Миротворцы - Первушин Антон Иванович. Страница 87
Убийцы окружили их - много убийц... Они стояли на таком расстоянии, что даже можно было увидеть их лица - действительно, не по-мальчишески сосредоточенные, с твёрдыми беспощадными взглядами. Один из них прикусил губу и шагнул ещё ближе, отводя для удара меч. Зимагор перекинул дубинку из правой руки в левую и помахал ею. Мальчишка отпрыгнул.
Тут Сурок запел сорванным голосом:
На улице Гороховой ажиотаж,
Урицкий всю ЧК вооружает
Всё потому, что в Питер
В свой гастрольный вояж
С Одессы-мамы урки приезжают...
А Зимагор засмеялся.
- Что это за песня?! - крикнул он.
- Ты что, никогда не слышал? - Сурок удивился.
- Нет.
- Ну тогда слушай!
И Сурок продолжил:
А было это летом в восемнадцатый год,
Убили Мишку в Питере с нагана.
На сходке порешили отомстить за него
Ребята загорелые с Лимана...
Пространство вокруг вдруг озарилось яркими всполохами. Совсем рядом и с шипением взвилась в воздух ракета.
- Надо думать, салют в нашу честь, - сказал Зимагор.
Это были его последние слова. Мальчишки набросились. Все - разом. Зимагор попы-тался отмахиваться дубинкой, но тот из мальчишек, кто оказался половчей, быстро и точно по-лоснул его мечом по горлу. Зимагор повалился, хрипя. "Всё теряет смысл," - пронеслось в его угасающем сознании.
Сурку повезло ещё меньше. Несколько клинков одновременно взрезали его плоть, но не глубоко, поэтому он ещё несколько минут жил, заходясь в крике. Мальчишки-сектанты стояли над ним - он видел их лица - но почему-то ни один из них не решился нанести последний удар - удар милосердия.
Последнее, что Сурок увидел в своей жизни, было маленькое и простое распятие на це-почке. Какой-то доброхот из мальчишек-сектантов поднёс его к самому лицу Сурка, чтобы раб божий не умер без креста.
"Я же некрещёный," - успел ещё подумать Сурок.
3.
Лысый Гера сидел в "джипе", слушая, как погибает его команда. Ему хотелось схватить автомат, выскочить и высадить очередь в туман, сгустившийся до последнего предела. Но он понимал, что это бесполезно. Он проиграл. Мальчишки оказались не такими беззубыми, как он думал. А ведь Князев предупреждал...
Когда смолк наконец душераздирающий крик Сурка, Лысый Гера медленно выжал сцеп-ление и тронул машину с места.
Он так и не успел понять, что произошло. В тумане зашипело и через приоткрытое боко-вое окно в салон "джипа" влетела граната, выпущенная с близкого расстояния. В ночи взви-лось яркое беспощадное пламя. Язык этого пламени в первый момент напоминал солнечный протуберанец.
Воины Христа изучали не только холодное оружие.
Глава девятнадцатая
"Меч Христа"
1.
- Кретины! Какие кретины! - шептал Князев.
Он не слышал того, что слышал Лысый Гера: мало перехватить волну мобильного теле-фона, её ещё надо дешифровать - процесс кропотливый и длительный. Но по тому, что он видел урывками через камеры наружного наблюдения, и по звукам, улавливаемым чувстви-тельными динамиками, он понял, что команде Геры приходит конец.
- Это же надо - так бездарно!
Ефим попытался помочь им, этим "бездарным" бандитам, умирающим сейчас здесь, в двух шагах от его дома, для чего даже запустил оставшиеся ракеты, однако и этого оказалось недостаточно.
Зак и Артемьев следили за бойней в совершенном молчании.
Когда всё закончилось и "джип" с Лысым Герой в салоне взлетел на воздух, Артемьев кашлянул и сказал:
- У тебя будут большие проблемы, Ефим. Семь трупаков на твоей территории дачи.
- Мои проблемы я буду решать потом. Сейчас нам надо решить нашу общую проблему: как заполучить Володю и остаться после этого в живых. Скоблик на переговоры не идёт...
- Нечего тут решать, - сказал Артемьев. - Снова мы сели в лужу с этой самодеятель-ностью. Нужно звонить в Управление и требовать, чтобы высылали спецназ.
- Вот они-то точно разбираться не станут, кто перед ними: мальчишки или уголовники. У спецназа есть дурная привычка: сначала стрелять, а потом уже думать.
- Да что ты заладил!.. - сорвался вдруг Артемьев на крик. "Разбираться не станут", "дурная привычка"! Почему ты за идиотов нас держишь?!
- Прекратить истерику! - гаркнул Зак, и когда Артемьев замолчал, высказал своё мне-ние по вопросу: - Я тоже против привлечения спецназа. После того, что здесь произошло, они всех в капусту порубят. Одного вида горящего "джипа" им будет более чем достаточно, чтобы довести себя до нужного градуса.
- Вы все сошли с ума, - заявил Артемьев. - Я с вами даже разговаривать не хочу. И не буду.
- Это ты зря, капитан, - сказал Зак. - Две головы хорошо, а три лучше.
- Вы влезли в это дело, запутались, а теперь просто не хотите признавать свои ошибки. Даже после этой бойни, даже после всего... Этот дурацкий меч... Туман... Вызов Стрельцова... Сплошная череда ошибок. Которых вы признавать не желаете!
- То есть ты отказываешься принимать участие во всех наших дальнейших действиях? - резко спросил Князев.
Вопрос, заданный в лоб, сбил настрой Артемьева.
- Нет, но...
- Тогда сиди и молчи. Всё, что ты хочешь высказать мне, ты выскажешь потом. Сейчас нужно разбираться, с чем мы остались.
Артемьев притих. Железная, цельнометаллическая уверенность Князева в том, что все-гда можно найти выход из самого безвыходного положения, действовала на Кирилла безотказ-но.
- Рекомендую проверить сначала периметр, - сказал Зак, пересаживаясь к Ефиму на соседнее кресло. - Может быть, туман где-то там поредел.
- Хорошо.
Князев прогнал быстрый тест и запустил опрос камер, расположенных на периферии уча-стка.
- Нет. По-прежнему, ничего не видно...
- Погодите, - сказал Артемьев. - Вы ничего не слышите?
- А что мы должны слышать?
- Со стороны "чёрного" хода кто-то приближается. Звук слышите?..
Уточнить, что Кирилл имеет в виду, Князев не успел.
- Это я, - прозвучал в динамиках ломкий юношеский голос. - Володя. Впустите меня, пожалуйста...
2.
- Не открывать! - остановил Князев рванувшегося к двери Зака.
Ефим отстучал что-то на клавиатуре, и картинка на экране сменилась. Теперь снова ра-ботали пальчиковые камеры, обозначенные на схеме под цифрами "семь" и "восемь". Сергей Фёдорович замер, понимая, что едва не совершил непоправимой ошибки.