Сбежавшая невеста - Никольская Ева. Страница 70

— Готова? — спросила девушка, которая была так же суха, как и наши платья. Да и с меня, если честно, вода не капала. Будто, пройдя через голубое сияние купола, мы заодно и просохли. Как это получилось и почему, узнать было бы очень любопытно, но… как-нибудь в другой раз. Единственное, о чем я сейчас могла думать, — это о своем спящем сынишке, которому срочно требовался наделенный магическими свойствами камень, поэтому, кивнув, сказала:

— Да, идем. Вы ведь знаете, зачем я здесь?

— Конечно!

Взяв за руку, сирена повела меня за собой по извилистым дорожкам, мимо причудливых маленьких домов, верхушки которых заканчивались белыми спиралями, к огромному зданию, похожему на расписанную орнаментами пирамиду с неизменной для этого города спиральной макушкой, источавшей все тот же лазурный свет. А вдалеке виднелись широкие аллеи с двумя рядами «стеклянных деревьев», похожих на фужеры, наполненные клубками сине-зеленых водорослей.

Более крупные сооружения, видневшиеся за «пирамидой», напоминали песчаные обрывы, испещренные норами-гнездами. Их ровные белесые фасады сплошь были изрезаны одинаковыми арками, опоясаны узкими лентами балконов и снабжены изящными лесенками, соединявшими верхние этажи с землей. На пороге же гигантского многогранника, вход в который тоже был арочным, нас встретила целая делегация из блондинок. Одна из них, самая старшая, выступила вперед и, ласково мне улыбнувшись, сказала:

— Я Оникс — королева морских дев. Добро пожаловать домой, Аня.

— Простите, но… — растерянно пролепетала я, не совсем понимая, о чем она. То ли о земле наших общих предков, то ли о городе, готовом стать моим постоянным местом жительства, что меня совершенно не устраивало.

— Все верно, дочь моя, — с той же мягкой улыбкой сказала женщина. — Сиренстилс отныне твой дом.

— Ваше предложение очень лестно, госпожа королева, — сглотнув, ответила я, — но мне надо как можно скорее вернуться к больному сыну. Собственно, ради него я и приехала сюда.

— Это не предложение, Анна. — Улыбка ее была по-прежнему доброй, только блеск глаз теперь казался холодным и властным. — Тебя отдали нам в дар, и мы этот дар приняли. Ты теперь наша. Одна из нас. И уйти отсюда сможешь, лишь обменяв свою жизнь на жизнь другой сирены.

— Э-э-это как? — запинаясь, спросила я.

— Очень просто, — спокойно пояснила Оникс. — Родишь нам девочку, и мы сами проводим тебя на авиалайнер. Равноценный обмен, моя маленькая сирена. Диана Лазурная обменяла тебя на себя, а ты, если не передумаешь уходить за время беременности, обменяешь на свободу свою новорожденную дочь.

— Диана! — взвыла я, проклиная свою доверчивость. — Но как… я же не привезла статуэтку и не сказала…

— Она связалась с нами через магический ритуал. Тебе не нужно ничего говорить и дарить нам фигурку близнецов, символизирующих замену одной сестры другой, мы уже в курсе, — до противного ровным голосом сообщила королева.

А я прикрыла глаза и, до боли закусив губу, подумала, что, даже оказавшись в ловушке, куда меня завело стремление добыть камень, по-прежнему могу сделать то, за чем пришла.

— Мне очень нужен… — начала было я, вновь посмотрев в ледяные глаза собеседницы, но та перебила:

— Камень из-под ног Нуариш, я знаю, — сказала она. — Идем в Храм морских богинь, Оракул подберет тебе самый сильный кристалл.

— И вы отпустите меня на время домой, чтобы я отвезла его сыну? — с сомнением спросила у сирены, идущей впереди светловолосой свиты.

— Конечно же нет! Ты совсем меня не слушаешь, Аня? Мы отпустим тебя, лишь когда получим твою дочь. Только так! Ну а камень доставит твоему мальчику тот скелет, что сторожит в гроте катер.

Переступив порог освещенного лазурными шарами зала, я задала сама себе крайне неожиданный вопрос: «Неужели я уже… беременна? — и тут же ответила: — Нет, конечно нет! Мало того, что времени мало прошло, так еще и противозачаточные капли должны были подействовать».

Богиня, служению которой сирена предпочла свободную жизнь, судя по всему, приняла дар и простила одну из своих дочерей, потому что объяснить простой удачей то, что предсказанный картами каратель не вышиб дверь, хотя явно собирался это сделать, Диана не могла. Когда Аккилар ушел, она еще какое-то время молча сидела за гадальным столом, тупо глядя на неизменный расклад. А потом резко встала, собрала карты в стопку и спрятала их в спортивную сумку. Затем сгребла туда же все магические зелья, которыми приторговывала, и принялась зажигать благовония, чтобы уничтожить след своего запаха на случай, если «волки» вернутся. Но в конечном итоге ей все эти меры предосторожности показались недостаточными, и она решила полностью уничтожить салон, которым теперь могли заинтересоваться не только белые ищейки, но и гварды с их магами-следопытами.

Одно дело — предсказывать будущее богатым клиентам, собирая на них компромат и прочие полезные сведения, которые помогали жене черного вожака выводить на новый уровень в иерархии зверолюдов клан «ящеров». И совсем другое — стать невольной соучастницей убийств. Замарать руки подобными преступлениями не боялась сильная и властолюбивая Клэр, Диана же старалась плести свои интриги так, чтобы по возможности обходилось без жертв. По крайней мере, без физических. Кто ж знал, что на мальчишку, пойманного на крючок чар, неправильно подействуют эмоции, усиленные ею во время гадальных сеансов.

Да, она поощряла его любовь к брату! И даже сделала ее гораздо больше и сильнее, приглушив прочие чувства, чтобы играть на этой одержимости, давая парню ценные советы и снабжая его кое-какими зельями. Но как она могла предугадать, что дурной «волчонок» совсем свихнется и начнет душить недостойных, по его мнению, женщин Акиллара?! Хотя… могла, конечно, с помощью карт. Но судьба одной из марионеток мало волновала расчетливую сирену.

Застегнув на молнию тяжелую сумку, в которой тревожно позвякивали флаконы, Диана принялась готовить очередной ритуал — последний для этих стен. Конечно, можно было просто устроить пожар, и огонь бы выжег следы бывшей хозяйки, но Броуди оставалась верна своему правилу и, не желая подвергать смертельной опасности жильцов дома (а также себя в случае, если пожарные окажутся слишком быстрыми, а гварды проявят особую оперативность в розыске поджигателя), вызвала маленькое наводнение на территории одного отдельно взятого подвала.

Вода смывала следы, рвала драпировки и кидала их куски из стороны в сторону, ломала полки, разбивала постаменты и превращала в щепки стол вместе со стульями и креслом. А ее светловолосая повелительница стояла в центре творящихся разрушений абсолютно сухая и, словно дирижер оркестром, руководила подвластными ей потоками. Когда женщина вышла из салона, он напоминал каюту потерпевшего крушение корабля, который вынесло наконец на берег. Поднимаясь по лестнице с громоздкой сумкой на плече, Броуди без конца оглядывалась на дверь с иллюзорным замком, вспоминая, как заказывала эту весьма реалистичную «обманку» у столичного мастера. Перед внутренним взором блондинки один за другим всплывали эпизоды, связанные с жизнью Дианы в роли Ариадны, прощаться с которой было безумно жаль.

Раздумывая о том, чего лишилась по вине желтоглазого сосунка, уставшая и изрядно переволновавшаяся за день сирена не заметила лежавшую на площадке бутылку, на которую и наступила в полумраке плохо освещенного подъезда. Падение было быстрым и неожиданным, а приземление — фатальным. С жалобным звоном в сумке разбилось стекло, выпустив на волю дорогостоящие зелья, а из открывшегося чудесным образом кармана выскользнула волшебная колода и, хищно сверкнув черно-серебристой одежкой, отлетела в самый дальний угол под лестницей, не растеряв по пути ни одной карты.

Две статуи, черная и белая, словно делили территорию просторного храма, одна часть которого была окрашена подсветкой в мрачные красноватые тона, а вторая — наполнена ярким голубым сиянием. Выточенные из камня богини походили друг на друга как две капли воды, если не считать противоположность расцветок. У ног белой красавицы лежал мелкий серебристый бисер, похожий на сверкающий песок. А огражденный бордюром постамент черной фигуры устилали того же цвета кристаллы. И если светлая скульптура, вероятней всего, олицетворяла богиню воды Сиренити, то ее темной копией без сомнений являлась Нуариш. Но меня отвели вовсе не к ней, а на этаж, расположенный над красно-голубым залом, где остались смотреть нам вслед две каменные сирены.