Вояж - Стил Даниэла. Страница 31

– Время здесь ни при чем, – невозмутимо молвила доктор Флауэрс. – Это вопрос желания и потребности. У вас есть чувство, что ребенок вам НУЖЕН, Мэдди?

– Иногда бывает. Но теперь уже поздно. Мне не только перевязали, но и для верности перерезали фаллопиевы трубы. Это необратимо, – грустно объяснила Мэдди.

– Если бы муж хотел, ребенка можно было бы усыновить.

– Не знаю, – глухо отозвалась Мэдди. Их проблемы были гораздо сложнее. По телефону она лишь наметила их пунктиром.

– Не знаете, как отнеслись бы к усыновлению? – Слова пациентки удивили психиатра: такого ответа она не ждала.

– Нет, я об отношении мужа. И о том, что вы говорили тогда. Перед этим у меня была беседа с коллегой о том же самом… И я подумала… я думаю… – По щекам Мэдди покатились слезы. – Муж меня тиранит. Он не бьет меня, как первый муж. Он ни разу не поднял на меня руку, во всяком случае, в буквальном смысле. У нас бывает грубый секс, просто Джек очень пылкий… – Она замолчала и посмотрела на доктора, решив все ей выложить. – Я думала, он просто грубый, но на самом деле он жестокий, он насильник, он причиняет мне боль – полагаю, специально. Он меня контролирует. Постоянно. Все решает за меня. Обзывает «нищей белой швалью», напоминает, что я необразованная, твердит, что если он меня уволит, то я потеряю все, потому что никто и никогда не даст мне работу. Он постоянно твердит, что спас меня. Не позволяет иметь друзей, изолирует меня. Заставляет чувствовать себя ничтожеством. Он врет мне, унижает меня, лишает веры в саму себя. Унижение и страх – вот обстановка, в которой я живу. В постели он становится все грубее, это меня пугает. Раньше я боялась посмотреть правде в глаза, но на самом деле мой муж делает все то, что вы перечисляли в нашу первую встречу.

Все это Мэдди выпалила на одном дыхании с льющимися из глаз слезами.

– А вы ему позволяете, – тихо проговорила доктор Флауэрс. – Потому что считаете, что он прав и вы все это заслужили. Вы думаете, что скрываете от всех страшную тайну: он прав, вы плохая, и если перестанете ему подчиняться, то об этом все узнают.

Мэдди кивала, слушая Юджинию. Каким же облегчением было услышать из ее уст именно то, от чего у нее самой пухла голова!

– Теперь, когда вы все это сознаете, какими будут ваши действия? Вы хотите с ним остаться?

Снова прямой вопрос. Мэдди уже не боялась сказать в ответ правду, как бы безумно это ни прозвучало.

– Иногда. Я люблю его. Он тоже считает, что любит меня. Мне все кажется, что, если бы до него дошло, как он меня мучает, он бы зарекся так себя вести. Возможно, если бы я любила его еще сильнее, если бы могла помочь ему понять, какую боль он мне причиняет, все это прекратилось бы. Вряд ли он действительно хочет, чтобы я страдала.

– Не исключено. Хотя маловероятно, – сказала психиатр, глядя на пациентку. Она не выносила ей приговор, а просто распахивала окна и двери. Больше всего ей хотелось открыть Мэдди перспективу. – Что было бы, если бы вы узнали, что он мучает вас сознательно? Все равно согласились бы с ним остаться?

– Не знаю… Может быть. Мне страшно от него уходить. Что, если он прав? Что, если я не смогу найти работу, если меня все отвергнут?

Мысленно доктор Флауэрс поражалась, как такое великолепное существо может бояться, что никто его не полюбит, никто не даст заработка… А все дело было в том, что никто никогда ее не любил – ни первый муж, ни родители, ни даже Джек Хантер. В этом Юджиния была совершенно уверена. Вины самой Мэдди тут не было. Просто она выбирала мужчин, которым нужно было одно: причинять ей боль.

Но Мэдди еще только ждало прозрение.

– Мне казалось, что все просто. Что стоит мне сбежать от Бобби Джо – и с насилием будет покончено. Я клялась себе, что больше не допущу, чтобы на меня поднимали руку. Джек и не поднимает. Он обходится без рук.

– Все ведь оказалось далеко не так просто? Бывают другие формы жестокого обращения, еще более разрушительные: ваш муж метит вам прямо в душу, его цель – разрушить вас как личность. Будете ему потворствовать, Мэдди, он вас уничтожит. Это ему и надо, этим вы и позволяли ему заниматься целых семь лет. Хотите – можете продолжать. Вы не обязаны от него уходить. Никто вас не заставляет.

– Два моих единственных друга твердят, что я должна уйти, иначе он меня погубит.

– Он может. И почти непременно это сделает, тем или другим способом. Не обязательно сам. Очень вероятно, что вы сами расправитесь с собой. – Чудовищная перспектива! – Бывает, человек разрушается изнутри. То, о чем вас предупреждают друзья, вовсе не преувеличение. Вы так любите его, что готовы на этот риск?

– Не думаю… И не хочу. Но мне страшно уйти и… – Мэдди всхлипнула и продолжила: – И мне будет его не хватать. У нас была хорошая жизнь. Мне нравится быть с ним.

– Какое у вас чувство, когда вы с ним?

– Чувство собственной важности. Нет, не то… С ним я чувствую себя дурочкой, у меня ощущение, что мне ужасно повезло, что я с ним.

– А вы дурочка?

– Нет, – сквозь слезы усмехнулась Мэдди, – только по-дурацки выбираю себе мужчин.

– Сейчас у вас есть кто-нибудь еще?

– В общем-то нет… Во всяком случае, не в смысле романа. Билл Александер – просто хороший друг. В тот день, когда вы выступили у нас в комиссии, я все рассказала ему о себе.

– И каково его мнение?

– Что мне надо немедленно собрать вещи и сбежать от Джека, пока со мной не случилось страшное.

– Страшное уже случилось, Мэдди. А Билл? Вы в него влюблены?

– Что вы! Мы просто добрые друзья.

– Ваш муж знает об этом? – озабоченно спросила доктор Флауэрс.

– Нет, не знает… – Почему-то Мэдди испугалась. Психиатр долго смотрела на нее.

– Вам надо пройти трудный путь, Мэдди, только в его конце вас ждет безопасность. Даже когда вы его пройдете, вам иногда будет хотеться обратно. Вы станете тосковать по Джеку, по тому, как вы ощущали себя с ним, по хорошим моментам, а не по плохим. Тираны дьявольски умны, они пользуются очень сильным ядом. Женщинам хочется еще, потому что хорошие моменты так сладки! Зато плохие – ужасны. Это похоже на отвыкание от наркотиков, от курения, от любого вредного пристрастия. К жестокому обращению, как это ни прискорбно, привыкаешь.

– В это я могу поверить. Я так к нему привыкла, что не могу представить свою жизнь без него. А бывает так, что хочется бежать куда глаза глядят, лишь бы он до меня не добрался.

– Знаю, это звучит жестоко, но вам нужно стать такой сильной, чтобы он не смел к вам прикасаться, где бы вы ни были, потому что вы ему не позволите. Это должно исходить от вас самой, больше никто не сможет вас защитить. Друзья могут спрятать вас от него, могут его отвадить, но если вас припрет, вы сбежите обратно к нему ради того наркотика, которым он вас снабжает. Только это опасный наркотик, не менее, а то и более опасный, чем другие. Как вы думаете, у вас хватит сил, чтобы бросить?

Мэдди неторопливо кивнула. Ей требовалось именно это, остальное придет само. Смелость – вот что ей было нужно.

– Если вы мне поможете. – В глазах Мэдди снова стояли слезы.

– Я согласна. Это потребует времени, вам придется запастись терпением. Когда будете готовы, сможете уйти от мужа. Вы поймете, что пришло время, когда чаша вашего терпения переполнится и когда у вас найдутся силы для этого поступка. А пока что вам придется заботиться о своей безопасности, не рисковать, не позволять ему тиранить вас еще сильнее, чем раньше. Он это почувствует. Такие люди – как звери в джунглях: у них тонкое чутье и редкая способность к самозащите. Теперь наша задача – поработать над вашим чутьем, над вашей самозащитой. Если он почувствует, что добыча ускользает, то попробует загнать вас в ловушку, вселить в вас ощущение страха, безумия, беспомощности. Он будет убеждать вас, что выхода нет, что без него вы погибнете. Вам захочется ему поверить. Не поддавайтесь! Не идите у него на поводу! В этом ваше спасение – не поддаваться насилию, не унижаться, не терпеть побои. Прислушайтесь к вашему внутреннему голосу, он не обманет вас.