Трикс. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 4

– Прекрасно. А теперь я объясню, почему отпускаю тебя. Если хочешь, конечно. Нет – садись в лодку и плыви. Никто тебя не тронет.

Трикс пожал плечами. Движение перешло в невольную дрожь – ночь была холодной, от реки тянуло сыростью не хуже, чем от каменных стен подземелья.

– Сид, верни мальчику плащ, – негромко приказал Сатор. – Он же совсем озяб! Так вот, Трикс, я вовсе не стремлюсь к излишнему пролитию крови. Если бы твои родители согласились отказаться от власти – они бы остались живы. Но они не захотели. Я уважаю их выбор.

Трикс молча взял плащ и завернулся в него.

– Представляй ты реальную опасность, юный Солье, тебе тоже пришлось бы умереть, – продолжал Сатор. – Но ты мне полезнее живой. Знаешь чем? – Он выдержал паузу и продолжил: – Именно тем, что ты умный и гордый мальчик, который желает отомстить. Ты будешь скитаться по окрестным землям, рассказывать о своем благородном происхождении и призывать к отмщению. Надеюсь, что ты благополучно вырастешь… а вдруг, чем боги не шутят, даже обзаведешься собственной дружиной или маленьким государством? Может быть, ты сумеешь собрать банду авантюристов? Или вдруг тебя поддержат наши честолюбивые соседи? Это прекрасно, мальчик. Я – только за.

– Дэрик! – внезапно понял Трикс.

– Правильно. – Сатор улыбнулся. – Мой возлюбленный сын и твой драгоценный кузен несколько… как бы это… расхлябан. Умен, талантлив, но легкомыслен. Передать ему герцогство, у которого нет врагов, значит, испортить мальчика. Ему нужен враг. Хороший, искренний, личный враг. Ты вполне годишься. Если он будет знать, что ты жив и жаждешь мести, – это его дисциплинирует.

Трикс облизнул губы. Почему-то пересохло в горле и живот свело холодом. Он спросил:

– А если… если я выплыву на середину реки и брошусь в воду?

– Ничего страшного. – Со-герцог улыбнулся. – Дэрик ведь никогда не узнает этого доподлинно? Воображаемый враг тоже сгодится. Но я посоветую тебе выжить. Жизнь – величайший дар, не следует отказываться от него в минуту слабости. Поверь, ты еще найдешь немало причин, чтобы жить.

Со-герцог опустил руку в карман. Достал кошелек, протянул Триксу:

– Возьми. Это тебе от меня… за догадливость. Тут еще десяток золотых и пара безделушек с гербом вашего рода. Пригодится отстаивать свои права, верно?

Трикс не колебался. Протянул руку и взял кошелек.

– Хороший мальчик, – кивнул Сатор. – Жалко, что ты родился в роду Солье. Плыви… и не беспокойся о погребении своих родителей. Все необходимые церемонии будут совершены завтра же. Их похоронят в вашем фамильном склепе.

– Обещаю, – сказал Трикс, – что и твое тело я прикажу похоронить в вашем фамильном склепе. После этого дверь замуруют, там больше некого станет хоронить.

На какой-то миг губы со-герцога Гриза сжались. Потом он кивнул:

– Замечательно. Фраза достойна летописей. А теперь – убирайся… из герцогства Гриз.

Трикс греб, пока лодка не вышла на стрежень. Весной, когда часто шли дожди, или в жаркое лето, когда начинали таять ледники, реке случалось быть и полноводной, и бурной. Но это лето было просто сырым и холодным. Лодка слегка покачивалась на волне, берега неспешно проплывали мимо.

Трикс отпустил весла и достал оба кошелька. В том, что дал ему Сид Канг, не было золота. Там лежали три серебряные монеты. Даже самым хорошим солдатам нужны деньги. А вот в кошельке Сатора Гриза было десять золотых. Герцог недаром происходил из купеческого рода, он никогда не ошибался в счете и не мошенничал по мелочам.

Еще в кошельке лежала пуговица от рубашки с гербом Солье, недорогое золотое колечко с двумя маленькими рубинами, принадлежащее скорее всего кому-то из фрейлин, крошечная серебряная ложечка.

Трикс задумчиво разглядывал все, что досталось ему от фамильных сокровищ. Нет, он и не рассчитывал на перстень отца или Большую Печать. Но это… Любой мелкий воришка, улыбнись ему удача, мог за полдня уворовать куда больше «доказательств».

Ссыпав безделушки обратно в кошелек, Трикс лег на дно лодки. По крайней мере лодка не протекала – уже хорошо. Он жив и на свободе. Он доберется до княжества Дилон, отправится к правителю… кто же там ныне у власти… Джар Дилон умер два года назад, правит… правит его дочь. Или регент, а дочь еще слишком мала?

Кажется, до сих пор регент. Трикс даже вспомнил его – высокий худой мужчина, желчный, с вечно недовольным строгим лицом. Он приезжал в со-герцогство вскоре после смерти Джара, заключал какой-то договор… отец еще говорил, что регент пошел на уступки в давнем споре о пограничных землях.

Если Трикс запомнил регента – почему бы регенту не вспомнить Трикса?

Он пообещает ему вернуть обратно те пограничные земли. И даже отдать еще что-нибудь, принадлежавшее раньше со-герцогу Гризу. Триксу нужна армия, хотя бы небольшая. Когда он вступит на старые земли Солье, то снизит налоги, объявит прощение преступникам, назначит высокую плату солдатам – и вскоре его армия станет большой. Так всегда делается.

Сатор Гриз еще пожалеет…

Трикс уснул.

По всем законам летописей и баллад ему должны были присниться счастливые родители, живые и здоровые, играющие с ним на зеленой лужайке. Или же скорбные родители, преданные и мертвые, взывающие об отмщении. На худой конец, сгодились бы видения грядущих битв и сражений, пылающего дворца со-герцога Гриза и ликующей толпы, приветствующей Трикса на троне.

Трикс спал крепко и без всяких сновидений, как и положено здоровому, но смертельно уставшему подростку.

В исторических хрониках и трогательных балладах отпущенная на волю волн лодка благополучно плывет всю ночь. К восходу солнца течение осторожно прибивает лодку в тенистую заводь, где над водой склоняются плакучие ивы, а на воде цветут кувшинки. К этому же времени к заводи приходит юная и красивая принцесса, чтобы обнаружить лодку, а в ней – либо запеленатого в шелка младенца мужского пола (кстати, вы когда-нибудь пробовали пеленать младенца в шелка?) с таинственным амулетом на ручке, либо израненного воина в испачканных благородной кровью шелках (шелк является традиционным и почти обязательным атрибутом). Лишь в том случае, когда в лодке мирно спит младенец женского пола или одетая (да, да, вы догадались – в шелка) принцесса, обнаружить лодку дозволяется мужчине благородного сословия.

На самом деле лодка, отпущенная на волю ночных волн посреди широкой реки, так и норовит перевернуться, налететь на топляк, разбиться о камни или сесть на мель. Также к ней может приблизиться другая лодка, с людьми весьма неблагородными, интересующимися лишь шелками, но никак не завернутыми в них младенцами – у самих по полу десяток ползает и есть просит.

Трикс об этом не подозревал. И проснувшись с первыми лучами солнца, совсем не удивился, обнаружив, что лодка мирно плывет по течению.

(На самом деле за ночь она дважды натыкалась на коряги, а один раз полчаса простояла на мели, откуда ее сняла волна от рыбацкого баркаса, так торопившегося исследовать содержимое лодки, что он налетел на камни и затонул.)

Трикс поднялся и сбросил отсыревший насквозь плащ.

Шелк вообще очень непрактичный материал.

По обе стороны реки простирался умиротворяющий сельский пейзаж. Слева он состоял из полей низкой, едва-едва начинающей желтеть пшеницы, справа – из сочных зеленых лугов. Кое-где виднелись белые струйки дыма, подсказывающие, что этот край обитаем, но людей нигде не было видно.

Трикс перегнулся через борт, придирчиво осмотрел воду и умылся. Потом, осмотрев воду еще более пристально, сложил руки ковшиком и напился. В городе он бы на это не решился, но здесь вода выглядела более чистой. Ну или более разбавленной.

Вчерашний день теперь казался неожиданно далеким – как это всегда и бывает после совсем уж неожиданных и ужасных событий. Но Трикс не слишком привык к неожиданностям и был только рад спасительному ощущению давности. По крайней мере плакать о родителях ему хотелось лишь ненамного больше, чем об отважном со-герцоге Диго Солье. Если вдуматься, то мало кто из его предков умер в своей постели…