Советские партизаны. Мифы и реальность - Пинчук Михаил Николаевич. Страница 11

Небольшая партизанская группа в засаде (скорее всего, постановочная фотография).

Действия малых диверсионных групп могут принести успех лишь в том случае, когда они подчинены решению конкретных узких задач, причем в этом случае их надо выводить на свою территорию после каждой очередной операции. Именно так действовала британская SAS (специальная авиадесантная служба) в Африке, атакуя конкретные вражеские аэродромы. После каждого очередного рейда (неважно, успешного или нет) группы возвращались на свою территорию.

Финны во время Зимней войны (декабрь 1939 — март 1940 гг.) выводили в оперативный тыл советских частей группы численностью от 5 до 30 человек (отделение — взвод). Эти группы вели наблюдение за транспортными линиями, выявляя узкие места на трассах и сообщая разведданные по радио в штабы фронтовых частей. Нападения на одиночные автомашины и другие диверсии совершались только с целью получения разведданных, захвата документов, карт, «языков».

В момент начала активных операций финских армейских группировок, указанные группы по сигналу из штаба атаковали советские транспортные колонны в заранее выявленных «узких местах», создавая многокилометровые «пробки» и вызывая панику. Подчеркиваем, что все это совершалось в интересах действующей армии, при непосредственном взаимодействии с ней. Группы использовали хорошо замаскированные базы, которые постоянно меняли. А когда подходили к концу запасы продовольствия, они возвращались на свою территорию.

Но описанные действия относятся к категории разведывательно-диверсионных, имеющих мало общего с партизанским движением.

Возможности же крупного (пусть даже слабо подготовленного) партизанского отряда на порядок выше, чем у малой группы — и в плане огневой мощи, и в плане выживания (особенно если в него входят местные жители). Такой отряд может занять свободный от вражеского присутствия район и обложить данью (в смысле, «продналогом») близлежащие деревни — что сплошь и рядом практиковалось в действительности.

К примеру, все это хорошо понимал опытный террорист (имевший более 20 лет стажа) Кирилл Орловский. В июне 1942 года он сформировал и возглавил разведывательно-диверсионную группу из сотрудников НКВД, которую только в конце октября забросили на оккупированную территорию БССР.

Обосновавшись в заранее избранном районе Пинской области, он назвал ее «партизанским отрядом имени товарища Берия» (позже в литературе отряд задним числом «переименовали» в «Соколы») и тут же принялся «укрупнять» его за счет «местных ресурсов». За полгода (к маю 1943 г.) Орловский развернул свой отряд в бригаду, состоявшую из трех отрядов.

Глава 3. Анатомия «народного подъема»

Несмотря на все откровения бывших чекистов и разоблачения нынешних исследователей, легенда о «всенародной войне против оккупантов» все еще жива. Согласно ей, «ядро партизанских отрядов состояло из местных коммунистов и окруженцев». Затем к ним присоединились беглецы из концлагерей, горевшие желанием мести. Потом и население разглядело «звериную сущность фашистов» и стало толпами вливаться в ряды партизан. Вот что пишет московский автор:

«Очень скоро ряд факторов, и прежде всего жестокая оккупационная политика немцев и бесчеловечное обращение с пленными, способствовали появлению на оккупированной территории многочисленных партизанских отрядов. Ядром партизанских отрядов становились группы красноармейцев-окруженцев, во главе с каким-нибудь энергичным командиром или комиссаром. Также многие бежавшие из плена, насмотревшись на ужасы концлагерей, приходили к партизанам… Но вскоре к ним добавились и местные уроженцы… Очень скоро они познали все прелести „нового порядка“, в рамках которого неарийское славянское население признавалось „недочеловеками“, людьми второго сорта, и подвергалось соответствующему обращению» (Соколов Б.В., с. 28–29).

Исследователи партизанского движения допускают существенную ошибку, не вникая в мотивацию представителей тех «социальных групп», из которых состояли партизанские формирования. Известны пять основных групп, а именно:

1) Партийно-советская номенклатура районно-областного звена.

2) Сотрудники органов НКВД, формировавшие отряды на своей территории с последующим выводом в тыл противника, или забрасываемые туда с помощью авиации («организаторы»).

3) Офицеры, политработники и солдаты разбитых частей РККА, пограничных и внутренних войск НКВД («окруженцы»).

4) Военнопленные, бежавшие из сборных и концентрационных лагерей.

5) Местные жители.

Рассмотрим их по порядку.

Номенклатура

Итак, целый ряд авторов продолжает до сих пор твердить о вооруженном сопротивлении оккупантам — народа. Так пусть укажут нам хотя бы одну «Василису Кожину», то бишь представителя «простого народа», создавшего отряд на почве лютой ненависти к нацистам [14]. Я никогда о таких не слышал, организаторами и командирами советских партизан были только «правильные люди».

С одной стороны, все они являлись коммунистами или комсомольцами, сотрудниками спецслужб либо номенклатурой районного (иногда областного) уровня. С другой — большинство не имело никакого отношения к тому народу, на чьей земле они воевали, интересы которого якобы «отстаивали».

Официальная беларуская историография подчеркивает сегодня не тот факт, что большинство партизанских командиров были «коммунистами», но их беларуское происхождение. Именно на этом основании они делают вывод, что на борьбу против оккупантов поднялся «весь беларуский народ». Но, во-первых, «партаппаратчики» — не народ, а очень маленькая часть населения. Во-вторых, наличие беларусов среди партизанских командиров объясняется другой причиной — все эти командиры до войны были руководителями низового уровня.

Анатолий Великий в статье «КПБ и национальный вопрос» (альманах «Деды», выпуск 3, 2010, с. 160–166) убедительно показал, что в конце 1920-х годов в БССР беларусы среди «ответственных работников» городских, уездных и окружных партийных органов составляли явное меньшинство. Зато на низовом уровне — в райкомах партии и исполкомах советов депутатов — доля беларусов была от 45 до 50 %. К началу «Великой Отечественной» ситуация оставалась практически такой же.

Через несколько дней после начала войны высшие чиновники партийно-государственного аппарата покинули республику [15]. Но секретари сельских и городских районных партийных комитетов такой роскоши не могли себе позволить. В Москве их никто не ждал, оставалось одно — идти в лес. Ведь немцы ликвидировали «комиссаров» наряду с евреями. Вот чем объясняется тот факт, что среди партизанских командиров были и беларусы [16].

Чтобы не быть голословным, рассмотрю персоны некоторых «ответственных сотрудников Белорусского ІІІПД», созданного 9 сентября 1942 года.

Начальник Центрального ШПД и по совместительству начальник БШПД Пантелеймон Пономаренко (1902–1984), первый секретарь ЦК КПБ в 1938—46 годах — этнический украинец, уроженец хутора Шелковский в Краснодарском крае. Окончил в Москве институт инженеров железнодорожного транспорта (1932 г.). С 1922 года находился на комсомольской работе, с 1937 — сотрудник аппарата ЦК ВКП(б).

Его заместитель (с сентября 1942 года начальник БШПД) Петр Захарович Калинин (1902–1966) — беларус, «на советской и партийной работе» с 1926 года, с июня 1941 года — второй секретарь ЦК КПБ.

Начальник БШПД П.З. Калинин.

Первый заместитель начальника БШПД Григорий Борисович Эйдинов (1908–1977) — еврей из Баку, комсомольский работник с 15-летнего возраста. Накануне войны — третий секретарь ЦК КПБ и член бюро ЦК КПБ.