Безграничная (ЛП) - Хэнд Синтия. Страница 19

Он сжимает мою руку, прежде, чем отпустить ее.

— Спасибо, что провела со мной этот день. Я знаю, что ты занята.

— Кристиан, нет никого на земле, с кем я лучше провела бы время, нежели с тобой, серьезно, — говорю я ему, и это абсолютная правда. То, что мы — родственные души, друзья, или как там это называется.

Позже я осознала, что не рассказала ему о Такере. Но потом я подумала, что скорее всего, он бы не хотел об этом знать.

На обратном пути в общежитие я делаю крюк, чтобы зайти в Мемориальную церковь, надеясь найти там Анжелу. Церковь пуста. Я иду к центральному нефу в передней части храма, где перед алтарем начинается лабиринт. Там приклеена табличка: «ВО ВРЕМЯ ОСМОТРА ЦЕРКВИ СОБЛЮДАЙТЕ ТИШИНУ». В это время кто-то на улице шумно подрезает живые изгороди, но здесь по-прежнему тихо, словно в этом месте тишина поглощает шум.

Анжелы здесь нет, но мне не хочется уходить. Я стою, глядя на извилистые дорожки лабиринта.

О чем, черт возьми, я думаю. Я попробую.

Мне требуется немного времени, чтобы прочитать брошюру о тупике, которую я нахожу в небольшой плетеной корзине у передней скамьи.

«Имеет ли смысл бесцельно бродить кругами? — гласит она. — Отправьтесь в собственное путешествие, которое выдержало испытание временем на протяжении тысяч лет».

Я разуваюсь и встаю на начальную точку, затем начинаю идти. Края моих джинсов шаркаются об пол. Я пытаюсь заставить себя притормозить и сделать несколько глубоких вдохов, как нас учили на уроках счастья: очищающие вдохи животом.

«Как только вы входите в лабиринт, — говорится в брошюре, — отпустите подробности вашей жизни, отвлекающие мысли. Откройте свое сердце и успокойте свой разум».

Я делаю все возможное, но часть меня уже напряглась, готовясь к видению, к черноте комнаты, я чувствую ужас. Я продолжаю идти, пытаясь избавиться от мыслей, так, как я всегда это делаю, взывая к сиянию, которое так легко приходит в эти дни. Можно подумать, что это тоже будет легко, но по какой причине мне ничего не удается, может быть, потому, что видение — это как удар в лицо, совершенно не похоже на сияние.

Я добираюсь до центра узора. Предполагается, что я буду стоять здесь и молиться.

Я склоняю голову. Я так и не научилась говорить с Богом. Концепция, кажется, так же далека от меня, как персональный телефонный звонок президента Соединенных Штатов или беседа с Далай Ламой. Это парадоксально, я знаю. У меня течет кровь ангелов в венах, сила Всемогущего работает прямо в моих клетках, я — намерение Бога. Его план. Всякий раз, когда я вызываю сияние, я чувствую силу, что соединяет все то, что отец называет, теплом, радостью и красотой, и я знаю, что это и есть Бог. Но я не знаю, как общаться с ним словами. Я не могу.

Я смотрю вверх, на ангелов вокруг, и я чувствую их взгляды на себе, торжествующие и допрашивающие.

— Что ты делаешь? — спрашивают они. — Какова твоя цель?

— Какова моя цель? — шепчу им я. — Покажите мне.

Но видение не приходит.

Я жду пять минут, которые, кажется, длятся дольше, потом вздыхаю и отправляюсь назад через узор, через который я и попала сюда, правда, на этот раз быстрее. Брошюра рассказывала мне, что я должна выполнить третий этап: Возвращение. Объединиться с высшей силой, идя вместе с исцеляющей силой, действующей в этом мире.

Я не чувствую целительные силы.

Я беру свои туфли, неожиданно уставшая, разочарованная и раздраженная. «Лучше вернусь и посплю», думаю я. «Задания могут подождать. Нужно найти Анжелу. Столько выяснить о моем видении».

Столько неясного.

Видение обрушивается на меня, когда я на велосипеде еду домой. На улице пасмурно и зябко, а штат Вайоминг можно с натяжкой назвать холодным, но все же достаточно холодно, чтобы я захотела тепла и уюта под одеялом. Так что я на велосипеде еду довольно быстро, когда вдруг обнаруживаю, что сижу в темной комнате.

На этот раз видение прошло дальше, чем это когда-либо случалось раньше.

Шум, пронзительный звук, эхом раздававшийся вокруг нас, до сих пор звучит в моих ушах. Он нас выдаст, понимаю я. Это обращает их внимание.

Затем вспышка света, слепящая меня, как и всегда.

— Ложись! — кричит Кристиан, и я падаю на пол, откатываясь в сторону, когда он подходит ко мне, размахивая мечом: ослепительный, яркий, красивый клинок, который он поднимает над головой и тяжело опускает. Звук столкновения, которого я никогда не слышала раньше, хуже, чем звук ногтей по классной доске, а затем он ругается и смеется. Я карабкаюсь назад, пока моя спина не ударяется о что-то твердое и деревянное, и мое сердце начинает колотиться. Здесь все еще очень темно, но я вижу, как Кристиан борется, его свет разрубает воздух вокруг, пытаясь попасть в темные фигуры, надвигающиеся на него. Образы, понимаю я, и их много. Две темные фигуры. Он сражается с ними в одиночку.

«Встань, — говорю я себе. — Встань и помоги ему».

Я вскакиваю на ноги, колени позорно дрожат.

— Нет, — кричит Кристиан. — Уходи отсюда. Найти выход!

«Не уйду без тебя», — думаю я, но у меня нет времени, чтобы это сказать, потому что внезапно кто-то кричит:

— Берегись! — И я снова на тротуаре Стэнфордского университета, падаю с велосипеда.

Падение неизбежно. Я резко сворачиваю в сторону, и врезаюсь велосипедом в кирпичную стену. Велосипед останавливается. Я же перелетаю через раму, сильно ударяюсь о землю и, проехавшись спиной по тротуару, влетаю в куст можжевельника.

Ой.

Некоторое время я тихо лежу с закрытыми глазами, мысленно посылая небесам саркастические благодарности.

— Ты в порядке?

Я открываю глаза и вижу парня, стоящего около меня на коленях. Я видела его на занятиях, высокий парень в очках с каштановыми волосами и карими глазами. Я вспоминаю его имя.

Томас.

Отлично. Я свалилась с велосипеда перед Сомневающимся.

Он помогает мне выползти из куста можжевельника.

— Эй, ты, действительно, в порядке. Тебе нужно вызвать скорую? — спрашивает он.

— Нет, думаю, я в порядке.

— Надо смотреть, куда едешь, — говорит он.

Он такой хороший, даже слишком.

— Да, я постараюсь в следующий раз.

— Ты порезалась. — Он указывает на мою щеку. Я осторожно касаюсь щеки, размазывая кровь. Я, должно быть, сильно ударилась. Обычно у меня не идет кровь.

— Мне нужно идти, — быстро говорю я, поднимаясь на ноги. Мои джинсы превратились в тряпку, порванную на одном колене, откуда выглядывает ссадина, выглядящая довольно неприятно. Нужно немедленно уйти, пока мои раны не начали чудесным образом исцеляться прямо при этом парне, и мне не пришлось с ним объясняться.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Я могу отвести тебя в «Вадэн», — предлагает он.

— Нет, я в порядке. Это, вероятно, выглядит хуже, чем есть на самом деле. Мне надо домой. — Я хватаю свой велосипед с того места, где он упал, переднее колесо продолжает вращаться. Когда я устанавливаю его в вертикальное положение, то обнаруживаю, что рама сильно согнута.

Дерьмо.

— Вот, давай я тебе помогу, — говорит Томас, и ничего из того, что я говорю, не помогает от него избавиться. Я хромаю, в основном, потому что знаю, что должна хромать, пока он идет рядом со мной, неся мой велосипед на одном плече, а мой рюкзак на другом. Так мы добираемся до «Робл», и к тому времени, когда мы приходим, я уверена, что порез на моем лице и царапина на колене зажили. Я надеюсь, что парень не очень наблюдательный.

— Ну, вот и пришли, — говорю я неубедительно. — Спасибо.

Я выхватываю свой рюкзак у него, придерживая велосипед, не утруждая себя пристегнуть его, и направляюсь к зданию.

— Эй, погоди, — Томас зовет меня. Я останавливаюсь. Поворачиваюсь назад.

— Хочешь... — смущенно говорит он.

— Нет, серьезно, мне не нужно в больницу, — говорю я.

Он качает головой.

— Я хочу сказать, ты хочешь пойти со мной сегодня вечером? В доме Kappы сегодня вечеринка. Если ты в порядке.