Когда нет выбора (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна. Страница 13

 Жизнь на станции кипела, и лишь я выпала из общей суетящейся массы. Потерянная и испуганная, частенько трусливо бродила по пронумерованным улицам, где располагались офисы разных компаний, кафе, подобные моему небольшие хостинги и еще куча офисов различного назначения. Контрабанда и незаконные сделки тоже процветали, насколько я успела отметить за время пребывания здесь.

 Три дня потребовалось, чтобы обойти места специфического свойства и найти того, кто смог бы за деньги сделать 'чистые' документы на имя Еся Бедного (имя выбрала автоматически, а вот фамилия на всеобщем звучала абракадаброй, но на языке тсареков именно так – лаконично отражая реальность). Дополнительно пришлось раскошелиться на имплант-лингвопереводчик для общения с представителями различных рас на межзвездниках, необходимый для осуществления задуманного. Если у меня его не будет, могут возникнуть дополнительные проблемы и вопросы со стороны работодателя. Лишь обзаведясь самым главным, прикупила самой дешевой мужской одежки, а то на мою, вроде как женскую, сильно косились. Потом в плане у меня стоял следующий пункт – служба трудоустройства станции. Цель – попасть на корабль. Здесь оставаться долго нельзя: поймают.

 В своей комнатушке надела корсет, скрывающий грудь, точнее уплощающий ее и сглаживающий изгибы. Теперь у меня появилась грудь колесом, но без женских изгибов. Чтобы не выдавали округлые покатые плечи, скатала жгутом простыню и намотала на плечи, закрепляя своеобразным кругом. Вниз не упадет – правда, желательно, чтобы меня вверх тормашками не трясли, а то фальшивые мужские плечи отвалятся. Натянув толстый блейзер, жилет с множеством карманов и глубоким капюшоном, поправив штаны, под которые надела утягивающие леггинсы, критично осмотрела себя. Ну что ж, я своего добилась – на меня смотрел жуткий страшный мужик. Самой захотелось в рожу плюнуть, чтобы отпугнуть.

 Неожиданно тяжело вздохнула, вспомнив маму. Меня до сих пор мучил вопрос: как... как она решилась? И вообще, как ей в голову пришло сменить пол? Ведь не зря же тсареки до первой линьки фактически бесполы -– определяются, чья сущность ближе, а она в третьей определилась, что хочет быть мужчиной. Я сейчас с недовольством печально смотрела на результат собственной попытки скрыть женственность. Никогда и ни за что не смогу изменить себя, не перестану быть женщиной или чувствовать себя ею. Сейчас придется притвориться, но мне до глубины души противно участвовать в этом фарсе, помня о потухшем взгляде и отвращении, с которыми отец встретил откровения мамы. Он не понял ее, не простил и даже более того – презирал до глубины души. А иногда, когда я одевалась в штаны, смотрел с тайным страхом – наверное, поэтому растил таким изнеженным ранимым цветочком, чтобы заглушить страх потерять и меня.

 Прости, папа, сейчас мне жизненно необходимо так выглядеть. Но я навсегда останусь женщиной, даже если мне ненадолго придется притвориться мужчиной. По крайней мере, трансформироваться в мужчину даже ради выживания не стану, да и не спасет меня это от преследования. Очень уж раса у меня приметная и малочисленная. А преследователи – могущественные, настойчивые и жадные до власти и денег.

  Станция представляла собой огромный космопорт с деловым и своеобразным жилым секторами в центре, стыковочными терминалами для межзвездников – на периферии. В блоке, предназначенном для пассажирских перевозок, располагался транзитный терминал, регистрационные посадочные стойки и зал ожидания. Там же размещалась и служба трудоустройства, потому что желающие найти работу здесь или в космосе прилетали именно сюда: ведь в силу каких-то обстоятельств не все могли сделать это на своей планете или жилой станции. Такие как я, например.

 Мои ботинки мягко ступали по пешеходной дорожке одного из тоннелей, ведущих к порту. Мимо проносились грузовые и пассажирские автоботы и погрузчики, сновавшие между терминалами и деловым центром. Вокруг сплошной металл и синтетический заменитель мангуя. От этих двух материалов у меня остались не очень приятные воспоминания: знаю теперь, насколько все в мире уязвимо...

 Тоннель закончился внушительной полукруглой площадкой, стены и потолок которой выполнены из самого надежного прозрачного пластиформа, что позволяло защитить корпус станции от внешних угроз и вместе с тем визуально расширить пространство. Новички космических путешествий и другие, ожидающие рейс в транзитной зоне, пассажиры имели возможность любоваться далекими звездами, метеоритами или наблюдать проносившиеся мимо корабли, которые стыковались со станцией или, наоборот, отойдя на расстояние, поражали воображение яркой голубой вспышкой перехода в гиперпространство.

 Как и эти новички, с открытым ртом смотрела на очередную голубую вспышку по пути в службу трудоустройства. Конечно, новый имидж (как я теперь думала о своей малопривлекательной личине) даст больше шансов найти работу на каком-нибудь корабле дальнего следования, однако не является гарантированным показателем успеха в данном направлении. Хоть многие расы настолько смешались, что ярко выраженной дискриминации по полу, внешнему облику и другим признакам не наблюдалось, но менталитет различных народов настолько отличается, что иногда скорее женщина получит работу, которую в другом месте ей бы даже не посмели предложить, а мужчина останется за бортом. Разность культур, мышления и обычаев позволяли любому нуждающемуся найти работу, если тот следовал правилам и дружил с законом.

 Вот так, настроившись на положительный исход задуманного дела, шла к цели, рассматривая из-под глубокого капюшона народ, суетившийся вокруг, и если бы упорно не покидавший страх нечаянно встретить здесь своих преследователей, я бы, возможно, крутила головой и удовлетворяла любопытство. Сейчас же лишь зыркала глазами по сторонам, надеясь, что все обойдется.

 Служба трудоустройства встретила шумным гомоном на разных языках Вселенной, руганью, различными эмоциями и множеством запахов. Лично для меня не совсем приятными, слишком непривычными и раздражавшими тонкое обоняние тсарека.

 В продолговатом зале с несколькими дверями, в которые по очереди входили и откуда выходили желающие трудоустроиться, скопилась куча претендентов. Сразу по прилете на ИР-154 выяснила, что должна заполнить анкету со своими данными и заплатить пошлину за поиск работодателя. В свою очередь, последний тоже обязан оплатить пошлину при подписании трудового договора с работником. Это общее правило для желающих работать в космосе, своеобразная защита от недобросовестных и непорядочных работодателей – впрочем, как и работников.

 Решительно игнорируя косые взгляды и шквал многочисленных чужих эмоций, заняла очередь и принялась ждать. Еще по дороге сюда перебирала в голове свои умения и продумывала ответ на вопрос о должности, на которую претендую. Но в мыслях сейчас такой сумбур, что я так и не определилась окончательно, надеясь на внезапное озарение. Через пару часов наконец подошла моя очередь, и я, судорожно вздохнув, шагнула в заветную комнату.

 Квадратная комнатка-кабинка два на два, виртуальное табло главного компьютера зависло между посетителем и служащим, который, видимо, заносил в него данные только что вышедшего посетителя. Мужчина-человек в форме работника космопорта, не глядя на меня, сверял информацию с пластиковой личной анкеты с той, которую только что закончил заносить в общую сеть. Все так же не поднимая глаз, протянул на мою половину разделяющего нас стола пластиковый лист, ручку и резко произнес:

 – Побыстрее заполняйте анкету, пожалуйста. Это ускорит получение помощи в трудоустройстве.

 Я почувствовала, что мужчина устал и, несмотря на тон голоса, посочувствовала ему. Тяжкая работа не столько в физическом, сколько в эмоциональном плане. Как я уже поняла, работая на Дерее, люди тоже своеобразные эмпаты, способные воспринимать и чувствовать чужие эмоции на подсознательном уровне. Поэтому коротко кивнула и, проявив вежливость, тихо сказала: 'Доброго вам дня, уважаемый!' Затем, взяв в руки анкету, начала изучать, что там написано, но тут же ощутила, как вслед за моим приветствием пришла волна легкого удивления и любопытства.