Путешествие на Запад. Том 3 - Чэн-энь (Чэнъэнь) У. Страница 34

Он решительными шагами подошел к могиле, трижды ударил по ней своим посохом и закричал:

– Слушайте меня, проклятые грабители! Вы изо всей силы били меня по голове. Первый раз вы нанесли мне восемь ударов, второй раз столько же. Боли я не почувствовал, зато рассердили вы меня не на шутку. Поэтому я и убил вас. Можете жаловаться на меня кому угодно. Я ничуть не боюсь. Это истинная правда. Меня знает сам Нефритовый император, небесный князь слушает мои советы, небесные духи, обитающие на двадцати восьми созвездиях, страшатся меня. При моем появлении трепещут властители девяти небесных светил. Передо мною становятся на колени духи – покровители городов. Великий дух – властитель священной Восточной горы1 и тот боится меня! Судьи смерти находились у меня в услужении. Моими учениками были духи Чаншэнь. Со мной ведут дружбу духи трех сфер, пяти чистилищ ада и десяти стран света. Идите, жалуйтесь кому угодно и куда угодно!

Танский монах от этих слов сильно встревожился.

– Брат мой! – взволнованно произнес он. – Я читал свою молитву лишь потому, что хотел образумить тебя, пробудить в тебе любовь к живым существам и направить по пути добродетели. Как же это ты принял ее всерьез, а?

– О мой наставник! – огорченно отвечал Сунь У-кун, – так шутить нельзя! Ну, а теперь нам надо поскорее найти пристанище на ночь.

Танский монах, досадуя в душе, взобрался на коня, и путники двинулись дальше.

Всю дорогу Великий Мудрец был в плохом настроении. Чжу Ба-цзе и Ша-сэн тоже испытывали досаду. Однако они продолжали свой путь, стараясь делать вид, что ничего не произошло. Дорога, по которой они шли, вела на Запад. Вдруг они заметили в стороне от дороги какую-то усадьбу, огороженную высоким забором. Указывая на нее плетью, Танский монах предложил своим спутникам:

– Давайте попросимся здесь переночевать.

– Вот это дело! – отозвался Чжу Ба-цзе.

Подъехав поближе, Танский монах слез с коня и стал осматриваться. Ему очень понравилась усадьба и ее окрестности.

Танский монах направился к усадьбе и увидел старца, который выходил из ворот. Они обменялись приветствиями и принялись задавать вопросы друг другу.

– Откуда изволил пожаловать, благочестивый отец? – спросил старец.

– Я, бедный монах, следую из восточных земель по повелению Танского государя, который послал меня на Запад за священными книгами. Путь мой как раз пролегает мимо вашей усадьбы, а так как время позднее, я и осмелился просить разрешения переночевать здесь.

– Ваши земли от этой усадьбы отделяет огромное расстояние, – заметил старец, – как же это ты отважился пуститься в столь дальний путь один, переправляться через глубокие реки и переходить через высокие горы?

– Я не один, – отвечал Танский монах: – меня сопровождают три моих ученика.

– Где же они, твои уважаемые ученики?

Танский монах указал на край дороги:

– Вот они!

Старец посмотрел в указанном направлении, увидел Сунь У-куна, Чжу Ба-цзе и Ша-сэна и, напуганный их безобразным видом, бросился к воротам. Но Сюань-цзан удержал его:

– Благодетель ты мой! – воскликнул он. – Умоляю тебя, прояви милосердие и пусти нас переночевать.

От страха у старца зуб на зуб не попадал, он не мог вымолвить ни слова и только мотал головой и отмахивался.

– Не… не… Они не похожи на людей! – запинаясь выговорил он наконец. – Э-э-это же оборотни-чудовища!

Танский монах стал его успокаивать:

– Благодетель ты мой! Не бойся! Мои ученики хоть и не блещут красотой, но в действительности вовсе не злые духи и не оборотни.

– О небо! – не переставал изумляться старец, – один твой ученик точь-в-точь злой дух – якша, у другого лошадиная морда, а третьего не отличишь от бога Грома.

До ушей Сунь У-куна донеслись последние слова старца, и он крикнул что было мочи:

– Бог Грома мой внук, злой дух – якша – правнук, а дух с лошадиной мордой – праправнук.

От этих слов у старца душа ушла в пятки. Он побледнел и порывался войти в ворота, но Танский монах не отпускал его. Он пошел вместе со старцем, все время его успокаивая:

– Благодетель ты наш, не бойся! Они просто невежи и не умеют разговаривать с людьми, как полагается.

Пока Танский монах уговаривал старца, из усадьбы вышла женщина, ведя за руку ребенка лет пяти. Обращаясь к старцу, она спросила:

– Что это у тебя такой испуганный вид, дедушка?

– Принеси нам чайку, – попросил старец, не отвечая на ее вопрос.

Женщина оставила ребенка, вошла в дом и вскоре вынесла две чашечки чая.

Осушив чашечку, Танский монах повернулся к женщине, совершил поклон и произнес:

– Я, бедный монах, по повелению Танского императора следую из восточных земель на Запад за священными книгами. И вот сейчас попал в ваши уважаемые края. Покорнейше прошу достопочтенного хозяина позволить переночевать у вас. Мои спутники – ученики с виду очень безобразны, вот они и напугали хозяина…

– Неужели безобразный вид может так напугать? – насмешливо спросила женщина. – Ну, а если доведется увидеть тигра или барса, что тогда будет?

– То, что у них лица безобразны, – это бы еще ничего, – отвечал старец. – Страшно, когда они начинают говорить. Не успел я сказать, что один из них походит на злого духа якшу, второй, на духа с лошадиной мордой, а третий, на бога Грома, как старший закричал: «Бог Грома мой внук, злой дух – якша – правнук, а тот, что с лошадиной мордой – мой праправнук!» Я так и обомлел от страха.

– Что ты? Ведь это неправда! – вмешался Танский монах. – Тот, что походит на бога Грома – мой старший ученик и последователь по имени Сунь У-кун. Похожий на духа с лошадиной мордой – второй ученик по имени Чжу У-нэн, а похожий на злого духа якшу – третий ученик по имени Ша У-цзин. Они хоть и безобразны, но являются верными последователями учения Будды и буддийскими монахами шраманами. Они вовсе не злые дьяволы и не оборотни, чего же их бояться?!

Старец и женщина, услышав о том, что они имеют дело с настоящими буддийскими монахами, носящими соответствующие имена и сан шраманов, пришли в себя и совершенно успокоились.

– Зовите их сюда! Зовите! – обратились они к Танскому монаху.

Сюань-цзан вышел за ворота, позвал своих учеников и дал им такое наставление:

– Вы до смерти напугали старика хозяина. И сейчас, когда предстанете перед ним, не смейте ему грубить. Пусть каждый из вас выкажет ему должное уважение.