Путешествие на Запад. Том 1 - Чэн-энь (Чэнъэнь) У. Страница 107

– Если в воде у вас начнется бой, – сказал на это Сунь У-кун, – ты притворись, что терпишь поражение и вымани чудовище на сушу. А тут уж я приду тебе на помощь.

– Ну что ж, это, пожалуй, правильно, – согласился Чжу Ба-цзе. – Тогда я сейчас же отправлюсь.

С этими словами он сдернул с себя рясу из черного шелка, снял башмаки и, размахивая граблями, начал прокладывать себе в воде дорогу. Применяя известные ему способы, он ринулся прямо в волны и, стремительно продвигаясь вперед, очень скоро достиг дна.

Чудовище, только что потерпев поражение, едва пришло в себя, как вдруг услышало, что кто-то баламутит воду. Вскочив на ноги и приглядевшись, оно увидело, как Чжу Ба-цзе граблями разгребает воду. Схватив посох, чудовище ринулось Чжу Ба-цзе навстречу и закричало:

– Эй ты, монах! Куда идешь? Ну-ка держись!

Отбив удар своими граблями, Чжу Ба-цзе крикнул:

– Ты кто такой, что осмеливаешься преграждать мне дорогу?

– Да ты, оказывается, не знаешь меня? – отвечал волшебник. – Я вовсе не какой-нибудь злой волшебник и не черт. Имя мое многим известно.

– Если ты не черт и не оборотень, – возразил Чжу Ба-цзе, – то почему нападаешь на людей? Говори, кто ты такой, тогда я, может быть, сохраню тебе жизнь.

Тогда чудовище отвечало:

Я силой духа необыкновенной
Был с малолетства небом наделен,
И побывал во всех углах вселенной,
Чтоб отыскать бессмертия закон
Молва о доблести моей гремела,
Героев всех мой подвиг поражал,
И в Поднебесной я служил примером
Всем честным, благороднейшим мужам.
Во все края вели меня скитанья –
Вокруг озер, вдоль берегов морей,
Приобретая новые познанья,
Я становился с каждым днем мудрей.
Я, истинами Будды увлекаем,
Не ослаблял вниманья ни на миг
И пользовался часто облаками,
Чтоб посетить далекий материк.
Но я тогда лишь праведника встретил,
Когда стократ измерил круг земной,
И к откровенью путь – блестящ и светел –
Простерся наконец передо мной…
И заслужил я на пути заветном
Святых заслуг великое число,
Мой подвиг не остался незаметным –
Меня к бессмертным Небо вознесло.
И чином там отмеченный немалым,
Служить я был владыке Неба рад,
Распоряжаясь церемониалом
И возглавляя стражу Южных врат.
В чертогах небосвода признавалась
Владыкой мне подаренная власть,
На поясной табличке красовалась
Тигровая оскаленная пасть.
Блестели золотой кольчуги звенья,
И драгоценный шлем горел огнем,
И, духов приводя к повиновенью,
Я в воздухе помахивал ремнем.
Я открывал ряды придворных шествий,
В покоях императора бывал,
И, восседая на почетном месте,
С придворными порою пировал.
Но как-то на пиру проступок страшный
Я, охмелев немного, совершил:
Разбил случайно, сделанный из яшмы,
Любимый императорский кувшин.
Как только руки цепкие разжались
И звук удара грозный пролетел, –
Все божества в испуге разбежались,
И вмиг чертог огромный опустел.
И воины из стражи поспешили –
Сколь главным был владыки Неба жест! –
Меня доспехов золотых лишили,
Затем изгнали из числа божеств.
Я ожидал в смятенье и тревоге,
Когда настанет лютой смерти час,
Но, сжалившись, Бессмертный Босоногий
Меня от лютой казни все же спас.
Просил он, чтоб мою смягчили участь,
И был я по решению суда
На берега реки песков Сыпучих
В изгнание отправлен навсегда.
Голодный, злой я воды будоражу,
Ловлю себе на завтрак крупных рыб,
А коль увижу дровосека – сразу
Считайте все, что он уже погиб.
Нажравшись, я дремлю в прибрежной тине,
И все же ты напрасно осмелел:
Из тех людей, что мимо проходили,
Покуда ни один не уцелел.
Ответь же мне – ты по какому праву
Посмел в моих владениях бывать?
Пожалуй, ты годишься на приправу,
Хоть для закуски стар и грубоват…

– Ах ты низкая тварь! – в ярости вскричал Чжу Ба-цзе. – Ты что ослеп, что ли? Да я тебя в пену превращу. Мало того, что ты назвал меня грубым, ты еще грозишься сделать из меня приправу! Ну, так держись! Сейчас я познакомлю тебя с моими граблями, может быть, после этого ты перестанешь быть невежей.

Увидев занесенные над собой грабли, волшебник быстрым движением уклонился от удара. И вот между ними начался бой. Из глубины они выскочили на поверхность и продолжали драться, прыгая по волнам. Этот бой совсем не был похож на предыдущий. Прошло уже более двух страж, а противники все бились и никто не мог бы сказать, на чьей стороне перевес. Тут уж поистине можно было сказать, что нашла коса на камень.

Между тем Великий Мудрец, который охранял Танского мо – наха и не имел возможности сам что-либо предпринять, не отрывая глаз, следил за боем.

Вдруг он увидел, что Чжу Ба-цзе нарочно промахнулся своими граблями и, сделав вид, что терпит поражение, поспешил к восточному берегу реки. Чудовище погналось за ним.

И вот, когда оно приблизилось к берегу, Сунь У-кун не мог больше сдерживать себя. Бросив учителя, он с посохом в руках ринулся на берег и, размахнувшись, ударил волшебника по голове.

Тот не посмел даже защищаться и с шумом скрылся в воде.

– Конюх ты чертов! – закричал разъяренный Чжу Ба-цзе. – Вот уже поистине нетерпеливая обезьяна! Неужели ты не мог обождать, пока я загоню его на высокое место? Тогда бы ты преградил ему путь к реке, и мы, конечно, схватили бы его. А теперь жди, пока он снова появится.

– Не кричи ты, Дурень! – сказал Сунь У-кун. – Пойдем лучше посмотрим, что делает наш учитель.

Они поднялись на берег и подошли к Сюань-цзану.

– Ну как, тяжело вам пришлось, ученики мои? – спросил Сюань-цзан.

– Да стоит ли говорить о каких-то трудностях, – отвечал Чжу Ба-цзе. – Мы были бы счастливыми, если бы нам удалось покорить волшебника и заставить его перевезти вас через реку. – Чем же закончился ваш бой? – спросил Сюань-цзан.

– Да это чудовище по своим способностям не уступает мне, – сказал Чжу Ба-цзе. – Во время боя я сделал вид, что потерпел поражение, и побежал к берегу. Но Сунь У-кун пустил в ход свой посох, и чудовище скрылось в реке.

– Что же теперь делать? – спросил Сюань-цзан.

– Успокойтесь, учитель, и не тревожьте себя понапрасну, – отвечал Сунь У-кун. – Время позднее. Я сейчас раздобуду для вас какой-нибудь еды, поешьте и ложитесь спать. А завтра посмотрим, что делать.

– Правильно ты говоришь, – подтвердил Чжу Ба-цзе. – Иди, только живее!

Сунь У-кун взобрался на облако и вмиг очутился на севере. Там он попросил у жителей чашку постной пищи и, вернувшись, подал ее учителю. Сюань-цзан удивился тому, что Сунь У-кун так быстро вернулся, и сказал: