Работа под прикрытием - Гришаева Маргарита Александровна. Страница 44

— Тебе что, жалко? — задал он провокационный вопрос.

— Мне не жалко, — пробурчала я.

— Вот и прекрасно, с нетерпением буду ждать, — удовлетворенно заявил он, снова прикрывая глаза.

Я решила не задумываться над причудами и без того странного магистра и вернулась к нашей главной проблеме. И тут же вспомнила, с кем, собственно, разговариваю и какова специализация магистра, которую мечтали узнать мои одногруппники.

— А ты не можешь оживить или вызвать поговорить его душу? — Честно говоря, понятия не имею, как проявляются способности некромантов.

— Не в этом случае, к сожалению, — тут же растерял он благостный настрой.

— Почему?

— Я уже говорил, на нем проклятие с условием. Редкостная гадость, но больше всего поражает, что это очень старые, практически потерянные знания. Мало кто в курсе, что раньше вешали вот такое вот проклятие вместо клятв. Нарушишь условие — умрешь.

— А нельзя сначала снять проклятье, а потом оживить? — допытывалась я.

Я так глубоко задумалась над вариантами выхода из ситуации, что машинально запустила пальцы в волосы магистра и стала почесывать его, как кошака, тоже любящего устроиться у меня на коленях.

— Его крайне сложно снять с живого, а с мертвого невозможно, матрица проклятия слишком плотно сплетается с человеком. Нужно точно знать ее вид и место прикрепления к ауре. Да даже сделай мы это, все равно не помогло бы, — с досадой выдохнул он.

Допустим, я смогла бы увидеть эту матрицу, хотя с проклятиями никогда не работала и даже не видела, как они выглядят на энергетическом уровне. Но тогда пришлось бы раскрыть мои особенные возможности, да и магистр сказал, что это не единственная помеха…

— Ладно, но если это очень редкое знание, значит, круг подозреваемых сужается? — попыталась я найти хоть какие-то положительные стороны.

— Доступ к этим знаниям был потерян более ста лет назад. И до сегодняшнего дня я считал, что оставшиеся крохи информации остались исключительно в архивах моей семьи, к которым ни у кого, кроме меня и моего отца, нет доступа, — особо мрачно высказался Бриар.

— Необычная у тебя семья, раз владеет такими исключительными архивами, — заметила я, про себя добавив, что мы бы с Храном не отказались туда наведаться.

— Есть немного, — согласился мужчина.

Подмывало расспросить, откуда у них такое сокровище, но я одернула себя, напомнив, что на данный момент есть проблемы более насущные.

— И что теперь? Бал отменят? — спросила я.

— Бал нельзя отменить, тогда проблем у нас будет гораздо больше. Это не просто развлечение для высшего света, а важное политическое и экономическое событие, — устало выдохнул он.

— Но его нельзя проводить! Какой бы потрясающей там ни была охрана, всегда остается возможность, что преступник туда проберется, тем более когда в замке столько народу. А мы ведь даже не знаем, что за ритуал он проводит. Вдруг нас ждет массовое убийство? Ты представляешь, вся правящая верхушка империи в одном месте?! Это же проще простого. Пуф! — и их больше нет, значит, считай, что нет империи! — возмутилась я. — Неважно, сколько проблем это принесет. Важно, сколько жизней может спасти!

— Ты права во всем, кроме одного. Мы узнали, что это за ритуал, — заявил Дамиан.

— Как узнали? — тут же замерла я и, легонько дернув ногами, заставила его с недовольным вздохом подняться с моих колен и сесть нормально. — Рассказывай!

И пусть даже не надеется отговориться, что мне не стоит вмешиваться. Я и так завязла хуже некуда, поздно уже останавливать. И я имею право узнать, ради чего у меня на руках умер не чужой мне человек. Дамиан, кажется, совершенно правильно расшифровал мой твердый взгляд и поэтому приступил к объяснению.

— Этот… граф, — процедил он, явно собираясь назвать исполнителя менее прилично, — даже и не думал, что запущен какой-то ритуал. Ему был дан приказ: в указанных местах в нужные дни кто-то должен умирать, причем в организме жертвы должна присутствовать необходимая смесь. Кроме того, на месте убийства должен остаться некий символ, желательно не на самом виду. Граф даже не задумался ни разу, зачем это кому-то было нужно. Думаю, там было небольшое ментальное вмешательство. Все же он, как человек умный, должен был заинтересоваться целью подобных действий и выстроить хоть какие-то предположения. Он изобразил нам этот символ, именно эта информация и стала катализатором для действия проклятия. Очевидно, это было именно то, что не стоило разглашать.

— Покажи! — Я тут же протянула руку, даже не сомневаясь, что рисунок у него с собой.

Магистр усмехнулся и вытащил требуемое из внутреннего кармана сюртука. Выхватив бумагу, я вгляделась в изображенный символ. Через пару мгновений с разочарованием поняла, что не только не знаю, что он означает и к какому ритуалу относится, но даже не могу определить, к какому языку или типу символики принадлежит.

— Не знаешь? — заключил мужчина по моему разочарованному лицу. Я, отрицательно покачав головой, свернула бумагу и передала ее обратно.

— Меня впервые бесконечно радует, что ты чего-то не знаешь. В противном случае пришлось бы вести неприятный разговор, выясняя, откуда тебе это известно, — серьезно сказал он, и я вздрогнула, сознавая, насколько неприятным мог быть этот разговор. — Не трясись так, Касс, просто это запретные знания.

— Я уже давно поняла, что это опять магия крови, — заметила я.

— Магия крови тоже бывает разная, — покачал он головой. — И этот раздел один из наихудших.

— Так в чем же смысл ритуала? — поспешила я вернуться к волнующей меня теме.

— Ни за что не догадаешься, — не особо радостно усмехнулся он. — Это не попытка массового убийства, даже наоборот. Ритуал требует крайне осторожного, постепенного и контролируемого вливания определенного количества силы. Его цель никакого отношения к убийствам и масштабным разрушениям не имеет.

— Да говори уже! — не вытерпела я.

— Это отмычка, Касс. Крайне сильная отмычка для огромного магического замка. Как считает наш высший, где-то во дворце скрыто нечто, защищенное очень сильной магией.

Я чувствовала, как внутри нарастают горечь и гнев. Некто убил девять человек, среди которых были ребенок и молодая девушка, лишь ради того, чтобы вскрыть какую-то неведомую хрень! Я даже смогла бы понять, если бы ритуал действительно был направлен на уничтожение всей правящей коалиции, но отмычка? Чертово вскрытие чертовой магической печати?

— И знаешь, что самое интересное? — продолжил Дамиан, не замечая моего состояния. — В хрониках нет информации о нахождении во дворце чего-либо с таким уровнем защиты.

Это уже выше моих сил. Я вскочила на ноги и, как он недавно, начала метаться по комнате. В груди остро жгло желание что-нибудь разрушить, подраться, в конце концов. Несмотря на то, что целителям нельзя намеренно убивать, я поняла: в моем списке появился еще один человек, для которого я нашла бы способ применить свои способности не по прямому назначению, а исключительно чтобы причинить боль. И меня даже не удивляет, что это тоже высший лорд. Ничего хорошего от них ждать не стоит.

Злость нужно было выместить, поэтому я кинулась к сумке с собранной одеждой и начала просто остервенело ее пинать. Спустя пару ударов донесся звон стекла, и я взвыла от осознания, что разбила припрятанную Храном пару экспериментальных настоек. Скорее всего, я лишила хранителя результата долгих экспериментов, а себя — пары комплектов одежды.

Магистр связал мой жалобный вой с чем-то другим, потому что не успела я распотрошить сумку и спасти хоть какие-то вещи, как меня подхватили на руки, мгновенно переместили на диван и, устроив мои ноги на свои колени, начали быстро осматривать.

— Где порезалась? — допытывался Бриар, деловито ощупывая мои ступни.

— Нигде, — пробормотала я, пытаясь выдернуть ноги из крепкой хватки и занять более приличное положение.

А тут еще осознала, что все это время скакала по комнате в ночной сорочке. Не то чтобы она была очень открытой или неприличной, но не дело это — голыми коленками сверкать. Поэтому я предприняла еще одну попытку выбраться — уже не разобраться с вещами, а сбегать в спальню за халатом.