Люди и призраки - Маккаммон Роберт Рик. Страница 80

— Все кончено, Кара! Все кончено, ты слышишь меня!

Но только не для ее мужа.

Предупрежденный криком миссис Лезандер, он подхватил меня под мышку, а другой рукой выгреб из ящика кухонного стола, где их оставила его жена, ключи от машины и бросился к черному ходу. Я вырывался, как мог, но он выволок меня через заднюю дверь на улицу, под мокрый снег. Ветер развевал полы его красного шелкового халата. На бегу он потерял один шлепанец, но не стал останавливаться. Запихнув меня в «бьюик», он с размаху захлопнул дверцу, едва не прищемив мне ногу, и рухнул на сиденье, чуть было не сев мне на голову. Мистер Лезандер повернул ключ зажигания, и мотор, взревев, мгновенно ожил. Потом он дал задний ход, и машина выехала на подъездную аллею. Я успел приподняться и увидеть, как отец в свете фар выскочил из дома через заднюю дверь.

— Папа!

Я схватился за ручку двери со своей стороны, но в тот же миг ощутил резкую боль от врезавшегося в мое плечо локтя. Сильная рука схватила меня за шею и, словно старый мешок, бросила на пол, где я и остался лежать, едва не лишившись чувств от боли. Доктор Гюнтер Данинадерк, убийца, которого я всегда знал как дока Франса Лезандера, включил первую скорость, мотор «бьюика» взревел, и машина рванулась вперед.

Отец побежал обратно через дом, чтобы быстрее добраться до нашего пикапа. На ходу ему пришлось перепрыгивать через все еще боровшихся Штайнера, Ханнафорда и Кару Данинадерк. Жена доктора еще не прекратила борьбы, и Ханнафорду пришлось несколько раз ударить ее кулаком в лицо, что ее отнюдь не украсило.

Доктор Лезандер гнал автомобиль по улицам Зефира, шины «бьюика» отчаянно визжали на поворотах. Я хотел подняться с пола машины, но доктор прикрикнул на меня:

— Не смей вставать! Лежи смирно, гаденыш!

Он влепил мне оплеуху, от которой я свалился обратно на пол. Должно быть, мы пронеслись мимо «Лирика»; я попытался представить себе, как велики муки ада, которые в состоянии вынести настоящий герой. Мы с ревом въехали на мост с горгульями, и, когда руль на мгновение вырвался из рук доктора Лезандера, машина вильнула в сторону, задев бортом ограждение моста, отчего в воздух полетели искры и кусочки хрома. От удара корпус машины жалобно застонал. Заскрежетав зубами, доктор Лезандер вновь овладел управлением и помчался к трассе 10.

Свет фар, отразившись от зеркала заднего вида, ударил в глаза доктора Лезандера. Он выкрикнул по-немецки какое-то ругательство, перекрыв рев мотора. Я легко представил себе, что пришлось вынести попугаям в ту страшную ночь. Но я также знал, чьи фары направляют свет в зеркало заднего вида «бьюика». Я знал, кто преследует нас, повиснув на хвосте у «бьюика», не жалея мотора старого пикапа, вот-вот готового взорваться.

Протянув руку, я схватил нижнюю часть рулевого колеса и дернул его, заставив машину вильнуть вправо. «Бьюик» бросило на обочину шоссе, зашуршал гравий, по которому скользнули колеса. Доктор Лезандер наградил меня очередной порцией проклятий на немецком языке, заорав с такой силой, словно выстрелили из гаубицы, и саданул кулаком по моим пальцам, так что они тут же разжались. Тем же самым кулаком он ударил меня прямо в лоб с такой силой, что из глаз у меня полетели пурпурные звездочки, и на том мои геройские выходки закончились.

— Оставьте меня в покое! — заорал доктор Лезандер, оглянувшись на пикап, чьи фары вновь появились в зеркале заднего вида. — Почему бы вам не оставить меня в покое!

Крепко вцепившись в руль, едва не срывая покрышки с колес, стараясь совладать со скоростью и земным притяжением, он вел «бьюик» по извилистым поворотам трассы 10. В голове моей все еще звенело, но я вновь попытался взобраться на сиденье.

Доктор Лезандер заорал:

— Ну-ка вниз, ты, маленький гаденыш! — и попытался схватить меня за шиворот, но у него ничего не вышло, так как на такой сложной дороге нужно было держать руль обеими руками.

Я оглянулся на отцовский пикап: всего каких-нибудь двадцать футов заполненного мокрым снегом воздуха отделяли его передний бампер от заднего бампера «бьюика». Мы со свистом пролетели несколько крутых поворотов. Мне приходилось хвататься за сиденье, когда доктор Лезандер увеличивал скорость, пытаясь оторваться от отцовского пикапа. Я услышал щелчок и успел повернуть голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как доктор Лезандер распахнул бардачок ударом кулака. Через мгновение его рука появилась наружу, сжимая тупорылый пистолет 38-го калибра. Резко бросив руку назад и едва не проломив мне голову, не успей я вовремя пригнуться, он выстрелил два раза, не целясь. Заднее стекло разлетелось на мелкие осколки, осыпавшиеся под колеса отцовского пикапа водопадом зазубренных льдинок. Пикап вильнул, почти съехав с дороги, его задние колеса опасно занесло, но отец сумел выровнять машину. Тогда рука доктора Лезандера, сжимавшая пистолет, снова пронеслась над моей головой. Я схватился за его запястье, изо всех сил стараясь отвести дуло к спинке сиденья. «Бьюик» начало бросать из стороны в сторону, поскольку теперь доктору Лезандеру приходилось бороться одновременно и со мной, и с рулевым колесом. Мне удалось несколько мгновений продержаться, не отпуская его руки.

Внезапно пистолет выстрелил прямо возле моего лица. Пуля, пробив сиденье, вылетела через дверь наружу с металлическим лязгом. От грохота и огня близкого выстрела, встряхнувшего мое тело до самых костей, я, кажется, отпустил руку доктора, но точно сказать не могу, потому что в следующий миг доктор Лезандер нанес мне скользящий удар рукояткой пистолета в правое плечо. Такой ужасной боли мне никогда раньше не доводилось испытывать, она переполнила меня до краев и вылилась изо рта криком. Не окажись на пути подкладки моей теплой куртки, этот удар наверняка сломал бы мне ключицу. Схватившись за правое плечо, я упал спиной прямо на дверцу машины с перекошенным от боли лицом, ощущая, что моя правая рука онемела. Словно в навязчивом сновидении, подобном сну из «Захватчиков с Марса», я увидел черную гладь озера Саксон. Доктор Лезандер нажал голой ступней на педаль тормоза и, когда пикап подлетел поближе, повернулся назад и вскинул пистолет, на этот раз прицелившись. В свете фар его лицо блестело от пота, зубы были крепко стиснуты, а глаза как у дикого, затравленного зверя. Доктор Лезандер выстрелил, и в ветровом стекле отцовского пикапа появилась дыра размером с кулак. Я видел, как указательный палец доктора снова жмет на спусковой крючок. Я всей душой жаждал помешать ему, но боль в плече не давала мне возможности даже пошевелиться.

Какая-то огромная темная масса внезапно выскочила из леса по другую сторону дороги, примерно в том месте, где в то памятное мартовское утро я заметил стоявшую на опушке миссис Лезандер.

Зверь бросился на нас. Доктор Лезандер даже не успел увидеть, как он приблизился вплотную к «бьюику».

Удар чудовища из Затерянного мира, врезавшегося в борт машины, и грохот выстрела слились в один душераздирающий звук, словно настал конец света.

Одновременно с громом выстрела и страшным криком доктора Лезандера «бьюик», визжа покрышками, встал на два колеса с моей стороны и начал съезжать с дороги. Дверь со стороны водителя оказалась сильно вдавленной внутрь, словно от могучего удара самого Господа Бога. Доктор Лезандер навалился на меня, придавив так сильно, что затрещали ребра. Я услышал храп и рычание: трицератопс, оберегавший свою территорию, сталкивал враждебного динозавра с трассы 10. Лицо доктора Лезандера вплотную прижалось к моему, его тело грозило раздавить меня своим непомерным грузом, и я ощущал его страх, пахнувший зеленым луком. Потом он снова закричал, как, наверно, и я: мы поняли, что машина летит куда-то вниз.

Страшный удар, сопровождаемый громким всплеском, сотряс нас.

Темная вода мгновенно залила пол машины: озеро Саксон приняло нас в свои объятия. По мере того как клокочущая вода лилась в салон через разбитые окна и щели в погнутых дверях, радиатор «бьюика» медленно поднимался вверх. Окно со стороны водителя тоже было разбито, но до него вода еще не дошла. Доктор Лезандер лежал, навалившись на меня, пистолет выпал из его руки. Его глаза остекленели, изо рта сочилась кровь: он, должно быть, прикусил язык или губу. Его левая рука, принявшая на себя основную тяжесть сокрушительного удара зверя, была согнута под каким-то причудливым углом. Я увидел на фоне красного шелка рукава влажный блеск белой кости: она прорвала кожу на запястье и вышла наружу.