная погода – безветренная, ясная, не слишком жаркая. «Компас» первый обогнул мыс и вошел в бухту. Капитан взял подзорную трубу и стал разглядывать приближающийся берег.

Он побледнел, отставил трубу, потом снова поглядел в нее, потом снова отставил и крикнул стоявшим рядом с ним офицерам:

– Попросите ко мне господина Дажеле!

Дажеле был самым знаменитым французским астрономом того времени. Он сопровождал экспедицию Лаперуза по поручению Академии наук.

– Господин Дажеле, – обратился к нему капитан, – вы уверены в том, что правильно вычислили ход наших кораблей?

– Уверен.

– Быть может, вы ошиблись? Быть может, мы находимся на несколько градусов южнее или севернее, чем вы предполагаете?

– Что вы! – обиделся ученый. – Все мои инструменты в полной исправности. Я сам много раз проверял каждую цифру. Я не мог ошибиться даже на четверть градуса.

– Где же мы, по-вашему, находимся? – нетерпеливо спросил капитан, с досадой кусая губы.

– В бухте города Консепсиона.

– Консепсиона? А где же ваш город Консепсион? – сказал Лаперуз, подставляя к глазам астронома подзорную трубу.

Дажеле глянул в круглое выпуклое стеклышко и чуть не выронил трубы из рук.

– Не понимаю... Я не мог ошибиться... Я все проверил...

На берегу не было ни зубчатой крепости, ни каменных домов, ни колоколен. Отвесные голые скалы сверкали на солнце черными спинами. Город Консепсион исчез бесследно.

На «Астролябии» происходило то же, что и на «Компасе». Капитан де Лангль шагал по палубе с подзорной трубой в руках, напрасно стараясь разыскать исчезнувший город.

Оба корабля остановились посреди бухты.

– Посмотрите, капитан, – сказал Дажеле, передавая трубу Лаперузу. – Там, в долине, какая-то деревушка.

– Да, – сказал Лаперуз, – несколько домиков. Две церкви на двух холмах...

– Две церкви и на двух холмах! – вскричал Дажеле, вырывая из рук Лаперуза трубу. – Вы знаете, что это за деревушка?

– Нет, не знаю.

– Это Талкагуана.

– Какая Талкагуана?

– Деревня Талкагуана, расположенная возле Консепсиона. В испанских описаниях этого места говорится: «Возле Консепсиона лежит деревушка Талкагуана, замечательная двумя одинаковыми церквами, расположенными на двух одинаковых холмах».

Но от этого открытия все стало еще непонятнее. Деревня возле города уцелела, а город исчез...

Дажеле заново определил долготу и широту и снова убедился, что все его вычисления были правильны.

До восьми часов вечера оба корабля лавировали в бухте. Только в сумерках сторожевой матрос увидел лодку, плывущую к «Компасу».

Все выбежали на палубу. Моряки с нетерпением поджидали лодку. Всем хотелось поскорее узнать тайну исчезнувшего города.

В лодке за веслами сидело шестеро гребцов. На носу стояло два человека – один бородатый, в простой матросской одежде, другой в малиновом плаще, расшитом серебром, в широкополой шляпе, украшенной огромными черными перьями. На боку у него висела прямая шпага с золотым эфесом.

С корабля спустили трап, и оба новоприбывших взошли на палубу.

– Полковник дон Хуан-Мигуэль-Мария-Хосе Постиго, – представился Лаперузу расшитый серебром испанец, снимая шляпу и кланяясь в пояс. – А это лоцман, – прибавил он, указывая на прибывшего вместе с ним моряка, – который введет ваши корабли в порт города Консепсиона. Добро пожаловать в наш город! Король прислал из Мадрида повеление встретить вас, как испанцев.

– Дон Хуан-Мигуэль-Мария-Хосе Постиго, – смущенно сказал Лаперуз, еще раз с недоумением оглядывая пустынные берега, – где же ваш город Консепсион? Я стою здесь целый день и не вижу никакого города.

– Не беспокойтесь, – ответил дон Постиго. – Город переехал на другое место.

И вот что узнал Лаперуз от испанца.

В 1751 году в Чили было землетрясение. Жители Консепсиона выбежали ночью из своих рушащихся домов и с ужасом заметили, что море медленно ползет на берег. Волны поглощали дом за домом, улицу за улицей, площадь за площадью. Перепуганные жители кинулись в горы. Утром, когда рассвело, они не нашли своего города. Он весь был проглочен морем. Уцелела только пригородная деревушка Талкагуана. На месте города образовался залив. В ясную погоду рыбаки видят в прозрачной воде этого залива дома, церкви и крепость.

– А что же стало с жителями города? – спросил Лаперуз.

– Они целый год жили лагерем на горах и оплакивали свое погибшее имущество. А потом решили выстроить новый город. Они выбрали место на берегу реки Биобио. Порт Консепсиона теперь находится в устье реки.

«Компас» и «Астролябия» вошли в порт поздно ночью.

Утром к «Компасу» на яхте подъехал комендант города дон Диего Квехада. Он привез с собою в дар Лаперузу сто бараньих туш, двести свиных окороков, груды бычьего мяса и фруктов. Плащ его был расшит еще роскошнее, чем плащ дона Постиго, и кланялся он почти до самой земли.

– Наш губернатор дон Хиггинс, – сказал дон Квехада, – будет глубоко огорчен, узнав, что вы прибыли в его отсутствие. Он был бы счастлив приветствовать вас лично, но сейчас он занят войной с восставшими индейцами.