Лекарство от снов - Стрелковская Алина Дмитриевна. Страница 36

«Ну вот, теперь можно жить почти спокойно», — с облегчением подумала Сангрита, когда ее новоявленная начальница встала, чтобы показать гостям их комнаты. Конечно же, она не могла не взять их на работу! Ни один трезвый и вменяемый человек не откажется добровольно от услуг волшебника с фамилией Фламмен — это утверждение действовало не первый век.

Раннее утро ушло как-то незаметно, и полноценный день застал Шута врасплох, сидящим на полу своей спальни в доме Леттера и нервно накручивающим на палец уже до невозможности спутанную прядь волос. В таком же состоянии его застал и Филипп Леттер, что против обыкновения без стука ворвался в комнату и впился в эльфа совершенно безумными глазами. Похоже, сегодняшний день у маэстро тоже начался с эпохальных событий. Наверное, именно поэтому он не обратил никакого внимания на то, что обычно безукоризненный во всем, что касается внешнего вида и манер, лорд Демолир в данный момент и сам больше смахивал на сбежавшего пациента психлечебницы.

— Там в ванной спит какой-то вампир! Доброе утро, — выпалил композитор и выжидательно уставился на эльфа, словно был уверен, что уж с его-то подачи все тайное обязательно станет явным, начиная возникшим из ниоткуда вампиром и заканчивая смыслом бытия. У Шута, правда, на этот счет было другое мнение. Точнее, в данный момент его как раз не было вовсе, и не очень-то хотелось его составлять. Смысл бытия ему был неведом, да и никакого желания брать себя в руки и начинать мыслить продуктивно тоже не возникало. К чему это все? Со своими лохбургскими проблемами он, кажется, разобрался… Ну а то, что никакого удовлетворения, равно как и стремления заново строить свою жизнь от этого не появилось — уже отдельный вопрос, ответить на который было весьма затруднительно. Что-то же теоретически может заставить его проявить интерес к этому бренному миру? Да уж, теоретически. А практически… ну и где ему взять этот стимул, когда все вокруг истошно вопит о том, что уж он-то в этой жизни испытал все, что только можно, посему ни новых впечатлений, ни очередных гениальных свершений ему точно не светит. Его даже успели официально признать мертвым! Надо полагать, это уже тонкий намек госпожи Судьбы на целесообразность покупки пистолета? И то, что стрелять он толком не умеет, придется очень кстати — большая вероятность того, что ненароком он убьется раньше, чем успеет передумать!

— Да? — без всякого интереса переспросил Шут, поднимая на Леттера ничего не выражающий взгляд.

— Да! — с необычной для него импульсивностью воскликнул композитор, нетерпеливо перетаптываясь на месте. — А где Сангрита вы случайно не знаете?

— Сангрита?.. Случайно не знаю, — ответил эльф, ни на йоту не покривив душой. Куда делась рыжеволосая ведьмочка он действительно не знал и действительно случайно. Вот если бы Волк не влез со своей навязчивой неприязнью к ней, он бы ее не оставил. Мда… правда, тогда бы он, возможно, исчез вместе с ней или улегся на полу магазина хладным трупом. Впрочем, вполне возможно, что и она уже много часов как мертва.

Эта мысль за прошедшее утро посещала его не единожды и всякий раз мучила с неугасающим садизмом. А все он, чертов Волк! Ну почему, почему он вечно втягивает его во что-то такое, из-за чего потом хочется удавиться. И совесть враз просыпается! Как всегда не вовремя!

«Я, в отличие от тебя, не мазохист и не самоубийца. Перестань делать глупости, и я перестану влезать со своей «навязчивой неприязнью!» — сквозь сон огрызнулась вторая ипостась, перебивая истеричную тираду.

Сногсшибательно! Этот паразит, значит, будет творить что хочет, а потом преспокойненько дрыхнуть весь месяц, сваливая на него ответственность за содеянное? Если уж он такой специалист по глупостям, то и сказал бы заодно, что делать дальше! Потому что он, Вельт Демолир, пребывает в абсолютной растерянности и безнадежном отчаянии!

Но Волк снова заснул крепким сном и реагировать на поставленные перед ним задачи категорически отказывался. Будить же его и устраивать разборки в данный момент было нецелесообразно. Леттер все еще был здесь, возбужденно рассказывал о своей находке в ванной Сангриты, одновременной потере самой Сангриты и явно нуждался в его внимании.

— Подождите, Филипп, не так быстро! — взмолился эльф, пытаясь собрать мысли в кучу и отвлечься хоть на минуту от своей депрессии. — А что вам сказал сам вампир?

— Как что? — растерялся Леттер. — Ничего! Он лежит в пустой ванне, положив под голову томик античной поэзии, и спит мертвым сном!

— А разбудить вы его не пробовали?

— Вы когда-нибудь слышали о человеке, разбудившем среди бела дня вампира и оставшимся в живых? — скептически вскинул бровь маэстро. — Вы мне лучше объясните, куда могла исчезнуть Сангрита. Этот кадр в ее ванне, между прочим! И ее отсутствие меня, признаться честно, начинает беспокоить.

То, что композитор беспокоился, было заметно и невооруженным глазом. Обычно неукоснительно вежливый, обходительный и дружелюбный, он нервно вышагивал взад вперед по комнате и смотрел вокруг себя так, словно готов был разорвать на кусочки любого, кто посмеет подкинуть ему еще хоть один неразрешимый вопрос. Что уж тут говорить о виновниках пропажи Сангриты и его сестры! От этих он бы точно и мокрого места не оставил!

Пожалуй, это и стало главной причиной того, что Шут ни словом не обмолвился об их с Сангритой ночном взломе антикварного магазина. Хотя, порыв все рассказать сдержать было трудно: слишком много всего произошло, чтобы это легко можно было похоронить в себе. К тому же… к тому же, он слишком хорошо понимал, что может чувствовать маэстро Леттер. Потерять сначала сестру, а потом еще и единственного человека, который умудрялся как-то скрашивать его печаль! Все это он испытал на себе. Некогда он потерял разом всю семью, теперь же… Смешно сказать, особенно если учесть, что виноват во всем он сам, но он уже скучал по этой несносной рыжей девчонке. За последние годы она стала единственной, с кем он мог откровенно говорить обо всем. Ну, или почти обо всем. Конечно, ей его болтовня нужна как рыбе зонтик, но это уже совсем другой вопрос. Пусть он открыл ей свою тайну совершенно случайно, не осознавая, что творит, но он это сделал, и с тех пор утаивать стало нечего. Даже свои пороки и недостатки в ее присутствии он не стремился скрыть, да и самонадеянно считал, что их не так уж и много.

Впрочем, пороки пороками, но настоящий момент наиболее соответствовал демонстрации положительных качеств, нежели отрицательных. Например, умения успокаивать и утешать. Не то, чтобы ему часто приходилось этим заниматься, но поскольку удержать законопослушного маэстро Леттера от похода в полицию могло разве что чудо, не вспомнить все скудные навыки он не мог.

Что ж, чудо он сотворил. Ради этого пришлось весь день ненавязчиво таскаться след в след за маэстро и старательно уводить все разговоры в сторону от опасных тем, но до полицейского участка композитор так и не добрался. Кроме того, будучи по горло занятым расхлебыванием заваренной им каши, Шут не нашел времени на всепоглощающую тоску, и вернулась она только на утро следующего дня, когда он снова оказался в одиночестве.

Филипп, пребывавший с момента пропажи Сангриты в невеселых раздумьях, полночи мерил библиотеку нервным шагом и улегся спать всего несколько часов назад. Людвиг Вэрбе — этот странный и неожиданный гость дома Леттеров на рассвете вновь отправился спать в ванну, поскольку толком не пришедший в себя хозяин забыл приготовить ему темную комнату. Судя по всему, маэстро вообще было глубоко наплевать, что за новый гость объявился в его доме. Вампир же продолжал утверждать, что стал несчастной жертвой грабителей и совершенно случайно наткнулся на этот особняк и свою рыжеволосую спасительницу. Известие о том, что она пропала, он воспринял с неподдельным недоумением, но туманно пообещал, что в благодарность за своевременный приют попытается помочь ее отыскать. Чем он собирался им помогать, Шут спрашивать не стал, но, все же, мысленно сделал себе заметку, что этот господин Вэрбе действительно субъект очень неоднозначный и, кто знает, не была ли права Сангрита на его счет?