Советские партизаны. Мифы и реальность - Пинчук Михаил Николаевич. Страница 5

Но отправка готовых партизанских отрядов завершилась полным провалом. В чем причина? Какими только факторами не обуславливают исследователи крушение партизанских начинаний 1941 года: и плохим обучением, и недостатком вооружения, и «неправильными» указаниями высшего командования вступать в открытый бой с противником, и тактикой заброски отрядов извне вместо создания их на местах, и т. п. Все это было, но не это главное.

Российские историки (опираясь на того же Старинова) часто сетуют, что недостаточно использовался опыт Испании, а ценные кадры советских диверсантов (около 3-х тысяч подготовленных к 1936 году) разогнали, постреляли, пересажали. Но заметили ли эти историки, что Управление по формированию партизанских частей использовало именно «испанскую тактику»: формировало отряды на своей территории и выводило их в тыл противника через линию фронта пешим порядком.

Разогнали перед войной 3000 диверсантов? Ну и что? В 1941-м в тыл противника отправили несколько десятков тысяч!

Они были плохо обучены? Правильнее сказать, что вообще не обучены. Вот пример. 27 июня 1941 года по докладу командующего Западным фронтом Д. Г. Павлова К.Е. Ворошилову ЦК КП(б)Б и штаб фронта «приняли меры по созданию партизанских отрядов и диверсионных групп».

Хаджи-Умар Мамсуров (1903–1968).

Ночью 28 июня полковник Хаджи-Умар Мамсуров [6] выехал в район подготовки партизанских кадров, где до утра проводил занятия по тактике диверсионных действий. А утром 29 июня несколько групп общей численностью 300 человек отправились «на выполнение боевых задач в тылу противника». Как видим, этой сверхускоренной «подготовкой» ведал один из «разогнанных перед войной опытнейших диверсантов».

А под Москвой еще один «разогнанный кадр» — майор НКВД Артур Спрогис бросал против немцев горячих, но бестолковых комсомольцев и комсомолок, умевших в лучшем случае попадать в неподвижную мишень из револьвера системы «наган». Зоя Космодемьянская входила в число его «учеников».

Но разве в подготовке было дело? Ну, забросили бы в тыл врага 3000 подготовленных диверсантов, и что? Причина провала 1941 года не в подготовке, не в тактике и не в оснащении, хотя «ляпы» проявились и в этом.

Отряды, отправляемые за линию фронта, «все свое несли с собой» — продовольствие, оружие, боеприпасы, медикаменты. Однако «грузоподъемность» человеческого тела невелика: сколько ни возьми, много все равно не выйдет: если больше продовольствия, то меньше боеприпасов и наоборот.

Командование вдобавок ко всему нагружало диверсантов минами (в том числе противотанковыми!) и бутылками с зажигательной смесью КС. А в любом современном пособии по тактике диверсий ясно сказано, что в рейды в тыл противника не следует брать с собой тяжелые противотанковые мины, и вообще мины таскать с собой ни к чему, проще вместо них брать больше взрывчатки, чтобы готовить подрывные заряды на месте. Бутылки КС — вообще глупость, любой пожар можно устроить подручными средствами.

Рисунок из пособия 1942 года «Спутник партизана». Несомненно, составитель пособия Ю. Вебер считал немецких военнослужащих идиотами.

В тех же пособиях по диверсионным операциям можно прочесть, что группам (если только им не поставлена узкоспециальная задача) нет смысла таскать с собой много оружия — ведь оно требует много боеприпасов, а это лишний груз.

Не должны диверсанты атаковать механизированные и бронетанковые колонны войск противника из-за вероятности больших потерь, если только группе не поставлена конкретная задача атаки в специально выбранном удобном месте (например, в горном ущелье). «Их целями» являются совсем другие объекты: штабы, центры связи, крупные мосты, туннели, электростанции, плотины, склады топлива и боеприпасов, самолеты на аэродромах и т. п.

Итак, прибыв на место, отряд советских диверсантов (которых в СССР упорно называли «партизанами») вскоре обнаруживал, что у него подходит к концу продовольствие. Далее следовали два варианта действий, и оба были связаны с деревнями (а где еще добывать продукты?): либо просили еду по-хорошему, после чего мог последовать донос немцам от местных жителей, отнюдь не пылавших любовью к советской власти, либо (в большинстве случаев) продовольствие изымалось принудительно, и тогда донос оккупационным властям следовал обязательно.

Партизанам приходилось срочно менять место дислокации. Но куда идти? Ведь подготовленных баз нет. Начиналось хаотическое блуждание. Отряд не имел радиосвязи, а обстановка на фронте менялась непрерывно [7]. Диверсанты передвигались пешком, что занимало много времени и вызывало сильную усталость. Василь Быков в повести «Дожить до рассвета» красочно описал, как диверсионная группа, которой приказали взорвать вражеский склад, после множества злоключений и потерь добралась-таки до места назначения, где обнаружила, что склад успел переехать в другое место.

В 1941 году партизанские отряды и группы действовали в основном в интересах армии, поэтому свои боевые задачи они должны были решать в оперативном тылу противника (в прифронтовой зоне). Но вражеские войска до глубокой осени продолжали наступать, поэтому диверсанты повсюду натыкались на них. Это влекло за собой быстрый разгром групп (отрядов).

Так что ссылки И.Г. Старинова на недостаток мин несостоятельны. Дело не в минах, а в отсутствии поддержки населения, в отсутствии продовольствия, а главное — в отсутствии хорошо продуманной стратегии действий. Все ограничилось набором общих грандиозных задач, приводивших к распылению сил и средств.

Тут вот еще что примечательно: советская историография заявляет об уничтожении большинства советских партизанских формирований противником, но в архивных документах немцев нет упоминаний ни об одной специальной операции против партизан с лета 1941 до лета 1942 года. Отсюда вопрос: разгромлены были эти отряды или же самораспустились? Пример кавказского региона (речь о нем пойдет во второй части книги) убедительно свидетельствует в пользу именно такого варианта.

В шутку можно сказать, что англосаксы победили в обеих мировых войнах лишь потому, что имели привычку предварять активные боевые действия какой-нибудь конференцией. Прежде чем приступить к действиям, они вырабатывали общие стратегические принципы, определяли приоритетные цели и задачи, методы их решения. Проще говоря, сначала выясняли в процессе ожесточенной дискуссии, как именно они будут побеждать, а уж потом приступали к делу (так, вопрос о высадке десанта во Франции был решен еще в начале 1943 года, оставалось лишь определить время, место и необходимые условия).

У Сталина в 1941 году не было никакой стратегии даже для армии, не говоря уже о партизанах. Он не только не знал, как будет побеждать, но вообще не думал тогда о победе. По свидетельству В.М. Молотова, в 1941 году обсуждался только вопрос о том, как далеко придется отступить — за Волгу или за Урал? Резервной столицей государства уже был назначен Куйбышев, туда эвакуировали ряд наркоматов и других учреждений [8]. Главной «стратегией» того периода являлось ожидание, когда Вермахт сам остановится — Сталин так и сказал: «Должны же они когда-нибудь остановиться». Вождь «прогрессивного человечества» пытался через болгарское и шведское посольства заключить с бывшим другом Адольфом мир на его условиях, пусть с потерей всех оккупированных Вермахтом территорий — этакий «Брестский мир» образца 1941 года.

А поскольку стратегические задачи партизанского движения должны соответствовать стратегическим целям и задачам действующей армии, то при отсутствии у нее четко сформулированной стратегии «генеральная линия» партизанского движения скрывается в тумане. Если командование РККА само «не в курсе» относительно ближней и дальней перспективы, то как определить основные направления помощи армии со стороны партизан?