Ошибка контакта (СИ) - Белан Андрей Валерьевич. Страница 3

— Повторите, лейтенант. — голос капитана налился металлом.

— Сэр, они не выходят за пределы своей планеты. Это смертельно для них, сэр.

Капитан был человеком сугубо военным, всю свою сознательную жизнь он жил по законам флота. И еще он был человеком решительным. Жестом показав чтобы отключили экран, он, подавив желания отдать приказ пальнуть из всего что только есть на борту корабля по планете, так для профилактики, встал со своего кресла.

— Второй помощник, принимаете командование на себя. В случае непосредственной угрозы, разрешаю действовать по первоочередному плану, директива А. Приказ понятен?

— Да, сэр.

— Отлично. Первый помощник, вам десять минут на сборы, жду вас у ангара. Пойдете со мной вниз.

— Есть, сэр.

Выбор капитана был намеренным. Он прекрасно помнил кто ходит в родственниках у этого молодого парня, навязанного к нему в первые помощники. А славу, если она есть, всегда можно разделить и на двоих. От него не убудет, а парню будет приятно, а там, смотришь, в кругу семьи расскажет, какой у него командир хороший.

Внизу их уже ждали. Десяток космической пехоты ощетинившись во все стороны дулами оружия. Деловой сержант, дождавшись как только капитан вступил на землю, слегка вальяжно отдал честь и четко развернувшись к ним спиной пошел по направлению к зданию.

Капитан переглянулся со своим первым помощником и слегка пошатывающейся походкой, все-таки давно он не практиковался в ходьбе, в тяжелой пехотной броне пошел вслед за сержантом, все также окруженный пехотинцами.

А внутри было красиво, да так, что захватывало дух и спирало дыхание. Хотелось кричать от счастья и восторга. Мозаика на полу, расписные стены, прозрачная крыша. Журчание воды в мини фонтане. И чувство счастья распирающее грудь.

Они были высокие, чуть ниже чем капитан в броне, а это свыше двух метром. Они были тонки в кости и очень стройны. Их лица светились и их можно было назвать красивыми, если бы не отсутствие рта на лицах. Их черные без белков глаза неотрывно следили за грузной фигурой капитана. А он, поборов в себе эйфорию, стараясь не оглядываться по сторонам и пропуская мимо себя неуверенные фигуры десанта и сбившегося с шага первого помощника. Мальчишка. Ему-то позволительно, но не простительно ему — боевому капитану, представителю мощи Федерации.

Найдя взглядом офицера космической пехоты, капитан заговорил:

— Лейтенант, я прибыл. Кто хочет говорить со мной?

— Сэр, они уже говорят с вами, но вы их просто не слышите.

— Я не понял вас, лейтенант.

— Уберите шумопоглотитель и все станет на свои места, сэр.

Про себя ругнувшись, капитан отдал словесную команду броне снять действие шумопоглотителя, механизма не дающего воздействовать на мозг человека, находящегося под его защитой. Автоматика боевого скафандра мгновенно выполнила приказ своего носителя, переходя в пассивный режим защиты при котором при малейшем подозрении внешнего воздействия включался активный режим и носитель отрезался от воздействия внешней среды.

И он увидел и понял. Тысячи лет развития цивилизации ткуат непомерным грузом легли на его плечи. Он увидел техногенный взлет. Гордые и по-своему прекрасные космические корабли устремляющиеся в небеса. Покорение звездной системы и робкие шаги за её пределы. Полет мысли и фантазии. Сложнейшие механизмы, которые даже и не снились людям на пике их могущества. А потом — открытие телепатии и отрицание насилия. Века процветания и бурного развития.

А потом она проснулась под гнетом коллективного сознания и осознания своего места в этом мире. Перестройка и переход организма совершенно на новый уровень развития. И эйфория — как высшая точка наслаждения. Гармония единения с домом и миром.

Это было прекрасно и потрясающе красиво. Хотелось плакать и кричать от досады на себя, от своей неполноценности и осознания никчемности своего пути. Но свет в конце туннеля есть, без него с ним не захотели бы даже говорить, а так ответ есть, только нужно принять его. Пройти по пути самосознания и переоценки ценностей, сделать небольшое усилие на пути к совершенству.

А потом был восторженный крик, потрясший стены здания совета. Быстрый взгляд через плечо и выход из ступора. Первый помощник откинул щиток с лица своего шлема и заговорил, не замолкая ни на минуту и восторг сквозил в его голосе.

— Капитан, ребята, ОНА ГОВОРИТ! ОНА ПОЕТ! Вы только послушайте ЕЁ! Как ОНА ПОЕТ! Это БОЖЕСТВЕННО!

Рычание с губ и короткая команда. Шумопоглотитель на максимум, и бегом отсюда. Рывок — и он в транспортном боте. Боль от сведенных судорогой мышц лица и снова рык команды. Ввод директивы А и холод капитанского кресла в рубке. Форсаж на все двигателя.

Капитан закрыл глаза, сквозь стиснутые зубы коротко бросил:

— Освободить рубку, перевести управления корабля на капитанское место. Двадцать секунд на исполнение.

А потом счет до ста и с закрытыми глазами наклонится вперед, предварительно дав управляющей консоли опуститься с потолка. Не глядя набрать короткую команду-код на пульте. Стиснуть зубы и нажать ввод, голосом рявкнуть на вопрос — Да! И закрыть глаза.

А перед глазами пылали радужные мосты, оплывая в атомном огне. Планета рай, планета мечта погибала за кормой тяжелого разведчика федерации. И мысль в голове что все сделано правильно и иначе нельзя, только так. Во благо, ради всего человечества.

И только один человек плакал, размазывая слезы по лицу. Первый помощник капитана, двадцатипятилетний парень, до сих пор слышал музыку умирающей планеты. А потом голос, едва слышимый шепот. Надежда на возвращение и твердая уверенность, что его ждут. И слезы высыхают, робкая улыбка трогает губы. А в голове звучит музыка гимн жизни и свободы.

Она ждет и надеется, уже в который раз давая шанс другим прикоснуться к мечте, осознать её, принять в себя. И пусть каждый раз её пытаются уничтожить, отвергая и боясь, надежда есть всегда и только ради неё стоит верить, жить и надеяться.