Очищение смертью - Робертс Нора. Страница 75

– Мы оба были так юны, – сказала Марлена. – Мы только-только начали жить. А нас использовали, уничтожили и выбросили.

Она протянула руку Квинто Тернеру, и он ее взял. Кровь текла с него и скапливалась лужами на полу церкви, но он взял руку Марлены и поднялся.

– Теперь я его заберу, – повернулась Марлена к Еве. – Есть такое особое место для невинных. Я отведу его туда. А что ей было делать? – Марлена указала на плачущую мать, залитую кровью сына. – Ты можешь это остановить? Ты можешь остановить это насовсем, навсегда? Ты же не могла остановить то, что случалось с тобой.

– Я не могу остановить все. Не могу остановить это насовсем. Но убийство – это не ответ. Убийство ничего не решает.

– Она – его мать. Это ее ответ.

– Убийством не остановить убийство. Каждое убийство порождает новое убийство.

– А как быть с нами? Как быть с нами? Никто за меня не вступился, никто, кроме Рорка.

– И все равно это не решение. Ему приходится с этим жить.

– И тебе тоже. А теперь ты продлишь ее боль ради торжества правосудия. Тебе тоже придется с этим жить.

Держа Квинто за руку, Марлена увела его. А Ева все не сводила глаз с луж крови. По ним расходились круги.

Она смотрела, а они расходились все шире и шире.

Ева проснулась взвинченная, совершенно не чувствуя того подъема, какой обычно приносило ей успешное завершение дела. Большинство ответов было ей уже известно, она ясно видела схему и понимала то, что ей предстояло сделать. Но ясность картины не воодушевила ее, а после нескольких часов беспокойного сна она проснулась с тупой головной болью.

– Прими таблетку, – строго сказал ей Рорк. – Я же вижу, как эта чертова головная боль плющит тебе череп.

– А ты уже обзавелся глазами-рентгенами, о, супер-Рорк?

– Нечего на меня злиться. – Рорк поднялся и направился в ванную. – Я не стану с тобой пикироваться. На тебя и без того слишком много всего свалилось.

– Не хочу я принимать никакую дурацкую таблетку!

Он вернулся с таблеткой и подошел к ней, пока она нервными, дергаными движениями пристегивала кобуру.

– Или ты ее примешь, или я заставлю тебя ее принять.

– Слушай, отстань, а не то…

Рорк обхватил ладонью ее затылок. Ева уже приготовилась к тому, что он сейчас начнет заталкивать проклятую таблетку ей в глотку. По правде говоря, ей даже хотелось, чтобы он попробовал. Хотелось подраться. Но вместо этого он наклонился и поцеловал ее в губы.

Руки Евы, поднявшиеся было для драки, беспомощно упали. Ее затопила волна нежности.

– Черт бы тебя побрал, – проворчала она, когда он, оторвавшись от ее рта, запечатлел поцелуй на ее щеке.

– Ты почти не спала.

– Я в порядке. Просто хочу закрыть дело и покончить с ним.

– Прими таблетку.

– И пилит, и пилит, и пилит… – Но Ева взяла и проглотила таблетку. – Я не могу оставить дело незакрытым. Не могу сделать вид, что не знаю. Не могу позволить ей совершить убийство и уйти безнаказанно.

– Нет, не можешь.

– Да даже если б могла, даже если б я придумала, как с этим жить, если б я ее отпустила, мне пришлось бы вместе с ней отпустить Пенни Сото. Как же я могу? Я не могу.

– Ева! – Рорк принялся разминать мышцы на ее шее и плечах. – Ты не обязана оправдываться, тем более передо мной. Ты вообще ни перед кем не обязана оправдываться, но уж особенно передо мной. Я смог бы отвернуться. Мне кажется, смог бы. Я смог бы это сделать и найти какой-нибудь незаконный способ заставить Пенни заплатить. Но все это не для тебя, в этом разница между нами. Я не знаю, кто из нас прав.

– Я тоже выходила за рамки закона. Я попросила тебя выйти за рамки закона с Робертом Лоуэллом. Я дала себе слово, что он заплатит за женщин, которых замучил и убил. Я дала слово Ариэль, что он заплатит, вот и пошла на это.

– Это не одно и то же, и ты это знаешь.

– Я переступила черту.

– Черта подвижна. – Он перестал разминать ей плечи и легонько встряхнул ее. – Если закон… если правосудие негибко, если оно не знает ни жалости, ни милосердия, как оно может быть справедливым?

– Я не смогла бы с этим жить. Я не смогла бы жить, если бы позволила ему уйти легко, хотя это было по закону: дать ему уйти легко. Мне пришлось переступить черту. Сделать вид, что черта подвижна.

– Это было справедливо, Ева?

– Мне казалось, что да.

– Тогда иди. – Рорк взял ее руки, поднес их к губам и поцеловал. – Делай свою работу.

– Ладно. – Ева двинулась к двери, но остановилась на полпути. – Мне приснилась Марлена. Марлена и Квинто Тернер. Они оба были такие, как после смерти.

– Ева!

– Но… она сказала, что заберет его, и забрала. Она сказала, что есть такое особое место для невинных и что она отведет его туда. Как ты думаешь, есть такое место? Место для невинных?

– Честно говоря, да. Я в это верю.

– Надеюсь, что ты прав.

Ева прошла в свой кабинет и стала готовиться к рабочему дню.

Когда вошли Пибоди и Макнаб, она просто показала пальцем в направлении кухни. Раздались вопли радости, и они чуть ли не наперегонки бросились на добывание сокровищ, которые таил в себе ее автоповар. Сама Ева ограничилась еще одной кружкой кофе. Таблетка сделала свое дело, а разговор с Рорком ее успокоил.

Она вопросительно выгнула бровь, когда Пибоди и Макнаб вернулись в кабинет с полными тарелками и дымящимися кружками.

– Ну как? Затарились по полной? Продержитесь до конца брифинга?

– Бельгийские вафли с ягодами. – Пибоди села и приготовилась слушать. – На этом я продержусь лет сто.

– Ладно, главное, слушай ушами, пока жуешь.

Ева начала с Ортеги и провела их по всем этапам своей версии.

– По истечении семилетнего срока он, как супруг, стал бы наследником суммы в шестьсот восемьдесят пять миллионов, и это не считая личной собственности, доходов от аренды недвижимости и коммерческих доходов, накопленных за семь лет.

– Целая куча вафель, – прокомментировал Макнаб.

– Вся жизнь в шоколаде, – согласилась Пибоди. – Ну, если бы он дожил.

– Его подружка по койке не захотела делиться вафлями. Ей хотелось забрать все себе. Мы это докажем и возьмем ее за укрывательство по Ортеге и Флоресу, за мошенничество, заговор с целью убийства Лино, ну и вообще за то, что она исключительно подлая дрянь. Сегодня мы навестим адвоката и устроим небольшую засаду. Но это позже.

– Мы на нее нажмем, – добавила Пибоди, – и заставим выдать сообщника.

– В этом нет нужды. Включить экран, – приказала Ева, и на стене вспыхнули данные Хуаниты. – Хуанита Тернер. Ее сын погиб при втором взрыве.

– Откуда ты… – Пибоди умолкла на полуслове и прищурилась, разглядывая изображение на экране. – Вроде бы я ее где-то видела. Мы ее допрашивали? Она была на похоронах Ортица?

– Если и была, – а я думаю, что была, – она покинула церковь до того, как выход закрыли. Мы видели ее в молодежном центре. Медсестра.

– Точно! В молодежном центре я ее как-то не разглядела. Ее сын?

– И не только сын, но и муж. Ровно через год – день в день – после смерти сына он повесился. – Ева бесстрастно изложила факты. – Пенни потребовалось оружие, а Хуанита подошла идеально.

– Черт, черт, до чего ж ей, наверное, было хреново… Узнать, что парень, которого она считала священником… что это он в ответе за смерть ее сына.

– Да, ей нелегко пришлось. Но это не должно помешать следствию. Я позвонила Рио, – продолжала Ева. Шер Рио была заместительницей прокурора, с которой Ева не раз работала. – Рио считает, что улик у нас достаточно, чтобы затребовать ордер. И тут настает очередь нашего компьютерного мальчика. Я хочу, чтобы ты кое-что выкопал, – повернулась Ева к Макнабу, увлеченно поглощавшему вафли. – Бери все, хоть в отдаленной степени имеющее отношение. Мы заберем Хуаниту, и пока мы ее допрашиваем, ты найдешь связь с Пенни. Найди мемо-кубик, записную книжку, рецепт на цианид. Найди что-то конкретное, и побыстрее.

– Мы арестуем ее до Пенни? – с набитым ртом проговорила Пибоди.