Другая женщина (СИ) - Лебедева Оксана. Страница 35

- Не хочу показаться грубой, но никого кроме меня это не касается. Зачем ты пришла?

- Мне нужно с тобой поговорить...

Она замолчала, потупив взгляд в пол. Меня эта ситуация начала уже порядком раздражать. Хорошо же утро началось.

- О чём?

- Это очень важно...может, всё-таки зайдём в квартиру? Это не пятиминутный разговор...

- Нет, мы никуда заходить не будем. Меня совсем не интересует, о чём ты там хочешь поговорить, а тратить на тебя больше пяти минут я не собираюсь.

Я развернулась, открыла входную дверь и уже собиралась уйти, как вдруг моё тело резко парализовало. Всего одного слово. Слово, в котором плескалась столько скрытой мольбы и отчаяния. Слово, которое я давно в себе похоронила.

- Дочка!

Медленно обернувшись, я встретилась взглядом с нежно голубыми глазами, излучающими так много боли, раскаяния....В эту секунду внутри меня что-то дрогнуло. Надломилось. Мне вдруг так невыносимо сильно захотелось послать гордость к чёрту, забыть все обиды, простить....Но словно сам дьявол вдолбил в моё сознание, разъедающую, переполненную ядом фразу: 'мама...она сказала, что ты умерла'.

- Здесь женщина, вашей дочери нет. Жила, когда-то, вот в этой самой квартире, но вы похоронили ее, пять лет назад.

Захлопнув за собой дверь, я сжала челюсти с такой силой, что меж них проступили желваки. Меня трясло как в лихорадке. Я не понимала, жарко ли мне сейчас или наоборот дико холодно. Это был тот самый край. Выигранная разумом война над чувствами. Всё так и должно быть. Я правильно поступила. Только сердце всё равно кровоточит от боли. Ему невозможно ничего объяснить, доказать...Оно наполнено любовью и выдрать её из него нет никаких сил...Легче себя убить.

- Кристин, всё в порядке?

Марк вышел в коридор, и я заставила себя спрятать чувства за фальшивой улыбкой.

- Всё в порядке. Когда там твоя пицца приедет, я ужасно голодна!

- Я отменил заказ. Мне кажется, сейчас не лучшее время для завтрака,...Что с тобой?

Марк обхватил моё лицо ладонями, пленив меня испытывающим, въедающимся под кожу взглядом. В эту минуту мне так всё надоело. Так осточертело сдерживать себя, пытаться быть сильной, не показывать своих слабостей. Мне так захотелось прижаться к нему, разрыдаться у него на груди, свалить всю эту ношу со своих плеч. Но я переборола себя. Душа кровоточила, сердце рвало на части, а на губах улыбка. Радостная нежная счастливая, с изысканным привкусом фальши.

- Всё в порядке. Так чуть-чуть поссорились...с мамой.

Последнее слово мне пришлось буквально выдирать из себя. Но я смогла. Ни один мускул на лице не дрогнул. Только улыбка стала ещё шире, ещё радостней.

- Обманываешь, - Марк притянул меня к своей груди, зарывшись лицом в мои волосы. Именно в эту секунду мне вдруг стало как-то невероятно легко. Его объятия как отдушина, как огромная крепкая стена защищающая меня от всякой опасности. В эти мгновения я первый раз за долгие годы почувствовала себя такой слабой и вместе с тем такой защищённой. Наверное, только сейчас я всё же призналась себе, что люблю его. Нежно страстно, местами даже ненавистно...Я люблю вот таким, какой он есть. Со всеми его недостатками. Он мой. И это не эгоистичный порыв злобной любовницы. Я просто знаю, чувствую, что какая-то часть его, пускай даже самая маленькая, всегда будет принадлежать мне. Только мне. - Почему ты не хочешь рассказать мне о них?

- О ком 'о них'?

Я подняла на него удивлённый взгляд.

- О родителях. Ты как-то всегда обходишь эту тему. Почему?

Я осторожно высвободилась из его объятий, всеми силами постаравшись, сохранит улыбку на лице.

- Да нечего особо рассказывать. Папа умер уже давно, с мамой мы редко общаемся, времени почти нет. Ты мне, кстати, тоже о своих ничего не рассказывал.

Я быстро свернула разговор на другую тему. Называть эту женщину МАМОЙ с улыбкой на лице...да я лучше ещё три раза попаду в ту чёртову аварию.

- Да, мне как-то тоже особо нечего, - Марк почесал затылок, улыбнувшись как-то юношески, совсем по-мальчишески. - Родители развелись несколько лет назад. Мама сейчас живёт в Барселоне, мы с ней, конечно, поддерживаем связь, но видимся не больше нескольких раз в год. С папой у нас как-то с самого детства сложились более тёплые отношения. Он живёт в другом городе, видимся, конечно, не очень часто, но бывает, что мы даже становимся партнёрами по бизнесу. Недавно только провернули одну небольшую сделку.

Я улыбнулась, проведя ладонью по его щеке. Первый раз он заговорил со мной о своей жизни, о своей семье....Раньше мы как-то старались обходить стороной частную жизнь друг друга. Эти темы негласно были под запретом. А сейчас мы словно перешагнули какой-то невидимый рубеж и...это очень страшно. Становится всё труднее и труднее подпитывать себя утешающими мыслями, что это всего лишь ничего не значащая интрижка, которая никак не может повредить ни мне, ни ему. Хотя мне, наверно, и вправду не может, а вот ему...

- Иди, время уже много. Я взяла отгул на три дня, а ты давай чеши на работу.

- Неа, - с легкостью поборов моё сопротивление, Марк притянул меня к себе, зарывшись лицом в мои волосы. - Я сам себе начальник. Во сколько хочу во столько и прихожу.

- Помимо работы у тебя ещё есть семья, где тебя наверняка ждут.

Может, не стоило этого говорить, но я не хотела, чтобы у него из-за меня были проблемы. И хотя больше всего на свете я желала завалиться в кровать и поудобней устроиться в его объятиях, одна только мысль, что его может ждать скандал дома, портила всё настроение.

Марк обхватил моё лицо ладонями, заставив меня посмотреть прямо ему в глаза.

- Гонишь?

Голос спокойный, кажется, что даже равнодушный, но как бы Марк не старался, ему всё равно не удалось скрыть от меня нотки тревоги, отчаяния, ужасной тоски. У меня внутри всё разорвалось. Я изнывала от желания прижаться к нему и никуда не отпускать,...но я не могла этого сделать. Наше время вышло. Уже утро, он не ночевал дома и ему наверняка предстоит нелёгкий разговор с женой. С женщиной, которая имеет на него все права. Это тупик, в который мы оба себя сознательно загоняем.

- Нет, но тебе действительно нужно идти. Пожалуйста...

Мы несколько минут неотрывно смотрели друг другу в глаза. Я не знаю, какими силами мне удавалось сдерживать слёзы. Душу рвало на части. Меня убивала сама мысль, что он сейчас уйдёт, что я должна отпустить его в другой дом, к другой женщине...Мне хотелось кричать, вопить, скулить от боли,...но я понимала, что сама во всём виновата. Я это начала, мне одной за всё и отвечать. Марк не виноват. Он всего лишь запутался в себе, в своих чувствах. Настоящую подлость совершаю я. Я ведь люблю его, понимаю, что лучше будет отпустить, разорвать всё сейчас, потом будет только больнее,...но я не останавливаюсь и не пытаюсь остановить его. А это уже не просто подлость. Это гнусное лицемерие, эгоизм.

Марк оделся молчаливо. Натянул на себя рубашку, пиджак, пальто. Всё это время я старалась не смотреть на него. Я только молилась, чтобы он не передумал. Марк изменился. Стал каким-то более резким, грубым. Если бы он сейчас настоял на том, чтобы остаться, я бы не смогла его прогнать. Это за гранью моих сил. Мне легче из груди вырвать сердце, чем вырезать из него Марка.

Он остановился уже на самом пороге, когда я хотела закрывать за ним дверь. Обернулся и пригвоздил ко мне какой-то совершенно безумный взгляд.

- А если я разведусь?

Можно сказать, что эта фраза окончательно развеяла все иллюзии, которыми я себя окружила. Меня пробрало до самых костей. Дыхание перехватило. В горле начало драть. Только сейчас я начала понимать, что происходит на самом деле. Что я творю. Ведь он...он сейчас не шутил, не блефовал. Он был серьёзен и абсолютно решителен. Мне стало ужасно страшно. Одна мысль, что я действительно могу разрушить семью, а по-сути уже разрушаю, убила какую-то частичку моей души. Никогда я ещё не чувствовала себя так мерзко, так отвратительно.