Гранит и бархат - Армстронг Вера. Страница 15

Принеся поднос, Адам поставил его на маленький раскладной столик, и, в то время как он наливал кофе, Селина выпрямилась и равнодушно спросила:

— Так что же это все значит, Адам? Ты явно держишь зло на Мартина и всю его семью. Ты говоришь, что можешь их разорить — и я тебе верю. У меня нет доказательств, чтобы уличить тебя во лжи. Но я хочу знать, почему?

Она заметила, как напряглись его широкие плечи, и все тело замерло на секунду, потом он продолжил свое занятие и сказал с оттенком самоиронии:

— Это долгая история!

— У нас есть целый день, — заметила Селина, мысленно удивляясь своей словесной выходке. Она вовсе не хотела находиться целый день в его компании, чем меньше она будет его видеть, тем в большей безопасности будет себя чувствовать. Повернувшись, он сухо, почти бесстрастно улыбнулся, и она еще больше пожалела о сказанном.

— Понял. Но мы могли бы гораздо лучше провести время.

Селина не ответила. Это было единственное, что она могла сделать. Она взяла протянутую чашку и пошла к камину, притворившись, что ее заинтересовала висящая над ним маленькая акварель, на которой был нарисован дом из камня, стоявший где-то высоко в горной долине. Потом Селина примостилась на край кресла с коричневой льняной обивкой и подголовником. Она поклялась уйти, если он не начнет говорить до того, как выпьет свой кофе. А если он, посмеет еще раз заикнуться о замужестве, она его ударит!

Он мягко спросил ее:

— У тебя есть какие-то серьезные возражения против замужества? Я не думаю, что ты собираешься уйти в монастырь. Мартин говорил, что парни увивались за тобой с шестнадцати лет.

— Ну, и что? — выдавила она, подняв ресницы и бросив на него воинственный взгляд.

С какой стати дяде вздумалось рассказывать этому негодяю всю историю ее жизни в их семье? Да, у нее было много ухажеров, но никогда ничего серьезного. Она была слишком занята поиском своего места под солнцем, своим самоутверждением, чтобы у нее оставалось время на постоянные привязанности. Но тут одна мысль ужаснула ее своим скрытым смыслом: возможно, ее чувства так и не проснулись, остались нетронутыми из-за того, что ей ни разу не встретился настоящий мужчина, например, такой, как Адам Тюдор.

Она вздрогнула, а он подсыпал ей соль на рану.

— Итак, ты не принимала обета безбрачия, и я тоже. И, как я тебе уже сказал, мне давно пора жениться. А поскольку ты не в состоянии отказать мне, то самое время строить планы.

Он включил газовый камин, имитирующий настоящий, и, присев на решетку у экрана, стал не спеша потягивать кофе.

Селина отставила свою чашку, чтобы не поддаться соблазну плеснуть ее горячее содержимое ему в лицо. Она быстро встала, обжигая его разгневанным взглядом.

— Я ухожу. Не хочешь говорить откровенно — что ж, остальное я не хочу слушать!

Но ее остановил его нежный вкрадчивый голос:

— А как насчет полутора миллионов фунтов стерлингов? От них ты можешь отмахнуться так же легко? — Повернувшись, она встретилась с его холодным напряженным взглядом и признала, что давно ей не было так страшно.

Но Адам не должен этого знать. Не должен знать, что от страха у нее пробежали по спине мурашки. И Селина произнесла еле слышным голосом, заглушаемым ударами ее собственного сердца:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь…

— Нет, понимаешь! — Он криво усмехнулся. — Ты лжешь.

В отчаянии Селина вглядывалась в холодную зеленую глубину его глаз, но не нашла там ничего, кроме презрения, которое разожгло ее гнев. Она до боли закусила нижнюю губу. Что толку кричать: это ни к чему хорошему не приведет, а только еще глубже затянет в трясину их непонятных отношений!

Глубоко втянув воздух в легкие, она повторила:

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. И я не лгу.

— Или лжешь только тогда, когда это тебе выгодно. — Адам поставил чашку на камин и направился к ней, заставив ее сердце сперва остановиться, а потом бешено забиться. — Ты солгала мне о Мартине. Почему я должен верить тому, что ты сейчас говоришь?

— Я сказала тебе, почему! — Она не уступит, она просто не может себе этого позволить. — Почему я должна тебя еще в чем-то обманывать?

В какой-то момент в глубине его глаз Селина заметила сомнение, но их тут же затянула холодная пелена, потом глаза все-таки оттаяли, и его длинные темные ресницы почти прикрыли их.

— В любом случае, это не конец света. Я вовсе не ищу себе в жены святошу. — Его взгляд пробежал по ее зардевшемуся лицу, а голос приобрел неприятный хрипловатый тон. — Мне нужна сила духа, а этого у тебя достаточно. Я требую преданности, верности, и буду их добиваться от своей будущей жены. — Он слегка приподнял широкие плечи, а зеленые глаза излучали циничный холодок. — Я готов принять ложь, если смогу распознать ее. А я смогу, поверь мне, я смогу.

— Какие у меня могут быть резоны выходить за тебя замуж? — бросила Селина, стараясь выиграть время, в то время, как ее разум блуждал в словесном тумане.

Однако он легко нашелся:

— Резоны? Я бы сказал, что их примерно полтора миллиона. — Он резко указал на стул, с которого она только что неожиданно встала. — Сядь, я перечислю их тебе.

— Я лучше постою.

Селина не хотела уступить ни на йоту, но пожалела, что отказалась от его предложения, когда он подошел к ней почти вплотную. Вдруг в комнате стало слишком жарко, и ее тело под стесняющими одеждами обдало жаром.

— Не пытайся убежать, — мягко скомандовал Адам, заставляя ее своим грубоватым ласкающим голосом буквально обмякнуть. — Ты не сможешь убежать от меня. Смирись с этим, и дела у нас с тобой пойдут лучше. — Его сильные пальцы гладили ее плечи, она пыталась вырваться от него, потому что любая физическая близость с ним была опасной. Селина чувствовала приближение этой опасности в обострении своих чувств и взволнованном биении своего сердца.

Он был к этому готов и не уступал, его руки легко подняли ее и перенесли на софу, стоящую у другого конца камина. Сам он опустился рядом, по-прежнему обнимая ее разгоряченное тело. Густые черные ресницы прикрывали изумрудно-зеленый огонь его глаз, заставляя ее щуриться. Она была околдована шедшими от него флюидами, блеском его завораживающих глаз. Потом, повинуясь какому-то чувству, он убрал руки и с улыбкой сказал:

— Сядь!

Он разговаривает со мной, как с нашкодившей собакой, пронеслось в голове у Селины. Она медленно возвращалась в реальность из сладкой ловушки, в которой находилась минуту назад.

— Я тебе все объясню.

В его мрачном голосе звучала угроза, и ей захотелось убежать и спрятаться, но она продолжала сидеть, сложив на коленях руки. Стоит ей только сделать малейшее движение, как он тут же вернет ее на место, касаясь при этом ее своими руками и телом. По крайней мере сейчас он не касался ее, и она сидела с безучастным лицом, упрямо уставившись впереди себя, в то время как разум пытался понять, что ей говорил Адам.

— Год назад Мартин обратился ко мне как к специалисту. Дело в том, что «Кингз Рэнсом» начала испытывать большие трудности из-за спада в производстве, и ему необходима была большая сумма денег. Мой банк предоставил ее, но, естественно, нам нужно было дополнительное обеспечение. Мы взяли под залог Лоуер Холл, лондонскую квартиру и значительное количество акций. Но, несомненно, ты все это знаешь?..

Селина отрицательно покачала головой, но не потому, что ей не рассказывали о том, что их семейная фирма была заложена в одном из наиболее престижных коммерческих банков Сити, а потому что теперь поняла, почему его имя ей знакомо.

Однажды в одной из финансовых газет она прочитала статью о молодом честолюбивом человеке, который буквально ворвался в совет одного из старейших и могущественных банков и почти единолично превратил его в столп финансового мира.

Адам Тюдор. Сын Мартина. Мартин обратился к нему за помощью, а он воспользовался этим, чтобы подчинить своего отца, который, как он думал, не признавал его. События начинали обретать смысл. Приехал ли он в день рождения Мартина, чтобы сообщить ему о намерении банка востребовать ссуду? Знал ли об этом Мартин? Стало ли именно это причиной сердечного приступа? Вот где может быть единственное логическое объяснение. И все же, почему Ванесса и Доминик были так уверены в том, что он приходил за очередной подачкой для поддержания своего привычного образа жизни? Неужели они не знали, что Адам Тюдор как бы олицетворял собой банк, и в его руках была власть, а может, и желание разорить их?