Недетские игры - Бишоф Дэвид. Страница 36

На табло зажглась надпись: «Пристегните ремни».

– Леди и джентльмены, через несколько минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Сейлема. Просим пристегнуть ремни и воздержаться от курения, – сообщил голос командира корабля.

Здесь, на местной линии, обходились без стюардесс. Дэвид Лайтмен защелкнул замок пояса.

Небольшой самолет клюнул носом и начал снижаться, довольно бесцеремонно тряхнув пассажиров. Скромные размеры машины не позволяли обеспечить комфортабельную плавность, присущую гигантским авиалайнерам. Дэвиду показалось, что они камнем падают вниз.

Его сосед, владелец магазина собачьей пищи, полный мужчина средних лет, в последний раз пыхнул сигарой, прежде чем раздавить ее в пепельнице.

– Ну вот, мы в Уилламетской долине, сынок, – сказал он, глядя в окно.

– Единственное место в Орегоне, откуда не видны горы. Запомни правильное название, сынок. – Уил-ла-мет. А то обзывают кто во что горазд, – он смачно хохотнул и вновь принялся наблюдать за снижением.

Дэвид попытался улыбнуться. Самочувствие было ужасным. Минувшую ночь он проспал, вернее – пытался уснуть, сидя в зале ожидания. Завтрак камнем лежал в желудке, а его вкус не проходил даже после бессчетного количества аэропортовского кофе.

Узкая посадочная полоса прыгнула под колеса машины, и самолет, промчавшись немного, остановился. Трап спустили прямо на бетон, и Дэвид, с трудом двигая онемевшими ногами, побрел к зданию аэровокзала метрах в двадцати от стоянки.

Отсюда до острова Андерсон придется добираться автостопом. Ему не пришло в голову попросить Дженифер перевести телеграфом немного денег. Он и так несказанно обрадовался, когда в Грэнд-Джанкшн ему ответили у стойки, что мистера Смита ждет авиабилет. Дженифер – настоящий друг. Если удастся открутиться от тюрьмы, он, конечно, не ограничится приглашением сходить с ним в игротеку.

Сколько у него остается времени, думал юноша, шагая по залитому весенним солнцем орегонскому аэропорту к стеклянным дверям терминала? Только до завтра. Слава богу, этим тупицам из НОРАД пока удавалось сдерживать Джошуа. Мир выглядел как обычно – Орегон не зиял кратерами от атомных бомб, а это значит, что блистательная программа не запустила пока ни одной ракеты.

При этой мысли у Дэвида мороз пробежал по коже. Невероятно! До сих пор вся история не укладывалась у него в голове. Ведь достаточно…

Первыми, кого Дэвид увидел при входе в здание аэровокзала, были двое полицейских. Они стояли возле окошка продажи билетов. Ноги у Дэвида стали ватными. Они еще не заметили его. Куда свернуть? Что де…

Кто-то схватил его за локоть.

Дэвид подскочил, едва не заорав, и обернулся с выпученными глазами.

Рядом с ним стояла, свеженькая и хорошенькая, как обычно, Дженифер Мак.

– Привет! Я так рада, что ты добрался! – Она обняла его и по-родственному поцеловала в щеку. – Мы так беспокоились, вдруг что-то сорвется. Тетя Альма уже звонила в авиакомпанию. Она весь день торчала у плиты, а я сидела в Кламат-Фолс с нашими ужасными кузенами. Помнишь, я рассказывала – те, что не вылезают из спортивной одежды и от которых всегда плохо пахнет.

– Брось, я сейчас тоже не благоухаю, как роза. – Он повел ее к выходу. – Давай рванем лимонада в киоске.

– У меня машина с другой стороны.

– Я не могу идти через здание. Должен держаться спиной к полицейским. Знаешь, Дженифер, я вляпался в жуткую историю.

– Знаю, Дэвид. Они приходили вчера вечером и допрашивали меня! Сказали, что из ФБР. Только ФБР способно на такое – вытащить человека с аэробики и начать закидывать его вопросами!

Они прошли сквозь автоматически открывающиеся двери.

– Не надо было тебе приезжать, Дженифер.

– Что значит не надо?! Ведь это все из-за того, что ты исправил мою отметку!

– Нет… Я объясню позже. Наверно, выехала ни свет ни заря?

– Да, очень рано. Так рада, что отец оказался хорошим парнем! Отпустил меня в соседний штат! Конечно, я сказала ему, что еду в гости к дяде и тете…

– Он дал тебе машину? Блеск. У тебя нет карты? – спросил Дэвид, когда они подошли к синему универсалу «вольво». – Дорожной карты?

– Есть, конечно. Куда мы едем?

– На остров Андерсон.

– А что там такое? – спросила Дженифер, открывая дверцу.

– Расскажу по дороге.

Все время, что они ехали к тихоокеанскому побережью, Дэвид пытался объяснить Дженифер суть происходящего.

– Выходит, я ошиблась, да? – сказала она. – Им удалось обнаружить, кто баловался с их военной программой… Но мы же не нарочно, Дэвид! Я так и скажу им!

– Спасибо, Дженифер, но сейчас уже поздно. Они ничего не знают про тебя, и я хочу, чтобы так оно и осталось.

Дорога шла мимо фермерских угодий.

– Ты не сказал им, что это была моя идея – шарахнуть бомбой по Лас-Вегасу? – спросила она.

– Если бы я сказал, они бы схватили тебя.

– Но т еб я же они не схватили .

– Схватили, только я удрал от них. Они считают, что я шпион.

– Ты – шпион?! Не болтай.

– Честное слово. Этот малый, Маккитрик, про которого я рассказывал, уверен, что я был игрушкой в руках красных. Он не желает признать, что его машины сели в лужу.

– Ладно, давай дальше. Зачем нам понадобился остров Андерсон?

– Когда я сидел в кабинете Маккитрика, мне удалось поработать с его компьютером… Он не был отключен.

– И они оставили тебя там одного?

– У них явно стряслось какое-то ЧП… Так вот, я смог вновь поговорить с Джошуа. Знаешь, я все время думаю – если бы я тогда не снял трубку, когда Джошуа позвонил мне…

– А почему ты снял трубку?

– Думал, что это ты!

– Ты хочешь сказать, что твоего тайного номера нет еще у десятка девочек? – лукаво спросила она.

– Нет, Дженифер, только у тебя одной.

– И у Джошуа.

– Да, у Джошуа. Он-то и сказал мне, что Фолкен не умер! И дал его адрес – остров Андерсон. До того, как звонить тебе, я попытался дозвониться до него – он сейчас носит другую фамилию и имя, Роберт Хьюм. В справочнике не значится… Ну, остальное ты знаешь.

– Как же так? Мы читали в некрологе, что он умер. Зачем они это придумали?

– Видно, это «ширма». Удобный предлог. Фолкен ведь отошел от дел. Когда такие блестящие ученые уходят из военного ведомства, им дают другую фамилию, новые документы – ведь они слишком много знают. Но Джошуа всегда говорит правду.