Путешествие на Запад. Том 1 - Чэн-энь (Чэнъэнь) У. Страница 64
Время летело, и вскоре наступил день последнего торжественного богослужения, это было в седьмой день седьмой седьмицы (сорок девятый день). Сюань-цзан приготовил заключительную проловедь и пригласил императора пожаловать на богослужение.
В это время по всей Поднебесной разнеслись добрые вести. Слава императора распространилась по всей вселенной. Ранним утром Тай-цзун в сопровождении огромной свиты, множества гражданских и военных сановников, императрицы и членов императорской фамилии отправился в храм. Устремились послушать проповедь и жители города: и стар, и млад, и благородный, и простолюдин.
– Сегодня – конец седьмой недели, в храме будут служить последнюю и самую торжественную заупокойную службу, – говорила в это время бодисатва Гуаньинь своему ученику Мокше. – На этом церемония богослужения заканчивается. Мы пойдем с тобой вместе, смешаемся с толпой и посмотрим, как все это будет происходить. Интересно, принесли ли Сюань-цзану наши дары счастье. Кроме того, необходимо послушать и узнать, какую школу буддизма он проповедует.
И вот бодисатва вместе с Мокшей направились в храм.
И словно было им суждено попасть в родную обстановку. На богослужении незримо присутствовала Парамита, – высшая мудрость, последняя ступень к переходу в нирвану. Войдя в храм, они увидели истинное великолепие, достойное великой империи и великой династии. И все это великолепие затмевало блеск рясы и свидетельствовало о том, что ряса попала в надлежащие руки. Такую торжественную обстановку можно было встретить только в лучших буддийских храмах. Громко звучали божественные звуки, превознося имя Будды. Гуаньинь прошла прямо к кафедре, и перед ней во всем великолепии предстал Сюань-цзан.
Об этом сложены стихи:
Сюань-цзан стоял на возвышении. Вначале он прочитал сутру о спасении умерших и успокоении душ, затем об умиротворении государства и наконец изложил учение о пользе самоусовершенствования. Тут Гуаньинь приблизилась к кафедре и, ударив по ней рукой, громко крикнула:
– Почему же ты, монах, говоришь только об учении Малой колесницы, отчего не расскажешь о писании Большой колес – ницы?
Этот вопрос привел Сюань-цзана в восторг: он сошел с возвышения и, подойдя к бодисатве, приветствовал ее:
– Почтенный наставник! Простите, что я не приветствовал вас. Присутствующие здесь монахи проповедуют лишь учение Малой колесницы, они понятия не имеют о Большой колеснице.
– Ваше учение Малой колесницы, – отвечала на это Гуань – инь, – не может спасти души умерших и создает путаницу. Я обладаю тремя сокровищами буддийских писаний, известных под названием Большой колесницы, которые включают изречения Будды, порядок и учение о религии. Все вместе они называются Трипитака, три сокровищницы. Они помогают душам умерших переселиться на небо, могут избавлять от бедствий, могут продлить жизнь и освободить верующих от грядущих перевоплощений.
В то время как они беседовали, один из придворных чиновников, на обязанности которого лежало наблюдение за порядком в храме, бросился к императору и доложил ему, что какие-то покрытые паршой монахи прервали проповедь верховного священнослужителя и, стащив его с кафедры, затеяли с ним глупый спор. Император приказал задержать монахов и привести к нему. Представ перед императором, монахи не только не приветствовали его поднятием руки или земными поклонами, но, глядя ему прямо в лицо, спросили:
– Зачем вы звали нас, ваше величество?
– Ведь вы те самые монахи, которые принесли мне рясу, – сказал император. Он узнал их.
– Да, это действительно мы, – подтвердила Гуаньинь.
– Раз уж вы пришли послушать проповедь, – промолвил император, – то имеете право разделить трапезу наравне с другими. Но почему вы прерываете проповедь нашего учителя? Нарушая установленный порядок богослужения, вы мешаете нам молиться Будде.
– Ваш проповедник говорил только об учении Малой колесницы, – отвечала на это Гуаньинь, – а это учение не помогает душам умерших переселиться на небо. Мы же постигли учение Большой колесницы, оно может спасти души умерших, помогает людям, попавшим в беду, дает долголетие и благополучие. Эти слова доставили большое удовольствие императору, и он спросил:
– А где же проповедуют это учение?
– В Индии, в храме Раскатов грома, в том месте, где обитает Будда – Татагата, – отвечала Гуаньинь. – Это учение может избавить от всяких невзгод и предотвратить всевозможные бедствия.
– А вы знаете это учение наизусть? – снова спросил император.
– Да, знаю, – отвечала бодисатва.
– Тогда мы попросим нашего учителя пригласить вас на кафедру, чтобы вы изложили это учение, – произнес довольный император.
Но в этот момент бодисатва вместе со своим учеником Мокшей поднялась на кафедру, оттуда вознеслась в облака и, держа священную вазу с ивовой ветвью в руках, предстала народу во всем своем блеске и славе. Слева от Нее, держа посох в руках, стоял ее ученик Мокша – Хуэй-ань, – вид у него был поистине величественный. Пораженный великолепием этой картины, император Танов пал ниц, вслед за ним, возжигая благовония в честь бодисатвы, склонились все гражданские и военные сановники. Присутствующий в храме народ – монахи, монахини, миряне, чиновники, ремесленники и торговцы – тоже с благоговением склонился перед бодисатвой.
Император позабыл обо всем на свете, а его сановники были настолько возбуждены, что забыли всякий этикет. Из окружавшей их толпы беспрерывно неслись восклицания:
– Слава великой бодисатве Гуаньинь, слава!
Император Тай-цзун повелел вызвать искуснейшего живо – писца, для того чтобы в красках запечатлеть истинный облик бодисатвы. Тотчас же был приглашен искуснейший живописец У Дао-цзы, прославившийся своими изображениями святых и небожителей. Это был тот самый художник, который впоследствии написал портреты великих людей Танской эпохи в знаменитой галерее Парящих облаков. Живописец взял в руки свою волшебную кисть и в точности воспроизвел облик бодисатвы.
Между тем бодисатва постепенно уносилась все выше и выше, исходившее от нее лучезарное сияние вскоре исчезло, а с неба упал свиток бумаги, на котором очень отчетливо было написано следующее: