Очищение смертью - Робертс Нора. Страница 19

– О том, что Флорес сделал по этому поводу.

Елена расправила плечи.

– Я за него Бога благодарю каждый день. Он нас спас. Он отстоял нас, когда я была слишком напугана и слишком глупа, чтобы нас защитить. Знаю, он теперь пребывает на небесах, и все равно я каждый день благодарю за него Бога. Я каждый вечер молюсь за него перед сном.

– Ваш муж звонил вам из тюрьмы «Райкерс»?

– Он не знает, где мы. Магда увезла нас в приют к югу отсюда. «Доча»…

Пибоди открыла было рот, но Ева бросила на нее упреждающий взгляд.

– Мы там оставались три недели, – продолжала Елена. – Тито признал себя виновным. Десять лет. Этого мало, но все-таки это десять лет покоя. Мы переехали, у меня новая работа. Когда скоплю достаточно, мы опять переедем. Уедем из города. Уедем далеко-далеко. Он нас никогда не найдет. Отец Флорес обещал.

– Правда? А он сказал вам, откуда у него такая уверенность?

Елена вздохнула.

– Он сказал, что, если надо, способы найдутся, и что есть люди, которые могут помочь, если нам придется прятаться. Но он сказал, что я не должна беспокоиться. Он верил, что Тито никогда нас больше не побеспокоит. У меня такой твердой веры нет.

Когда они вновь оказались в машине и поехали в центр, Пибоди откашлялась:

– Я вовсе не собиралась упоминать о твоей связи с «Дочей».

– У меня нет связи с «Дочей». Это дело Рорка.

«Вот это и есть связь», – подумала Пибоди.

– Что ж, это хорошее дело. Реальная помощь женщинам с детьми, попавшим в беду. Ты была с ней уж больно сурова. С Еленой Солас.

– Правда?

Такой холод прозвучал в этом единственном слове, что Пибоди поежилась и вытащила свой портативный компьютер.

– Ладно, я свяжусь с «Райкерс», проверю, с кем связывался Солас за последнюю пару месяцев. Вдруг всплывет что-то любопытное?

– Вот и правильно, – одобрила ее Ева.

Еще на протяжении десяти кварталов между ними висело это ледяное молчание.

– Она это заслужила, – буркнула наконец Ева. – Ей еще мало досталось. Она же все пустила на самотек! И в результате пришлось ее дочке вытаскивать семью из этой ямы. Она это заслужила, потому что покорно терпела оплеухи и тычки, хныкала в уголке, пока он насиловал ее дочь. Она это заслужила за то, что ничего не делала.

– Ну, может, и заслужила. – «Зыбкая почва», – напомнила себе Пибоди. – Но она же не знала… – Пибоди осеклась: Ева бросила на нее убийственный взгляд. – Ей следовало знать. И теперь ей придется с этим жить.

– Ее дочери придется жить кое с чем похуже. – Что тут еще можно было сказать? – Эта никчемная боксерская груша не имеет никакого отношения к отравлению Лино. Это не линия расследования, это тупик. Позвони Марку Тулузу, посмотрим, может, удастся уговорить его заглянуть к нам.

Еве надо было вернуться к себе в кабинет. Ей нужно было пять минут посидеть одной, избавиться от удушающего, обжигающего гнева. Она не имела права на такие чувства. Ей нужно было выпить приличного кофе, чтобы прояснить мозги и по-новому взглянуть на факты. Выстроить их по-новому.

Ей нужно было проверить, что творится в отделе электронного сыска: может, у них уже что-то для нее есть? Ей нужно было проконсультироваться с доктором Мирой. Нет, решила Ева, не сейчас. Пока гнев не уляжется, лучше держаться от Миры подальше. Еве вовсе не хотелось, чтобы ей говорили, будто она отождествляет себя с девочкой, которую в глаза не видела. Она и сама это знала.

Что ей действительно нужно, так это ее дело и ее доска, отчеты лаборатории и ОЭС. Ей нужна ее работа.

Они были в десяти шагах от загона убойного отдела, когда нос Пибоди зашевелился, как у гончей, взявшей след.

– Пахнет пончиками.

Пибоди рванула вперед, и Ева уже собиралась закатить глаза с досады, когда тоже учуяла запах. Запах пончиков. Это означало, что ее подчиненные будут в различных стадиях сахарного опьянения. А она – нет.

Первым она увидела детектива Бакстера. Высокий, стройный, стильный, он был в одном из своих отличных костюмов. Во рту у него был пончик, начиненный шоколадным кремом. Потом детектив Дженкинсон оттолкнулся от стола, почесывая живот и дожевывая пончик с шоколадной глазурью. А детектив Карнеги делала вид, что говорит по телефону, но при этом не забывала отщипывать крошечные кусочки от пончика, посыпанного сахарной пудрой и разноцветной карамельной крошкой.

Пибоди схватилась за крышку кондитерской коробки белого лощеного картона. Ее лицо, когда она подняла крышку, исказилось гримасой досады и обиды.

– Нету. Ни единой крошки. Стервятники.

– Чертовски вкусные пончики. – Бакстер улыбнулся, дожевывая последний кусок. – Жаль, что вам не досталось.

Ева бросила на него угрюмый взгляд.

– Опять вас подкупила Надин?

– Она у тебя в кабинете.

– А у нее есть еще пончики? – с надеждой спросила Пибоди и бросилась в кабинет, но Ева остановила ее, схватив за плечо.

– Стол, работа, здесь.

– Ой, но пончики?!

– Ой, но убийство!

С этими словами Ева повернулась и направилась в кабинет – узнать, что именно ее подруга и лучшая в Нью-Йорке криминальная тележурналистка сочла достойным взятки на этот раз.

Надин Ферст сидела на продавленном стуле для посетителей. Холеная, элегантная, с эффектной модной стрижкой, она выглядела странно в убогом и тесном кабинете. Надин сидела, закинув ногу на ногу. Юбка ее костюма – цвета арктического льда – выгодно подчеркивала их длину. Кошачьи глаза задержались на Еве, но Надин продолжала оживленно говорить с кем-то по миниатюрному телефончику. Она взглядом указала Еве на кондитерскую коробку, стоявшую на столе, после чего продолжила любоваться своими туфлями убийственно-красного цвета.

– Да, я там буду. И там тоже. Не беспокойся. Главное, чтобы материал лежал у меня на столе к двум часам дня. Мне пора, у меня встреча. Да, только что началась.

Надин отключила связь и сунула телефончик в один из накладных карманов сумки, в которую при желании можно было спрятать город Кливленд.

– У нас назначена встреча? – спросила Ева с подозрением.

– У нас назначены пончики, – ответила Надин и указала на доску с фотографиями. – Наделало много шума. Священник отравлен обрядовым вином. Хороший заголовок. Может, есть что-то новое? Не хочешь поделиться?

– Возможно. – Ева откинула крышку коробки, и тут же в нос ей ударил запах свежевыпеченного теста и ванили. – Возможно.

Ева прошла прямо к автоповару и запрограммировала кофе. Чуть помедлив, она запрограммировала вторую порцию для Надин.

– Спасибо, – поблагодарила Надин. – Уделим минуту личным делам, а потом перейдем к нашей текучке. Луиза и Чарльз. Свадьба.

– О черт!

– Прекрати! – Надин со смехом подняла свою кружку и отпила. – Докторица и отошедший от дел лицензированный компаньон. Это восхитительно и безумно романтично. И ты это прекрасно знаешь.

Ева огрызнулась:

– Ненавижу восхитительное и романтичное.

– Чушь! Ты замужем за Рорком. Как бы то ни было, я думаю, это замечательно, что свадьба будет у вас, а ты будешь отдавать ее замуж. Я просто хотела сказать, что с удовольствием помогу с подарками.

– Луиза сама справится. Она уже большая девочка.

– Нет, ты не понимаешь. Подарки невесте.

– О черт! – повторила Ева.

Надин кокетливо затрепетала ресницами.

– Ты просто слишком сентиментальна для своего же блага. Что ты скажешь насчет вечеринки для больших девочек в вашем доме? Вы могли бы арендовать бальный зал… Черт, вы могли бы арендовать планету! Но мы с Пибоди подумали, что лучше устроить нечто веселое и неформальное у вас дома.

– Пибоди, – пробормотала Ева. – Предательница.

– Да, мы с ней пару раз об этом поболтали.

– Ну, вы с ней поболтайте об этом еще пару сотен раз, а мне просто скажите, когда и куда прийти.

Надин просияла и взмахнула рукой, как волшебной палочкой.

– Идеально. Бесподобно. Именно на это мы и надеялись. А теперь перейдем к следующему по важности делу. – Надин сунула руку в свою необъятную сумку и вытащила диск. – Вот оно. Книга.