Деус Вульт! - Дагген Альфред. Страница 64

— Моя дорогая, — со всей любезностью возразил Рожер, — я знаю, что плохо забочусь о тебе, хотя следовало бы помнить, что опасный поход, участниками которого мы оба являемся, слава богу, подходит к концу. Ты у нас опытная паломница, так задумайся над тем, что нам пришлось пережить во время осады Антиохии. Герцог кормит нас как может, но, когда войско стоит на месте, припасы быстро кончаются, а он не такой искусный делец, как этот трус граф Блуа. Пехотинцы и «туркополы» грабят соседние деревни, и иногда им везет или улыбается удача. Когда они возвращаются в лагерь, тебе может посчастливиться купить у них вина и мяса, но для этого нужны деньги. Стоит нам взять Акру, и я обещаю, что раздобуду тебе самые роскошные наряды, так что долго обходиться без красивых платьев тебе не придется. Конечно, я не стану отнимать их у тебя силой; это было бы недостойно. Но мне хотелось бы, чтобы ты согласилась, потому что я забочусь и о твоих интересах.

Анну это нисколько не убедило и только подлило масла в огонь.

— Мессир Рожер, — сухо, но непреклонно заявила она, — вам никогда не удастся убедить меня отдать мои платья. Надеюсь, вы сохранили остатки рыцарской чести и не станете грабить женщину. Вот и все. Я пережила трудности прошлогодней осады, от которых вы не сумели меня избавить; как-нибудь переживу и осаду Акры. А теперь не мешайте мне собирать вещи. Послезавтра мы выступаем, и мне нужно как следует сложить платья, чтобы зашить их в парусину.

— Ты же знаешь, у меня только одна вьючная лошадь, которая повезет запас еды и постель. Не грузи ее сверх меры.

— Ничего, я справлюсь. Я все знаю про вьючных животных. Мой отец был богат, владел землями и в его замке было много вьючных лошадей. А сейчас иди и поужинай в харчевне. Сегодня я слишком занята, чтобы ухаживать за тобой.

Рожер еще не забыл, как она спасла его во время ссоры с Робертом. С ней было трудно разговаривать, но она отстаивала свои права, и с этим приходилось мириться. Все супружеские пары вынуждены приноравливаться друг к другу и делают это, пока один из них не умрет…

К несчастью, ужин в харчевне стоил денег, которых у него не было. Поэтому Рожер пошел на герцогскую кухню, где нормандскому норманну не отказали бы в куске хлеба и холодного мяса. Там собралась толпа пехотинцев и множество рыцарей, потому что их имущество было большей частью загружено в седельные сумки, а хижины разобраны. Он сидел и слушал разговоры о том, что их ждет и где они могут встретиться с неверными. Никто ничего толком не знал. Однако было известно, что Лаодикея находится в руках то ли греков, то ли местных христиан, которые не станут нападать на паломников, хотя и едва ли разрешат воспользоваться портом для подвоза припасов. Многие сеньоры провели лето в набегах на долину Оронта и выяснили, что ближе Хамы у неверных крупных замков нет. Дальнейшее было покрыто мраком. Поговаривали, что в Ливане живут независимые горцы-христиане, но дружелюбно ли они настроены к паломникам, никто не знал. Иерусалим принадлежал египтянам, однако где проходит граница между ними и турками и не сторожит ли ее турецкое войско, тоже было неизвестно. Вполне возможно, что войску удастся добраться до самой Акры без боя: никаких вестей о сборах новой турецкой армии на юге или на востоке не поступало. Сумеет ли Священное Копье еще раз спасти их от окружения, как это было прошлым летом? Рыцари не очень-то в это верили — поскольку культ Копья вообще получил распространение только среди простолюдинов. Знать предпочитала воевать верхом, ненавидела ходить в дозоры и заниматься тяжелыми осадными работами, но все были рады поскорее покинуть этот злосчастный, злополучный лагерь, где столько народу переумерло от голода и чумы и где паломничество чуть не переросло в гражданскую войну…

Следующее утро Рожер провел в суете вокруг своих коней, пытаясь по-новому уложить вещи. Ему казалось, что груз для них слишком тяжел. Он не мог пообедать дома, поскольку вся кухонная утварь была уже упакована, и направился к длинным столам под открытым небом, за которыми по-походному сидели все нормандские норманны. Утром он заторопился и не успел поговорить с Анной. Сейчас она сидела с другими дамами за столом, стоявшим поодаль. Им еще следовало обговорить некоторые мелочи, но Рожер не жалел, что не сумел перекинуться с женой словом, чем меньше времени останется для ссоры, тем лучше. Он намеренно долго сидел за столом, потому что возвращаться в ободранную хижину не хотелось, а больше идти было некуда.

Потом он снова пошел к коновязи, чтобы попытаться переложить вьюки и проверить, нельзя ли их взгромоздить на одного коня. Шел уже восьмой час (или, по тогдашнему счету, второй час вечера), когда он подошел к углу, где обычно были привязаны верховая лошадь, осел Анны и вьючная лошадь, которых сторожил арбалетчик Фома. Еще на подходе он заметил, что осла нет на месте. Тут к нему со всех ног кинулся Фома и возбужденно затараторил.

— Надеюсь, я все сделал правильно, мессир Рожер! Час назад сюда пришла госпожа Анна и велела мне навьючить ее багаж на осла. Она сказала, что поедет верхом на лошади и хочет перевезти пожитки поближе к ней. Я все сделал, а потом спросил, куда их везти. В это время подъехал рыцарь в полных доспехах, с ним были три пехотных сержанта и лошадь в поводу. Госпожа Анна села верхом, они уехали и увели с собой осла. Это сильно смахивало на разбой, но я ничего не мог сделать, их было четверо, а госпожа Анна не звала на помощь.

Рожер был удивлен и обеспокоен. Он не мог понять, что задумала Анна. Вполне могло статься, что ее и вправду похитили. Ему не хотелось поднимать тревогу: вдруг найдутся иные, вполне невинные объяснения, тогда он попадет в дурацкое положение. Юноша спокойно сказал:

— Наверное, это какой-то ее друг, у которого есть лишняя лошадь. Она уверена, что ехать на осле ниже ее достоинства, сейчас никто ослами не брезгует. Ты не узнал, кто был этот рыцарь?

— Нет, мессир Рожер. Он был в шлеме с широким наносником. И коня такого я тоже раньше не видел.

— Ну а на каком языке он говорил? Что за люди были с ним?

— Он говорил на хорошем французском, но было заметно, что это не его родной язык. Пехотинцы ничего не говорили, но я никогда не видел их среди норманнов герцога.

— Да нет, все должно быть в порядке, хотя выглядит подозрительно. Я пойду и поищу госпожу Анну в окрестностях лагеря. Да, надо же заодно меч прихватить: я собирался отдать наточить его перед завтрашним походом. Нет, не ходи со мной! Останься здесь и приглядывай за лошадьми. На всякий случай заряди арбалет и держи его наготове.

Он видел, что Фома не верит его объяснениям, но один арбалетчик вряд ли помог бы ему в случае серьезной нужды. Пусть остается на месте. Простонародью лучше не вмешиваться в ссоры хозяев.

Рожер надел перевязь и двинулся к Мостовым воротам, у которых обычно располагались армянские и сирийские барышники. Чтобы туда добраться, надо было пересечь старый временный мост, построенный пилигримами больше года назад, в самом начале осады. Спустившись на северный берег, он облегченно вздохнул. Анна ждала его, сидя на лошади. Рядом с ней был конный рыцарь в полных доспехах. Подойдя поближе, Рожер узнал кузена. Роберт де Санта-Фоска был в чужих доспехах и на чужом коне. Он отлично замаскировался: наносник скрывал большую часть лица, а оберк — подбородок. Поэтому Фома и не признал его, хотя часто видел в замке за Гаренцем. Но почему кузен так старался изменить внешность? Чужие доспехи — вещь чертовски неудобная. И почему он во всеоружии, когда поход начнется только завтра? Ишь, даже щит приладил и копье в правой руке держит…

Роберт заставил коня сделать несколько шагов вперед и опустил копье. Рожер застыл от изумления. С ума, что ли, сошел его кузен? Неужели он собирается убить брата на открытом берегу реки, на глазах у тысяч свидетелей? Ну да, три дня назад они поссорились, но не до такой же степени! И при чем здесь Анна? Но тут Роберт заговорил напряженным, неестественным голосом, словно обвинитель, зачитывающий иск перед лицом суда.